Наши будни

Но вот появляется "очевидец" - А. Петров - и заявляет, что Гинзбург занимается незаконной скупкой за "бесценок" икон. "В Тарусе мне рассказали такую историю, - пишет он. - Подростки в городе знают, что "борода", как они зовут Гинзбурга, платит за иконы, по слухам, до двадцати рублей за штуку. Им самим он, правда, платит по 2-3 рубля, но обещал давать больше, если они достанут "лики святых", причем, старые, оставшиеся еще от позапрошлого века. Они ответили: достать-то можно, только самые лучшие у старухи Елизаветы Сергеевой, а она сама не дает. Решили украсть".

Такое мог сочинить только дуболомный лоб КГБиста. Во-первых, в Тарусе А. Петров не был не только в сентябре, но и вообще в 1976 году, а в 1975 ом его пребывания были столь редки и кратковременны, что он просто физически не мог поговорить ни с какими подростками. Во-вторых, совет добывать только "старые", оставшиеся от позапрошлого века "лики святых" мог дать разве что идиот. Ни один тарусский школьник, да и сам Петров не отличит икону XVIII века от творения богомаза начала XX века. "Старая" для тарусского мальчишки это та, что потемнела от времени и неочищена. Но авторов письма это не волнует. Для них важнее втиснуть: "решили украсть" иконы у старухи Елизаветы Сергеевой. Кто решил? В чем выразилось это решение? Какое имеет к нему отношение Гинзбург? Ответа не ищите. Да он и не нужен тем, кто водил рукой А. Петрова. Для них важно, чтоб был свидетель того, что вопрос об иконах убитой старухи обсуждался подростками с Гинзбургом.

Думаю, что, пользуясь "свидетельством Петрова", следственные органы попробуют пристегнуть Гинзбурга к делу об убийстве Елизаветы Сергеевой. Поживем - увидим. Но если я прав, то об освобождении Гинзбурга до суда не может быть и речи. Освободишь - значит, никакого "иконного дела" не получится. А оно нужно, очень нужно. Если "доказать", что Гинзбург занимался "незаконной скупкой икон", облегчается и доказательство его "увлечения" валютными операциями.

Дальше все просто.

Юрий Орлов - изменник Родине. Это следствие, безусловно, "докажет". Ведь не может же ошибаться "Правда", заявившая, что такие, как Орлов, отщепенцы вступали "в своей борьбе с советским строем на путь прямого сотрудничества с зарубежными антисоветскими центрами".

Александр Гинзбург - "скупщик краденого" (икон), а может, и "соучастник" ("подстрекатель") убийства Елизаветы Сергеевой и к тому же валютчик. Газеты обо все этом уже написали, а советские газеты ведь "не врут" и даже "не ошибаются". Они пишут только "истинную правду".

Что ж, два отдельных дела?

Э, нет, так у нас не бывает!

Мы забыли, что в Донецке раскрыта "террористическая группа". И один из этой группы - М. Руденко - безусловно, связан с А. Гинзбургом. Ведь недаром же ему подкинули...(фу ты, какая "клевета") - у него "нашли" при обыске 39 долларов (американских, конечно, тех самых, что из подвалов манхеттенских банков). Почему 39? Что за некруглая цифра? Ведь вот сумели же "найти" у Гинзбурга ровно сотню долларов и ровно тысячу марок ФРГ, которые каким-то образом, видимо, тоже оказались в Манхеттенских банках.

Почему же у Миколы так некругло? Ну, нашли бы 30 или, скажем, 40. Нет, 30 никак нельзя! Это в переводе на советские меньше 25 рублей. А для того чтобы "потянуло" на "валютную операцию" надо не меньше 25 рублей. Вот 39 долларов - это и кругло (30 рублей), и на "валютную операцию" тянет с пятирублевым перекрытием. Так что сомневаться не надо - "найдено" сколько надо и у кого надо.

Значит, Гинзбург и Руденко занимались валютными операциями. И не просто занимались - каждый сам по себе, а совместно. Они были знакомы. Встречались друг с другом и, значит, делали дела вместе. Для этого они и маскировались под членов групп содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Следовательно, их дела надо свести в общее дело. Но Руденко по "террору" связан с Тихим. Выходит, надо сводить все три дела.

Три человека (а может, к тому времени и больше) - это же группа. А где же руководитель? А, Юрий Орлов! Забыли?

Нет, он не забыт. Его все это время "уличали" в связях с иностранными, т.е. западными антисоветскими, центрами. Вот он и придаст законченную форму "террористическому, тесно связанному с уголовными элементами - убийцами, валютчиками, лицами, занимающимися кражей и скупкой культурных ценностей (икон древнего письма и еще Бог знает чего), антисоветскому "центру", работавшему по заданию и под руководством западных антисоветских центров, на деньги Манхеттенских банков. Звучит!! Да это будет дело, которое положит начало широкому походу против "клевещущих" и "сомневающихся", против "непатриотических элементов", раболепствующих перед Западом"*.

* Предсказания мои не сбылись, "комплектовать" "террористическую" группу не стали. М. Руденко и О. Тихого судили отдельно. Ю. Орлова, А. Гинзбурга и позднее арестованного А. Щаранского держат до сих пор без суда. А для них угроза группового процесса не снята. Аресты в Литве, Грузии, Армении и дополнительно на Украине указывали на то, что КГБ, маневрируя в связи с волной протестов на Западе, не отказался от идеи создания условий для более массовых репрессий (прим. автора, ноябрь 1977г.).

6. Подготовка процесса и после столь "тщательного расследования" дело ответственное и хлопотное. Людям, не искушенным в юридических тонкостях, все представляется просто. Они думают, что если хорошо проведенное следствие раскрыло обстоятельства и выявило виновных, то составу суда до начала процесса надо лишь изучить следственные дела и подготовиться к исследованию дела в суде. Это глубокое заблуждение.

В политических процессах для суда самое важное - это наметить и провести в жизнь такой план судебного следствия, чтобы истинная суть дела, т.е. то, что является действительной причиной судебного преследования обвиняемых, ни разу за время судебного заседания не всплыло на поверхность. Нужно добиться, чтобы никто не сбился с разработанного маршрута и не помешал "толочь воду в ступе" путем повторения без конца в различных вариациях формулировок Уголовного кодекса, чтобы не прорвалось живое слово, срывающее фальсификаторский покров и обнажающее ту простую истину, что судят людей, ничем не погрешивших перед законом.