Вован-дурак

Числа пятнадцатого я таки открыл яйцо с сюрпризом, правда, для этого пришлось нырнуть в ванну. Все так и оказалось, как в книжках, все тот же стих.

На звуки наших голосов скорей иди,

Им не дано понятно в воздухе звучать,

И ты, покуда ищешь нас, учти,

Мы взяли то, что будет горько потерять.

На поиски тебе отпущен час.

Так что не мешкай, отправляйся в путь.

Но час пройдет – вини себя, не нас –

Ты опоздал. Потерю не вернуть.

Что сие означает? А означает сие именно то, чего я и опасался. Вечером двадцать третьего или на рассвете двадцать четвертого злой гений Дамблдора выкрадет некоего человека, знакомого лично мне и очень для меня дорогого. Выкрадет и отдаст русалкам, что живут на дне озера. После чего мне придется устраивать заплыв на глубину, дабы вытащить похищенного, и хорошо будет, если количество погружений совпадет с количеством всплытий.

Друзья-товарищи с парохода к моим опасениям отнеслись с пониманием.

- Так ты подлодку наколдуй, – посоветовал Вова из Ростова.

- Это как? Ты чё, серьезно?

- А то. А мы поможем. У тебя же как, «по щучьему велению»?

- Типа того.

- А раз типа того, то давай выдумывай. Щучье веление, оно на твое хотение полагается. Выдумывай, как и что, собственно, хочешь, а оно тебе сделается.

Собственно говоря, остальные тоже советовали по-разному. Самаркандец Файзулло посоветовал было обратить воду в пар, но потом вспомнил, что пароход, он ведь тоже в воде стоит. Архангелогородец Иван Беспалов, наоборот, предложил вымораживать воду, создавая своего рода ледяной коридор, по которому и двигаться. Говорил, они на Севере иногда так рыбу ловят.

Товарищ комиссар сдержал свое слово, ибо вызвал к себе двадцатого числа.

- Держи, Гарик, владей, – с этими словами он достал из чемодана и вручил мне красную книжицу с гербом Советского Союза. – Паспорт на твое имя. С сегодняшнего дня ты – полноправный гражданин Союза Советских Социалистических Республик, с чем тебя и поздравляю.

- Спасибо, тащ комиссар, оказанное мне доверие обязуюсь оправдать.

- Уже оправдываешь. Ты своей библиотекой сколько сил и средств нам сэкономил…

Сундуки с книжками, что мы с Дорой тогда вывезли из библиотеки покойного мэтра Фламеля, уже находились на борту парохода. За ними пришлось ездить мне лично, в компании Доры, товарища Никонова и обоих чекистов. Тед и Андромеда, увидев меня раньше срока и в странной компании, поначалу не поверили, но после содержательной беседы сменили гнев на милость и разрешение дали. Так что все наследство от старого алхимика перекочевало на борт «Ленина», и ту каюту, куда мы это сгрузили, товарищ комиссар сразу же и опечатал.

Итак, с двадцатого февраля сего года меня считают гражданином СССР. Паспорт гласит, что звать меня отныне полагается Черновым Игорем Владимировичем, год рождения поставили семьдесят седьмой, национальность – русский. Штампов о прописке пока что нет, так как на территории СССР я еще в этой истории не жил. Ну все, одна из главных целей достигнута, теперь еще подтвердить аттестат, и можно будет или в институт поступать, или в техникум, или еще куда.

Заодно, как тут же сообщил товарищ комиссар, мне задним числом присвоили сержанта госбезопасности, чтобы все по закону. Ни на что, сказали, особо это не повлияет, если решу жить мирной жизнью, то напишу бумагу «в запас».

Насчет системы высшего образования здесь мне, кстати, объяснили. Так, как это у нас было в прошлый раз, когда с университетской скамьи некоторые через год усаживались в кресло начальников, такого здесь не бывает. Тем же министром путей сообщения имеет право стать только тот, кто сам «на земле» поработал, то бишь с опытом машиниста, слесаря или диспетчера. Тот же, кто прямо с института да в правлении безвылазно просидел, «на землю», то бишь на пути, не выходя, тот выше начальника отдела не поднимется и реально чем-то командовать ему не дадут никогда. Образованием в стране Советов, соответственно, может управлять только тот, кто сам же хотя бы несколько лет отработал учителем, а здравоохранением – только тот, кто в своей карьере успел побывать лечащим врачом, участковым или специальным. А что, справедливо, меньше здесь будет таких руководителей, кто именно что только руками водить и умеет.

Двадцать третьего мы все собрались на борту «Ленина», чтобы отметить День Советской Армии и Флота. Хорошо погуляли, душевно, шашлык ели, вино пили, праздничный концерт посмотрели. Там же, на пароходе, и заночевали в итоге, чтобы бороде многогрешной меньше было соблазнов кого-то стырить.

На следующий день, продирая глаза и придерживая на шее гудящие головы, собрались-таки в Большом Зале. Так. Проверяем, все ли на месте. Сьюзен – здесь, слева от меня сидит. Дора – здесь, справа от меня. Света – тоже здесь, за учительским столом, меня увидела, опять подмигнула. Вчера тоже у нас была.

Вроде все из тех, кто тут еще остался. Сестрички-то Гринграсс обе на ридной Миланщине, до них теперь недобрый дедушка Дамблдор не дотянется. Сириус после Нового года сам куда-то сорвался, едва дождавшись возвращения из отпуска законной супруги и ее племянницы. Так что все точно на месте. Кого же выбрала борода многогрешная в качестве пленника?

За соседним столом, тем, где равенкловцы, неистовствовала Флёр.

- Габ’иэль! Вы не видели Габ’иэль?

- Дора, а кого она там так громко ищет? – спросил я.

- А, это к ней пару дней назад ее мелкая приехала погостить.

- Ясно, понятно. Чувствуется влияние бороды многогрешной, чтоб его…

- Ты о чем?

- Да о той задаче, что сегодня мне решать придется. Помнишь, я ж тебе говорил.

- Помню. Так ты хочешь сказать…

- Вот именно. Звони своему непосредственному начальству, что здесь похищение человека во всей красе.

Тем временем завтрак закончился, и мы все отправились на заплыв. По пути еще успел заскочить на борт, доложился товарищу комиссару. Вся наша честная компания собралась на палубе, откуда, с борта, было лучше видно, чем со старого причала.

Вся засада заключалась в том, что в прошлой жизни я никогда не увлекался дайвингом, даже нырять лишний раз и то не любил. Так в море поплескаться – еще куда ни шло, а нырять на глубину не нравилось. Здесь же, мало того что заплыв под воду, так еще и температура околонулевая, все ж не май месяц, а февраль. Прыгнешь в воду – через пятнадцать минут скрючишься, словно поросячье ухо, заиндевеешь, и никакие врачи не помогут. Читал я, что у фрицев в войну исследования проводили по этому поводу, так у них только тогда получалось отогревать летчика или моряка, если его укладывали в постель с двумя женщинами сразу. Но и то – если успевали вытащить из воды за пятнадцать минут, иначе все, не жилец. П…ц, как говорится, неизлечим.

Но делать что-то надо, вон, уже все на пирсе выстраиваются, одетые соответственно. Вейлочка Флёр в купальнике, хм, хм, посмотреть определенно есть на что, не был бы у нее так брезгливо вздернут носик. Третьего, ясное дело, нет, да и не будет больше.

Бэгман прочистил горло и сказал речь.

- Доброе утро, уважаемые слушатели! Сегодня мы с Вами присутствуем на выполнении Второй задачи Турнира Трех Волшебников!

Поднялись аплодисменты.

- К сожалению, – продолжал Бэгман. – В связи с тем, что представитель школы «Хогвартс», мистер Монтегю, не в состоянии принять участие из-за серьезной болезни, именуемой, по нашей информации, «ожабление», судейская коллегия приняла решение отстранить мистера Монтегю от участия в задаче и снять его с турнира!

Ну-ну, граждане, это только сейчас стало ясно? Слизеринец ведь стал жабой не только снаружи, но и внутри. Вся школа это поняла после того, как он за тем же завтраком, когда ожабился, почтовую сову языком схватил и проглотил тут же.

- Итак, все наши Чемпионы готовы ко Второй задаче, которая начнется по моему свистку. У них есть только час, чтобы найти то, что было у них отнято. Итак, раз, два… Три!

Свисток, и Флёр прыгнула в воду. Только я остался. Ну что ж, сымпровизируем, как всегда, по щучьему велению, по моему хотению…