Страница 20 из 29
Другим фактором могло быть – а могло и не быть – то, что в начале вечера Робу очень не понравилось, как ее секьюрити хамски разгоняют людей за кулисами без нужды, якобы для того, чтобы их звезде пройти было удобно.
Но в основном дело в том, что он просто хотел быть чуть менее скучным, чем почти все, что он наблюдал тем вечером, а с таким настроем мозгов он обычно не очень выбирает слова.
Беседа Роба и Джейсма Кордена началась сразу после роскошного и сложного в постановке, с пиротехникой, номера Тейлор Свифт I Knew You Were Trouble. Вот как развивалось интервью:
Джеймс Корден: А ты, Роб, что скажешь? Как оно тебе, понравилось?
Роб: Ну она в отличной форме.
Джеймс Корден: Согласен. Дорогие зрители, с нами – Робби Уильямс. Как поживаете, сэр?
Роб: У меня все отлично. И этот номер хорош – классная песня.
Джеймс Корден: Глаз не оторвать, верно?
Роб: Я скоро буду соперничать, да ведь?
Роб говорит, что на самом деле ему никогда никто прямо не говорил, что он ее раздражает, но он предполагает, что это так и есть. Во-первых, если он честен, он бы был раздражен. «Я думаю, что Тейлор Свифт сильно огорчена такими вещами, потому что я сам оскорбляюсь», – объясняет он.
Когда люди про меня говорят гадости, я реально очень сильно расстраиваюсь. Я вообще много от чего сильно расстраиваюсь». Также он чувствует, что получил на это непрямой намек: «С тех пор как Келвин Харрис начал встречаться с Тейлор Свифт, он мне на мейлы не отвечает».
Я спрашиваю, принес бы он извинения, если б где-то встретился с ней.
«Зависит от того, что мне вернется, – размышляет он. – Потому что я не позволю, чтобы меня кто-то отчитывал».
Но он потому ожидает, что другие затаили злобу, потому что сам злится, и приводит еще один пример. «Есть такой, как бишь его зовут, короче из группы Primal Scream. Вокалист их. Бобби Гиллеспи. Он как-то сказал, что сжег бы меня, но «дерьмо не горит». В 1999 году. Увижу – побью. Обязательно».
«Интересно, какие у тебя шансы против Бобби Гиллеспи», – замечает Ант.
«Самому интересно», – говорит Роб.
Но, кроме шуток – если б вчера Бобби Гиллеспи появился в студии Loose Women, неужели ты ему отомстил?
Он размышляет над тем, что, возможно, я прав.
«Ну, сейчас, наверное, нет. Но тогда – очень долгое время – побил бы».
«Знает, у меня псевдоним Дженин», – сообщает Айда Анту и Касперу. Дженин – это такая архетипическая настойчивая и все контролирующая жена рок-звезды из фильма «Это Spinal Tap».
«Я тебя уже не называю Дженин, – говорит Роб. – На самом деле Айда – сторож моих решений: я ничего не могу сделать, не посоветовавшись с ней».
«Но в последнее время меня не очень джениновали, – замечает она. – Я забила».
«Нет, это я забил!» – протестует Роб.
«Но ты ж не слушаешь, – возражает Айда. – Вон тут взял как-то да и свою фотку голую в твиттер запостил».
«Да уж, – соглашается он. – Ага, ага».
«Я ему: не пости голую фотку в твиттер, будешь как мудак выглядеть перед народом». Она изображает его невнятную раздраженную реакцию. «Я ему объясняю: ты не на меня злись, я тебе просто совет даю, а вот людей эта картинка взбесит. Выглядеть идиотом будешь. Я лично ненавижу, когда люди такое делают. Но ты закапризничал и запостил все-таки».
«Из злости запостил, – соглашается Роб. – И тут же пожалел».
«А следующие три дня провел в депрессии, – вспоминает Айда. – Когда люди его хаяли почем зря».
Эпизод этот имел место пару лет назад. «Все из-за моей обостренной чувствительности насчет моего веса, что меня называли жирным чуть не каждый день. А тут я сбросил два фунта – и типа поглядите-ка на меня!»
«На фото он был совершенно голым, – рассказывает Айда. – Только член прикрыл. Вот и все».
«А в твиттере под фото написал: «Может ли головка члена моего разбить интернет?».
«Это после того, как Ким Кардашьян запостила свое «Ким Кардашьян разбивает интернет», – поясняет Айда.
Твит Роба, правда, ничего не разбил.
«Твит этот кучу народа оскорбил», – говорит Айда.
«Похоже на то», – подтверждает он.
Каспер удивляется: а зачем они вообще читают что-то из этих отзывов?
«Да нет, в твиттере все нормально более или менее, – слабо возражает Роб. – Это в фейсбуке ад». Но соглашается с тем, что, возможно, «я зависим от чтения того, что обо мне пишут, я такой сразу – ага, ненавижу себя…»
«Я – говно, вот тому лишнее подтверждение», говорит Айда. – Хорошие-то отзывы он вообще словно не замечает. Ищет плохие, чтоб законно себя ненавидеть. Здесь мы с ним идет голова к голове, а я включаю Дженину: Стоп! Потому что иначе дня три он проведет в депрессии, в ненависти к себе…»
«Вот да», – подтверждает он.
«Он от этого зависим, как наркоман, – продолжает Айда. – Это какой-то современный феномен, мне кажется».
«Я ж не говорю, что это не причиняет боли, – говорит Каспер. – Так-то это вообще ужасно».
«Поэтому я ничего этого и не читаю, – резюмирует Айда. – Потому что я слишком чувствительная, и я знаю, что в этом плане очень уязвима».
«Это ведь тоже нарциссизм своего рода, – возражает Роб. – Не тот нарциссизм, где ты такой: о, а меня тут любят! Такое никак не воздействует на тебя. Я действительно выискиваю тех, кто меня ненавидит».
«Ищешь ненавистников, точно, – соглашается Айда. – Обиду ищешь».
«Это нарциссизм, – резюмирует он. – Но не в том смысле, в котором люди привыкли думать».
«Это – одержимость самим собой, – говорит Айда. – Но не в плане “я так прекрасен”, а в плане “я такое говно”».
«Я верю своей собственной прессе, – обобщает он. – Но только той прессе, где меня ненавидят».
Утро продолжается.
«Вот когда Дженин против Робби, – интересуется Ант. – То кто чаще побеждает, Дженин?»
«Дженин обычно оказывается права, – отвечает Айда. – Всегда ли она побеждает? Нет».
«Дженин побеждает почти всегда», – встревает Роб.
«Ну мне кажется, что нет», – не соглашается Айда.
«У меня нет пароля от моего твиттера, – замечает Роб. – Потому что я не могу доверять себе – вдруг какую-нибудь катастрофу мирового масштаба вызову? Я все посты Майклу отсылаю».
«Ага, а, кстати, Дженин – это несколько человек, не я одна», – говорит Айда.
«Но сегодня, – заявляет он, – я узна́ю свой пароль. Мне как будто 21 год и мне дали ключи».
«Про пароль – действительно? – голос у Айды слегка встревоженный. – А почему сейчас?»
«Потому что я очень много твитов пишу, и не хочу Майкла по десяти раз на дню отвлекать на это – у него есть дела поважнее».
Я спрашиваю, действительно ли он готов.
«Ага, – уверенно заявляет он. И добавляет: – А может, и не совсем. Мне кажется, мир к этому не готов». Он объясняет, как ему представляется проблема: «Привычка раскалывать желудь топором».
«Не хочу с людьми драться», – утверждает на контрасте Каспер.
«Это хорошо, – соглашается Айда. – Я сама из серии – да забудь. А он… – она показывает на Роба, – скорее насчет драться с людьми».
«Меня вот трудно из себя вывести», – признается Каспер.
«Да и меня тоже, на самом деле», – говорит Роб.
«Да ладно?» – удивляется Каспер.
У Айды на лице написано: что-то ляпнул преждевременно. «Зая, нет…»
«Да, трудно, говорю вам! – настаивает он. – Просто к тому времени, когда меня вывели из себя – уже очень, очень поздно. Это, знаете, опасайтесь человека, сидевшего в клетке».
«Это да, – она меняет мнение. – Когда у тебя кончается терпение, ты бесишься. Как сумасшедший. Я пытаюсь тебя привести в чувство. Думаю, в этом я Дженин. В чем я еще Дженин?»
«В том, во что я одеваюсь», – отвечает Роб.
«Ага», – соглашается она.
«В деньгах. Сколько и на что мы тратим».
«Ага, – говорит она. – Ага». И разъясняет ситуацию с одеждой. «Он привык носить… У Роба есть такая фишка про повседневный костюм в течение нескольких месяцев. Хотя у него у самого есть линия одежды, почему он и старается продвинуть себя как модный бренд, но сам Роб будет ходить везде в одно и том же сером спортивном костюме в пятнах, а потом вдруг заявит: «Слушай, видал тут фотку этого бойца японского… буду носить японскую одежду…» Закажет себе японский костюм за много тысяч долларов – «Все, больше до конца жизни ничего другого не надену!» Носит примерно секунды две. Еще он долго был приверженцем джинсы 90-х. То есть прогресс налицо».