Страница 9 из 36
Фела порылась в кармане.
– Если тебе нужно лишнее время, пожалуйста, можешь взять мой.
Я посмотрел на костяную плашку, которую она держала в руке, испытывая большое искушение. Лишних два дня на подготовку – это же дар небес! С другой стороны, можно будет ее продать и заработать целый талант… А то и два…
– Да нет уж, – улыбнулся я, – не хочу я отбирать у тебя твою удачу. Ну а моя удача тебе и подавно ни к чему. Ты и без того была весьма щедра со мной.
И я многозначительно поправил плащ у себя на плечах.
Фела улыбнулась и провела костяшками пальцев по вороту плаща.
– Я рада, что он тебе нравится. Но я лично по-прежнему считаю, что я у тебя в долгу.
Она нервно прикусила губу и опустила руку.
– В общем, ты мне скажи, если передумаешь, ладно?
– Ладно.
Она снова улыбнулась, слегка махнула рукой и пошла прочь со двора. Смотреть, как она идет сквозь толпу, было все равно что наблюдать за порывом ветра, бегущим по глади пруда. Только ее сопровождала не рябь на воде, а головы мужчин, оборачивающихся ей вслед.
Я все еще провожал ее взглядом, когда ко мне подошел Вилем.
– Ну что, на сегодня с флиртом покончено?
– Да я с ней вовсе не флиртовал, – возразил я.
– Ну что же ты так? – сказал он. – Зачем же я тогда вежливо ждал в сторонке и не мешал, если ты упускаешь такой счастливый случай?
– Да ладно тебе, – сказал я. – Мы просто болтали по-дружески.
– Ну да, конечно, – ответил Вил. Его сильный сильдийский акцент делал насмешку еще более язвительной. – Тебе какое время выпало?
Я показал ему свою плашку.
– На день позже меня! – он показал свою. – Готов поменяться за йоту.
Я призадумался.
– Давай меняться! – настаивал он. – Ты же все равно не можешь заниматься в архивах, как мы.
Я гневно зыркнул на него исподлобья.
– Твое сочувствие бьет через край!
– Сочувствие я лучше приберегу для тех, кому хватает ума не доводить до бешенства магистра архивов, – ответил он. – А для таких, как ты, у меня найдется только йота. Ну что, по рукам?
– Я предпочел бы получить две йоты, – ответил я, осматривая толпу в поисках студентов с безумно-ищущим взглядом. – Если, конечно, удастся.
Темные глаза Вилема сузились.
– Йота и три драба! – предложил он.
Я поглядел на него и решился:
– Хорошо, йота и три. И плюс еще ты возьмешь в партнеры Симмона в следующий раз, как мы сядем играть в уголки!
Он расхохотался и кивнул. Мы обменялись плашками, и я сунул деньги в свой кошелек. «Талант и четыре йоты». Все-таки на шажок ближе. Немного поразмыслив, я сунул свою плашку в карман.
– Что, дальше меняться не будешь? – спросил Вил.
Я покачал головой:
– Да нет, пожалуй. Оставлю это время за собой.
Он нахмурился.
– А зачем? Что ты будешь делать целых пять дней, кроме как дергаться да ковырять в носу?
– То же, что и все, – ответил я. – К экзамену готовиться буду.
– Как? – спросил он. – Тебе ведь до сих пор запрещено работать в архивах, разве нет?
– Ну, готовиться можно по-разному, – с таинственным видом ответил я.
Вилем фыркнул.
– Сплошные тайны, – заметил он. – А ты еще удивляешься, отчего о тебе столько болтают!
– Что болтают – это меня совершенно не удивляет, – ответил я. – А вот интересно, что именно обо мне говорят?
Глава 4
Смола и жесть
Город, разросшийся за прошедшие века вокруг университета, был невелик. Так себе, небольшой городишко.
Несмотря на это, торговля на нашем конце Большого Каменного тракта процветала. Купцы телегами везли сюда сырье: смолу и глину, ульмарит, поташ и морскую соль. Везли предметы роскоши: ленаттский кофе, винтийское вино. Везли отличные черные чернила из Аруэха, чистый белый песок для наших стеклодувных работ и ювелирно изготовленные сильдийские пружины и винты.
Когда купцы отправлялись в обратный путь, они увозили полные телеги товаров, которые можно было купить только в университете. Лекарства, изготовленные в медике. Настоящие лекарства, а не подкрашенную гнилую воду или грошовые чудо-снадобья. Алхимики производили свои собственные диковинки, о которых я слышал только краем уха, а кроме того – сырье: нафту, сернистую обманку и двойную известь.
Быть может, я предвзят, но, думаю, справедливо будет сказать, что большая часть осязаемых чудес университета происходила из артефактной. Линзы матового стекла. Вольфрамовые слитки и гланская сталь. Сусальное золото, тонкое, как бумажная салфетка.
Но мы создавали не только это. Симпатические лампы и телескопы. Жаропоглотители и жар-винты. Соляные насосы. Триметаллические компасы. Десятки разновидностей теккамова ворота и вала Делевари.
Все это изготавливали мы, артефакторы; и когда торговцы их приобретали, мы получали свои комиссионные: шестьдесят процентов по продаже. Это был мой единственный источник доходов. И, поскольку занятий во время экзаменов не было, я мог целыми днями работать в фактной.
Я пришел в «хранилище», кладовую, где артефакторы получали инструменты и материалы для работы, и увидел в окошке высокого бледного студента с выражением крайней скуки на лице.
– Джаксим? – удивился я. – Ты что тут делаешь? Это же не твоего уровня работа!
Джаксим угрюмо кивнул.
– Килвин все еще… несколько недоволен мной, – сказал он. – Ну, ты знаешь. Из-за пожара и всего прочего.
– Сочувствую, – сказал я. Джаксим был полноправный ре-лар, как и я сам. Он имел право самостоятельно работать над любым количеством проектов. И рутинная работа вроде этого дежурства была не просто скучна: для Джаксима это было публичное унижение, и, кроме того, он терял на этом деньги и возможность продолжать свои опыты. В целом наказание вышло весьма и весьма суровое.
– Чего нам сейчас недостает? – спросил я.
Выбирать, над чем стоит работать, тоже надо было уметь. Сделать самую яркую симпатическую лампу в истории артефакции или самый эффективный жаропровод еще мало. Пока их кто-нибудь не купит, ты на этом и гнутого пенни не заработаешь.
Для многих других артефакторов это была не проблема. Они могли позволить себе подождать. Мне же необходимо было что-то, что можно быстро продать.
Джаксим облокотился на разделявшую нас стойку.
– Только что ушел обоз, который увез все наши трюмные лампы, – сказал он. – Осталась только та, уродская, Вестоновой работы.
Я кивнул. Симпатические лампы идеально подходили для использования на кораблях – не бьются, в конечном счете оказываются дешевле масляных, и не приходится опасаться пожара.
Я произвел мысленные подсчеты. Лампы я могу делать по две одновременно, это сэкономит время за счет удвоения усилий, и к тому же можно быть уверенным, что их успеют продать до того, как мне придется вносить плату за обучение.
К сожалению, изготовление трюмных ламп было делом чрезвычайно нудным. Сорок часов кропотливого труда, а стоит мне допустить малейшую ошибку, и лампы просто не станут работать. И тогда за все потраченное время я лишь окажусь в долгу перед хранилищем за израсходованные впустую материалы.
Однако выбора особого не было.
– Ну что же, – сказал я, – тогда возьмусь за лампы.
Джаксим кивнул и открыл конторскую книгу. Я принялся по памяти перечислять все, что мне нужно.
– Двадцать излучателей средней мощности. Два набора высоких форм. Алмазный стилус. Тентеново стекло. Два средних тигля. Четыре унции олова. Шесть унций высшей стали. Две унции никеля…
Джаксим только кивал и записывал.
Восемь часов спустя я вошел в трактир Анкера. От меня несло раскаленной бронзой, смолой и угольным дымом. Время близилось к полуночи, и в зале никого не оставалось, кроме горстки самых завзятых выпивох.
– Хреново выглядишь, – заметил Анкер, когда я подошел к стойке.
– Я и чувствую себя не лучше, – ответил я. – В котле небось ничего не осталось?