Право убежища

— Да уж, — хмыкнул Кирилл, — не должны. Сам гадаю, почему просто не пристрелил козлину?

— Что?!

— Что слышала. Ну, чего уставилась? Иди давай.

Саран послушно побрела вперед.

— Что он тебе сделал? — спросила она, не оборачиваясь.

Идти приходилось, пригибая голову и держа руки перед собой, чтобы не биться локтями о стены. Скорость из-за этого выходила черепашьей. Света фонарика хватало едва на метр — блеклое пятнышко плясало на полу и подрагивало в такт шагам и дыханию. Кирилл позади кряхтел, пыхтел и ворчал под нос — он был выше Саран на целую голову, и ему в низком туннеле приходилось совсем несладко.

— Что сделал, что сделал… Завтра узнаем, что он сделал. Если доживем.

— Ты мне сейчас Кеуту напоминаешь.

— А ты мне — застрявший в прямой кишке копролит. Особенно с этого ракурса. Шевели батонами, Нопасаран!

Постепенно стало понятно, почему Кирилл так ее торопил. Идти пришлось долго. Очень долго. Сначала Саран думала, что туннель окажется длиной в пару десятков метров, как тот за пожарным щитом, но ничего подобного — узкий проход все тянулся и тянулся, не ветвясь и не изгибаясь. Иногда на потолке встречались решетки вентиляционных шахт, но и только. Ни дверей, ни развилок, ни лестниц. А если подумать, как глубоко под землей они находились…

Догадка не успела окончательно оформиться, когда Саран почувствовала, как задрожал под ногами пол, и услышала до боли знакомый грохот проезжающего поезда. Метро. Какая там ближайшая станция? Арбатская? Поезд пронесся мимо, наступила тишина.

— Ну, чего опять встала? — буркнул Кирилл.

И Саран пошла дальше. Каждые несколько минут пол и стены начинали дрожать, потом все стихало. Туннелю не было конца. Начала болеть шея. Кирилл стал чаще спотыкаться. Саран успокаивала себе тем, что Луису пришлось еще хуже. Он наверняка успел кого-нибудь ранить, а то и убить, прежде чем его самого… Саран сглотнула. Нужно смотреть на вещи здраво. У Каро не было шансов. Он не знал про потайную дверь и люк на потолке. Единственной надеждой для него было подняться по лестнице и выйти тем же путем, через который они вошли. Но между ним и спасением стояли лучшие люди Пхатти. Интересного, кого он послал? И пошел ли сам?

В кого-то Луис непременно должен был попасть, стрельба велась достаточно долго, спрятаться ему было негде. А значит, сегодня в «штабе» умер не только Денис. Настю Саран не считала. Ее было не жаль, и к числу жертв она не относилась. Но других, погибших из-за нее… из-за Пхатти и этого глупого права убежища… И Луиса. Саран сморгнула. Каро ей совершенно не нравился, но оставлять его одного было все-таки неправильно. Он ведь пытался помочь. Бесил, конечно, страшно, постоянно молол какую-то чепуху, да еще и в ванной запер, стервец… Саран улыбнулась, вспоминая.

Как она тогда на него разозлилась!

А смс-рассылка? Наверняка именно она спровоцировала Настю. Если бы не это, может, не было бы нападения, Кириллу бы не вывихнули плечо. А может, и Денис остался бы жив. Как знать, вдруг смска заставила Настю действовать более решительно? Помнится, в квартире Нелли она сомневалась в целесообразности использования духов. А Денис, манья, все-таки был духом. Ничего, он ей не достался. Подавилась.

Наконец пришло осознание, что Настя действительно мертва. С убийцей Нелли было покончено. Месть свершилась. Грязно, обидно и неправильно, но все-таки свершилась. За справедливость была уплачена немалая цена, но новых жертв больше не будет. Луис стал последней.

Луис. Луис Каро… Еще акцент этот его дурацкий…

Зачем только он приехал в Москву?

4

Они выбрались на Смоленской, грязные, с ободранными локтями и коленями, но живые. Туннель в конце концов закончился дверью, закрытой на простой шпингалет. Кирилл вылез первым, огляделся, потом поманил за собой Саран. Она быстро прошмыгнула на платформу и, насколько позволяли перепачканные цементной пылью руки, отряхнула юбку. Что за особый сорт везения — вляпаться в историю, будучи одетой в самые нелюбимые шмотки?

Уже потом, оценив размер бедствия и немного приведя себя в порядок, она осмотрелась. Они стояли в конце длинной платформы. Народу было немного, время приближалось к полуночи. Люди приличные давно сидели по домам, а для ночных гуляк было еще слишком рано — до последних поездов оставалось больше часа. За спиной оказалась самая обычная дверь с табличкой «Служебный вход». Посмотришь со стороны и не подумаешь, что за ней скрывается потайной ход в жутко секретное логово демона. Зато зная, можно экономить на плате за проезд.

— Куда теперь?

— Проедем пару станций.

Почему нет? У Саран по-прежнему оставалась масса вопросов, но опыт давно научил ее не обсуждать подобные вещи в общественных местах. Особенно — транспорте. Даже полупустом. И дело было даже не в том, что случайный прохожий мог услышать что-то странное. Услышал бы — да и черт с ним. Принудительное лечение за это не грозило. Проблема была в том, что прохожий мог оказаться не случайным. Саран по-настоящему оценила размер бедствия лишь после знакомства с Дашей.

В Москве была масса самого разнообразного народа, и, наверное, не меньше одной десятой части ее жителей было что-то известно: о духах, о демонах, о Пхатти. Кто-то знал точно, кто-то — просто верил… или «хотел верить». После некоего сериала, вышедшего в середине 90-ых, таких, которые «хотели верить», развелось особенно много. Казалось бы, ну услышит кто-то что-то про шаманов или оборотней, ну удивится… Лет двадцать назад информация бы не ушла дальше кухни или узкого круга друзей. Но теперь у людей был интернет. Забавные рассказы и подслушанные истории постоянно всплывали на сайтах и блогах в виде баек и анекдотов. Ни сами рассказчики, ни большинство их слушателей или читателей не придавали им значения. Но были и те, кто понимал, о чем идет речь, и умел отделить правду от красивого вымысла.

Сколько таких сплетен Даша вылавливала ежедневно! И сколько ценной информации утекло подобным образом! А всего-то надо: неосторожный разговор где-то в людном месте да умение пользоваться поисковиком. Сначала технологию освоили шпионы, потом и местные догадались. Пхатти рвал и метал. Если получалось найти виновных, им приходилось несладко. Но постепенно у населения начала вырабатываться привычка. А еще пошли шуточки, что страшнее серебра для ликантропа только блогер-тысячник.

Самих людей, разумеется, не боялись. Ну что может сделать человек демону? Это только в подростковых книжках всесильные существа скрываются и живут, боясь нарушить Великий Закон Фриков: «Люди не должны узнать!» Это как если бы люди стали прятаться от коров или кур. Или беспокоиться, что пшеница может что-то заподозрить. Нет уж, демоны боялись только других демонов и не трубили о себе лишь по одной причине — кто-то более сильный мог услышать и позавидовать. Так что и демоны, и шаманы, и духи старались держаться тихо просто потому, что те, кто вел себя иначе, плохо кончали. В мире не существует кодекса демонов, шаманской конституции, декларации прав лис и нагов… Вот и выживают, кто как может.

Они проехали три станции по «кольцевой» и вышли на Добрынинской. Отгородившись от Пхатти рекой и несколькими километрами, Кирилл как будто почувствовал себя увереннее. На эскалаторе он принял очередную таблетку и даже перестал хмуриться. Саран хотела было напомнить, что за обезболивающее он должен быть благодарен Луису, но передумала. Зачем ссориться с единственным человеком, у которого к ней не было претензий? Пока, по крайней мере.

Следом за чувством облегчения и глубокого удовлетворения, которые вызвала смерть Насти, пришла тревога и чуть ли не паника: а что дальше? Убив шаманку, Кирилл нарушил приказ Пхатти. Если кто узнает, что верховный демон Москвы не способен обеспечить права убежища, поднимется жуткая буча. Виновнику уж точно несдобровать. И едва ли Пхатти станет разбираться, кто собственно спустил курок, а кто просто стоял рядом и кричал: «Стреляй!» Получат все. Причем исключительно крупно и без размена.