Вован-дурак

Рядом плюхнулась на воду небольшая подводная лодка неизвестной конструкции, но маленьких размеров, как раз на одного или двоих. Залезаю внутрь, перед тем, как задраить люк, кинул взгляд на палубу «Ленина». Там среди прочих стоят Сьюзен, Дора и Света, машут руками.

Сел за пульт, оглядываюсь вокруг. Рубка наподобие пилотской кабины в самолете, переднее остекление, как на бомбардировщике, только стекло толстое. Штурвал, рычаги, приборы со стрелками… и пятнадцать коробок с надписью «Урожай» за креслом. Щука, щука, та еще приколистка.

Гляжу в смотровое окно, и перед тем, как погрузиться, замечаю, как Флёр выскакивает из воды, будто за ней гнался кто-то страшный. Так, один участник вне игры.

А как править-то на глубине, и не знаю! Как тот грузин из анекдота, «мащина купиль, права купиль, как ездит нэ купиль!» Что ж, придется прибегнуть к совету Ивана… Намораживаю коридор, достаточный, чтобы туда могла пролезть лодка. Лед толщиной метра так два, должен выдержать. Внутри коридора – воздух, это чтоб достать пропажу, не особо напрягаясь.

Двигаю лодку вперед. Сквозь стекло вижу, куда, собственно, меня несет. Стекло, похоже, зачарованное, ибо вижу все как своими глазами.

По гладкому ледяному коридору лодка заскользила, словно санки в бобслее. Хорошо, со всех сторон закрыта, и центр тяжести внизу, не перевернешься.

Так минут десять проскользил, пока, наконец, не выкатился в какой-то колхоз «Глубоководный олень», причем, судя по всему, на самый главный их майдан. В свете прожекторов все различалось очень четко. Большая статуя какого-то существа, напоминающего рыбу с руками вместо плавников. Сами местные обитатели, кстати, такие же, рыбы с руками, сходства с эротической картинкой из статьи «Русалки» в советской чародейской энциклопедии абсолютно никакого. Стало быть, такие красотки, как там нарисованы, только у нас на Руси и водятся.

К хвосту статуи оказались привязаны два человека. Одна из них, вижу по белокурым волосам, вейлочка, только значительно меньше Флёр, на вид ей годков так восемь, девять. А вот вторым оказался… Рон Уизли? С какого бы то перепугу? Э, там, наверху, мы так не договаривались!

Вылезаю, держа свой «калаш» наперевес, оглядываюсь по сторонам. Времени осталось двадцать минут. Что ж, если француженка не смогла вытащить свою сестру, придется за это дело браться мне, мелкая-то во всем этом деле действительно ни в чем не виновата. Почему именно ее? А кого прикажете вытаскивать – Рона, что ли? Я б еще понял, если бы какую-то из подруг моих припахали, но именно их я как раз старался уберечь.

Статуя с привязанными к ней заложниками стоит под толстым ледяным куполом. Охраны никакой, два патрульных рыбочеловека вмерзли в лед на периметре, а потому неопасны. Однако внутри камеры, у самого хвоста каменной статуи, расселся посреди большой лужи какой-то жирный субъект. Причем сидит с важной рожей, даже не думая нервничать.

- Однако, что тут делает бесхвостый сверху? Пришел взять пару уроков подводного плавания? – булькает мне он.

- Тут одного человечка вытащить надо. Родственники наверху будут сильно переживать.

- Мы их не любим, однако! Они называют меня скользкой болотной жабой, однако! Бесхвостые – нам не друзья, однако!

- Э, рыло! Ты, похоже, тут шаманом трудишься? А ну отдавай девчонку, и я пошел!

- Это не твоя бесхвостая, однако! Тебе приготовили кое-кого другого, однако!

- То не совсем человек. Видал на его шкуре бородавки и пятна?

- Какие бородавки, однако?

- Неужели у вас еще не знают? Наверху гуляет болезнь, превращающая людей в жаб. Вот этот вот кадр уже болеет.

- Так этот бесхвостый – он типа будет один из нас, однако?

- Вот именно. Так что давай договоримся, я тебе жабочеловека, ты мне девчонку. С ним делай, что хочешь, я с его начальством никаких дел не имею. Устраивает такой обмен?

- Устраивает, однако! Забирай вейлу, однако!

- Спасибо! – пока шаман не передумал, бегу и быстро отвязываю девчонку от статуи. Пять минут до срока. Лед тем временем стал предательски трещать, поэтому затаскиваю Габриэль, кажется, ее зовут так, внутрь, залезаю сам и задраиваю люк. Вовремя! Купол схлопнулся, вода захлестнула лодку. Рычаги на всплытие, воздух продуть до максимума!

Начинаем всплывать. Замигала лампочка топливных баков. Вот, щ…щука, даже в мелочах себе верна, горючки ровно на полдороги! Хорошо, топливо есть при себе!

Вскрываю первую подвернувшуюся коробку с надписью «Урожай», переключаю кран топливопровода, и начинаю выливать содержимое бутылок в горловину бака. Так, раз за разом, все пятнадцать коробок и вылил.

Тем временем глубиномер застыл на нуле, значит, всплыли успешно. Открываю люк, вылезаю. Не так уж и далеко от замка, однако, колхоз с подводными оленями находится. Вон он, замок, вон старый пирс, на котором столпились люди, а вон и пароход наш пришвартованный.

Малым ходом двигаю лодку к пароходу. Там уже шлюпку спустили, стрелу крана подают, зацепили трос, подняли на палубу.

- Ну ты молодчина, Гарик! – меня обступили друзья-товарищи. – Как ты только додумался?

- Так вашей же и помощью. Врача позовите!

- На кой тебе врач?

- Не мне, а девчонке, что я оттуда вытащил. Вода-то холодная.

Нашелся и врач, сразу же закутавший маленькую вейлочку в одеяло и унесший в медпункт – откачивать.

Старшая сестра потерпевшей, как оказалось, была уже наверху. Как узнали? Да потому что белокурый вихрь со словами «Габ’иэль? Вы не видели Габ’иэль?» носился по причалу со скоростью, для людей нехарактерной. Когда же Флёр увидела, что из подводной лодки, поднятой на палубу советского парохода, вылез кто-то в ватнике и достал нечто, завернутое в одеяло, после чего передал врачу, она не смогла сдержать себя, проскочив мимо вахтенного матроса быстрее, чем тот успел что-то понять, и в два прыжка запрыгнула на верхнюю палубу. А запрыгнув, вырвала одеяло с сестрой из рук нашего врача и начала бормотать что-то по-французски.

- Как сие понимать, а, Гарик? – подошел товарищ комиссар. – Чего ты взялся вытаскивать не своего?

- А там моих и не было.

- Это как?

- Как я выяснил там внизу, премудрый директор определил мне в объекты «спасения» рыжего нехорошего человека с враждебного нам факультета, ну, Вы помните, я рассказывал.

- Ага, рыжий, значит, шестой братец тех двоих изобретателей?

- Он самый. А теперь вспомните эпидемию ожабления.

- А, ты это имеешь в виду. Это ж из-за нее второй конкурент с турнира вылетел, из-за того, что в жабу превратился.

- Вот-вот, и еще много было таких, кто пятнами по тушке пошел и потом все каникулы пролечился. Не знаю, насколько сия болезнь заразна, но лично мне их трогать что-то не хочется.

- Правильно. Лучше перебдеть.

- Так что, тащ комиссар, кого смог, того и вытащил. Во всей этой истории только девчонка ни при чем. Тем более что, насколько я понимаю, ее сестра добраться до нее так и не смогла. Чем смог, тем помог…

- Конечно, ты правильно сделал, – согласился со мной товарищ комиссар. – В общем, так. За то, что живой вернулся, да еще и новую модель диверсионной подлодки нам притащил, объявляю благодарность.

- Служу Советскому Союзу!

- Хорошо служишь, служи и дальше.

Нашлись у нас на пароходе те, кто французскую мову учил, попробовали с Флёр поговорить. Как поведала нам мокрая вейлочка, ее атаковал большой косяк водных чертей, именуемых здесь «гриндилоу» (видимо, те самые, мимо которых я проехал), из-за чего она не смогла добраться дальше и вернулась назад. Поскольку Флёр продрогла до костей, и пока в заплыве участвовала, и пока металась по всему берегу в поисках сестры, ей принесли большую кружку горячего крепкого чая с коньяком, которую она махнула не глядя, залпом, отчего осоловела и захотела спать. Оказавшийся ближе всего архангелогородец Ваня Беспалов увел ее в каюту и завернул в одеяло.

На причале, судя по тому, что шум стихать и не думал, уже собралась целая делегация во главе с Дамблдором.