Страница 107 из 126
Но вот настало время отправления. Громко свистнул электровоз, и вокзальный пейзаж за окном чуть дернулся и поплыл. Снова едем, и снова в неизвестность. Как здесь живется в Крыму?
[101] В описываемой истории никогда не существовало гордых и самостийных прибалтийских государств, всех трех сразу, в связи с чем города и станции никто не переименовывал. Поэтому на здешних картах вместо Вильнюса, Даугавпилса и Резекне присутствуют Вильно, Двинск и Режица соответственно.
[102] В этой версии истории польское государство после войны не воссоздавалось, будучи разделено между СССР, ГДР и Чехословакией. Поэтому Привислинский край в виде Варшавской и Лодзинской областей находится в составе СССР, и граница от Бромберга почти до Ченстоховы проходит по меже 1913 года, дальше район городов Ченстохова, Кельцы и Краков был в 1945 году передан Чехословакии.
[103] Имеется в виду автомобиль ГАЗ-14 «Чайка». В реальности производство их было прекращено в середине 80-х в рамках устроенной Горбачевым т.н. «борьбы с привилегиями», здесь же ввиду отсутствия Горбачева и его дурных инициатив, нет никаких причин прекращать уже развернутое производство.
[104] Имеется в виду Московско-Окружная железная дорога, построенная в 1908 году и служившая до революции городской чертой Москвы. В настоящее время утратила свой статус, превратившись в подъездной путь без пассажирского движения, однако существует проект перестройки линии в кольцо внутригородской электрички.
[105] В описываемом мире портрет И.В.Сталина изображен на денежной купюре номиналом 100 рублей, самой большой из существующих. Последняя на данный момент денежная реформа проводилась в 1988 году под руководством П.М.Машерова
====== Глава двадцать восьмая. Страна дешевого портвейна ======
Нет, не так уж плохо все у нас,
Есть еще в душе надежда,
Я еще увижу глубину небесных глаз,
Я еще спою, как прежде:
«Родная, не плачь,
Родная, не плачь,
Моя родная, не плачь,
Ты слышишь, родная, не плачь…»
ЧайФ «Родная, не плачь»
Утром следующего дня нас разбудил солнечный луч, заглянувший в окно нашего купе.
Пейзаж кардинально поменялся, вместо подмосковных домов и заводов, а затем среднерусских полей и лесов теперь была видна бескрайняя степь с полосками тополей, зеленые поля до горизонта и цветущие там и сям дикие маки.
Промелькнула станция, на вывеске успел прочитать «ПАРТИЗАНЫ». Значит, уже скоро Крым, за ночь проскочили от Орла до Мелитополя. Вот что значит, никаких границ нет, таможен нет, укры вместо Киева скачут на майдане в Лондоне, здесь же даже «мова» не в ходу, ибо нет никакой Украины как отдельного региона. Области, края – и не более того, даже тому, что после войны осталось от бывшей «вильной Галичины», и то в автономии отказали. И вообще, как я уяснил из школьного курса истории, здесь имперские настроения всячески поощряются, а любых местечковых самостийников нещадно давят, даже отдельная статья в Уголовном кодексе на этот случай имеется. За участие – двадцать лет по ленинским местам, за активное участие или организацию – высшая мера соцзащиты, примерно так же, как в свое время тут Иуда Меченый получил. Со своей стороны могу только одобрить, навидался я за двадцать лет своей прошлой жизни той самой пресловутой буржуинской дэмократии, так навидался, что больше как-то не хочется.
Но вот и залив Сиваш, он же Гнилое море, а за мостом, по которому прогрохотал поезд, все так же стоит бетонная стела с надписью «КРЫМ». И снова степь за окном, но за Джанкоем вдали в утренней дымке показались горы. Вот всегда любил так вот приезжать в Крым. Горы, море, солнце, что еще нужно? Вино и девушек? Так девушка – вот она, рядом со мной сидит, а вино… так мне уже шестнадцать по паспорту есть, значит, продадут.
На часах без пятнадцати десять, въезжаем в город Симферополь. Конечная остановка.
Симферопольский вокзал ничем не отличался от того, что я помнил, все то же самое монументальное белокаменное сооружение с галереей колонн и башней с часами. Единственное отличие – перед этой галереей, со стороны путей, стоит бронзовый памятник товарищу Сталину с поднятой в приветственном жесте правой рукой, Вождь как бы встречает всех нас, приехавших на отдых.
Поезд подошел к первой платформе и остановился. Собираем вещи, выходим из вагона. А тут жара, июнь месяц, в Симферополе двадцать восемь, в Алуште будет и того жарче. Море, говорят, уже нагрелось, можно купаться.
- Ты знаешь, куда нам идти? – спрашивает Дора.
- Знаю, пошли.
Проходим мимо памятника, оказываемся на площади. И все та же вокзальная суматоха, что была во все времена, толпы народа, идущие с очередного прибывшего поезда, рассасываются между стоянками маршрутных такси, автобусов и троллейбусов. Часть пассажиров побежала в пригородные кассы, за билетом на электрички до Севастополя и Евпатории.
А вот и троллейбусная станция. Переплетение проводов как бы не гуще того, что в прошлый раз было, во всяком случае, рогатые машины стоят гораздо большим скоплением, чем раньше. На маршрутных табличках замечаю: «на Алушту», «на Ялту», «на Гурзуф», «на Кореиз». Вот оно, значит, как здесь, сеть погуще разрослась. Собственно троллейбусы, кстати, тут в точности такие же, как я помнил по прошлому разу, старые добрые «Шкоды» девятой и четырнадцатой модели. На них, похоже, во все времена крымские перевозки держались, держатся сейчас и держаться будут.
Подходим, берем два билета на Партенит, кстати, подъезжает троллейбус одноименного маршрута и приветливо распахивает двери. Садимся сразу, пока толпа не набежала.
Из открытого окна вижу схему линий. Ага, вот они, отличия, собственно «главный ход» крымской трассы здесь длиннее, чем был, и тянется от Симферополя до Фороса, с ответвлениями до Малореченского, Партенита, Гурзуфа и Кореиза.
Но народ продолжает подходить, салон троллейбуса наполняется людьми. Хотя, вот и время отправления, водитель закрывает двери, и мы отправляемся в путь.
- Гарри, а скоро ли море? – спрашивает меня Дора, пока едем через центр Симферополя.
- Отсюда до Алушты еще часа два, а до Партенита еще где-то час. К обеду успеем, если я правильно понимаю, остановка там возле самого входа в санаторий.
- Откуда ты знаешь?
- Доверься мне, Дора, мне эти места знакомы.
- Ну-ну, – девушка прижимается ко мне потеснее. – Поверю на слово. А то ишь ты его, затащил в далекие края…
- Ты ж, кажется, сама хотела со мной ехать.
- И сейчас хочу. Но если там мне не понравится, я тебе это припомню!
- Понравится, не переживай. Это только сейчас все обыденно так смотрится, пока через город едем. Подожди, как в гору взбираться начнем, ты таких гор еще не видела.
По здешнему обычаю троллейбус к выезду из города заполнился до состояния «шпроты в масле». Как обычно слышались выкрики:
- Гражданочка! Вас тут не стояло! – причитала какая-то бабка с задней площадки. – Интеллигентов не хватает, место бы кто уступил…
- Интеллигентов до хрена, – обиженно отвечал ей сидевший рядом мужик. – Троллейбусов мало!
- Ты смотри! Целых четыре банки? Быть такого не может! – выпучил глаза бородатый дедок с удочками в руках.
- Ага, это ж «Зенит», а не мазилы киевские, – отвечал ему собеседник, такой же дедок с удочками. – С них бы сталось еще три тому «Шахтеру» наколотить, было б вообще, как гэдээр нагличанам недавно насовал на чемпионате.
- О, да, такое не забудешь. Лучше было только как мы им, нагличанам то бишь, в шестьдесят шестом на финале отгрузили, пять сухих и пожалте бриться!
- Вот именно. Так то ж Яшин у нас тогда вратарем стоял, а как ушел он, так и кончилась игра. Дальше не прошли…
- А как вы добиваетесь того, чтобы котенок так рос? – интересовалась у соседки женщина средних лет, показывая на корзину с мирно спящим в ней котенком.
- Понимаете, в их возрасте котята вообще едят очень много, надо кормить их поразнообразнее. Мой вот, уже четыре месяца, а уже научился ловить мышей… – отвечала та, после чего они погрузились в дискуссию о том, как и чем нужно кормить представителей хвостатой и ушастой домашней фауны.