Страница 14 из 16
И вот настало время крушения созданной Наполеоном империи. Весь его двор бежал, исчезла супруга Мария-Луиза вместе с маленьким сыном. Император принял яд, который носил при себе со времени Малоярославецкой битвы, но он оказался просроченным и вместо смерти прибавил к душевным мучениям еще и физические. Наполеон попросил придворного врача дать лучший яд, но тот в ужасе бежал вслед за остальными. В это время Наполеона навещает Мария Валевская. Ее напрасный визит описывает Констан:
«Когда мадам В. прибыла в десять, я вошел в кабинет, чтобы доложить об этом императору. Он лежал в постели, погруженный в свои мысли. Не ответил мне ни словом. Только после того, как я повторил, он буркнул: „Попроси подождать!“ Она сидела в примыкающей комнате, я же составлял ей компанию. Часы тянулись бесконечно. Она все ждала. Наконец стало тяжело смотреть на ее глубокое, тихое страдание. Я снова пошел туда. Император не спал. Но он был так глубоко погружен в свои раздумья, что снова не ответил мне. Наконец, когда уже настал день, мадам В. покинула дворец из опасения, что ее увидят. Спустя какое-то время император вышел и сказал, что хочет ее принять. Я рассказываю ему все, ничего не скрывая. Наполеон был тронут до глубины души: „Бедная женщина! Как она должна была принять это к сердцу. Констан, это для меня очень прискорбно. Как только увидишь ее, объяснись за меня. Ведь у меня столько… столько забот“. Бросив слова почти со злостью, он стал судорожно тереть рукой лоб».
Когда Наполеон, отвергнутый миром, оказался на острове Эльба, его не навестила в ссылке ни первая горячо любимая жена – Жозефина Богарне, ни вторая, благородных кровей жена – Мария Луиза, – приехала на остров отвергнутая им Мария Валевская.
Вечером 1 сентября 1814 г. в глубокой тайне в самом пустынном месте острова высадилась женщина с мальчиком. Наполеон настолько боялся, что о визите на остров «польской жены» станет известно Марии-Луизе, что не осмелился разделить ложе с любовницей. Рассказывает Брандыс:
«В горной обители гостей ждал ужин. После ужина отправились на отдых. В домике, откуда были выселены монахи, приготовили две комнатки для Марии и ее сестры. Император ночевал в палатке под деревьями. Под утро разразилась гроза. Разбуженный громыханием, Наполеон покинул палатку и перебрался «в ночном одеянии» в комнату Марии. «Наверное, он знал, что его прекрасная полька боится грозы, и хотел ее успокоить», – пишет историк Андре Кастелло, завершая этим предположением подробное описание первого дня пребывания Валевской на Эльбе.
Следующий день прошел в идиллической атмосфере. Наполеон был весел и беззаботен, ласкал маленького Александра, нежно беседовал с Марией, показывал им обоим видную вдали Корсику, рассказывал о своем детстве. Вспоминая спустя много лет этот чудесный день, Александр Валевский писал: «Удивительно, я был маленьким ребенком и все же отлично помню домик, в котором мы жили, помню Наполеона и все, что он мне говорил, припоминаю его палатку и даже сопровождающих его генералов».
В полдень в честь гостей был устроен завтрак под навесом, с участием польских офицеров из находящегося на Эльбе эскадрона легкой кавалерии полковника Павла Ежмановского. Один из приглашенных принес флейту и играл на ней мазурки и полонезы. Император оживился настолько, что пригласил Марию танцевать».
Тем временем, жители Эльбы решили, что приехала императрица Мария-Луиза, и собирались ее приветствовать. Наполеон был в ужасе; он опасался, что жена узнает о визите любовницы и не приедет к нему. Марии с сыном было приказано уехать, и она безропотно, хотя и с обидой, 3 сентября покинула остров. А Мария-Луиза даже не собиралась посещать Наполеона, бывшая французская императрица находила утешение в крепких объятиях графа Нейперга.
В начале 1815 г. Мария Валевская получила известие о смерти своего бывшего мужа; так она стала абсолютно свободной даже по канонам христианской морали. Она могла выйти замуж за того, кто преданно любил ее долгие годы. И вновь смятение в ее душу внес Наполеон, как собственно, внес смятение и во всю Францию и Европу, вырвавшись с Эльбы на свои Сто дней. Марии удалось встретиться с обожаемым Наполеоном и даже поплакать в его объятьях. Однако разбитый Бонапарт отказался взять ее на остров Святой Елены, дабы не подмочить уготованную им самим репутацию мученика.
7 сентября 1816 г. в Брюсселе, после долгих колебаний, Мария Валевская обвенчалась с Филиппом-Антуаном д'Орнано. По словам Массона, этот брак огорчил пленника Святой Елены:
«Император, – рассказывает один из его товарищей, – всегда сохранял чрезвычайно нежные чувства к г-же Валевской, и не в его характере было позволять тем, кого он любил, любить что-нибудь кроме него».
Впрочем, «польская жена» Наполеона недолго принадлежала его генералу и родственнику. 9 июня 1817 года, она родила сына Рудольфа Огюста, но к осени состояние самой Марии ухудшилось. Еще во время беременности польский врач нашел у нее полное истощение организма и застарелую болезнь почек. Умерла она 11 декабря 1817 года, лишь четыре дня назад встретив 31-ю годовщину своего рождения.
Сын Наполеона и Марии Валевской прожил жизнь, наполненную великими событиями и приключениями – в общем, он не канул в безвестность вслед за смертью своего великого отца. Мы ограничимся тем известием, что Александр Валевский в 1855 г. занимает при Наполеоне III пост министра иностранных дел Франции. В общем, это был не тот случай, когда природа, создав гениального человека, отдыхала на его детях.
Князь Понятовский
Приходилось читать, что Юзеф Понятовский обязан своим возвышением неблаговидному поступку. А именно тем, что угодил Наполеону в качестве сводника: князь отправил в постель Бонапарта Марию Валевскую, которая имела неосторожность тому понравится. Но графиня Потоцкая, например, утверждает, что именно Талейран «своей услужливостью устроил первое свидание Наполеона с графиней Валевской и устранил встретившиеся препятствия» – что вполне было в духе хитрейшего из министров.
Если быть справедливым, то Понятовский первой высокой должностью был обязан прусскому королю. После бегства прусского коменданта Варшавы, монарх попросил позаботиться о порядке в городе Понятовского. Так последний стал комендантом столицы, и с тех пор его имя значится в списке первых лиц герцогства Варшавского.
Племянник последнего короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского у многих вызывал зависть. К его выдвижению ревностно относились ветераны наполеоновских походов генералы Домбровский и Зайончек. В вину Понятовскому ставили то, что он до 1806 г. никоим образом не боролся за независимость родины, кроме участия в восстании Тадеуша Костюшко. Но ведь он участвовал в восстании и во главе дивизии стоял на самом опасном участке – оборонял Варшаву…
А по большому счету, поляки в Италии, в Египте и на Гаити проливали кровь, мягко говоря, не совсем за свободу Польши. И, если разобраться, то они вовсе незаслуженно обвиняли Понятовского, что тот воевал под знаменами Австрии. Из служивших под теми же знаменами и был образован известный Северный легион. И воевал Понятовский против турок, а не против соотечественников. Но его упрекают за полученные награды от Австрии и России, презрительно именуют австрияцким генералом. Понятовский пришел, когда родине понадобилась его сабля, а владеть ею отменно (и не только ею) князь научился за время службы в австрийской армии.
Своей жизнью Юзеф Понятовский доказал, что высокие должности нужны ему не для того, чтобы иметь личную выгоду, но чтобы сражаться впереди всех. Наполеон доверил Понятовскому пост военного министра; он возглавил армию герцогства Варшавского, которую сам же и создавал. Естественно, чем выше пост, тем меньше надежды услышать о человеке что-то хорошее. Абсолютно любые люди, наделенные властью, подвергались злословию, так было во все времена. Маршал Даву, в 1807 году исполнявший обязанности генерал-губернатора герцогства Варшавского не переносил на дух Понятовского. Наполеоновский военачальник искал недостатки в личной жизни князя, и утверждал, что Понятовский неспособен справиться со своими государственными обязанностями, пока, наконец, не признался, что главный недостаток князя в том, что он был патриотом: