Проигравшая сторона

Роше посмотрел на Йорвета. Тот внимательно слушал, и он продолжил.

— А через пару дней — то есть, выходит, около недели назад, Абель вдруг пропал. Местные, обеспокоившись его неожиданным исчезновением, вломились к нему в дом. Все его нехитрые пожитки, на первый взгляд, были на месте, ничего подозрительного они не нашли — кроме какого-то недописанного, залитого чернилами письма. Никто не понял, к чему это было, но выходило, что Абель интересовался у кого-то местоположением некоего странствующего рыцаря. Анна не запомнила его имени, но упомянула, что его титул был как-то связан с птицами — не то воронами, не то галками. Деревенский староста даже собирался повесить объявление, нанять кого-нибудь для поисков Абеля — всё-таки, он жил в деревне уже давно, да и с ремеслом своим управлялся отлично, — Роше потёр переносицу, — До последнего момента я не был уверен, но… Скажи, вся эта история может быть как-то связана с твоими поисками?

— Может быть, — ответил Йорвет после небольшой паузы. — Скорее даже, она позволяет впервые за долгое время однозначно сузить их круг. Думаю, я должен поблагодарить тебя за это.

Роше поднял взгляд. Йорвет по-прежнему выглядел усталым и довольно измученным, но он чувствовал — что-то изменилось. Иначе звучал его голос, плечи распрямились, а с лица понемногу сходило то безнадёжное выражение, которое он заметил, когда они пробирались сквозь тоннели. Роше молчал, поражённый тем, что его безумная, на первый взгляд, догадка оказалась правдой: Аэдирнская Дева Саския оказалась вовсе не Драконоубийцей, как её называли крестьяне, а самым настоящим драконом.

— Только имей в виду, — добавил Йорвет, — Саския никогда не афишировала своего происхождения. Где бы она сейчас ни была и чего бы ни планировала, я уверен, она хотела бы хранить этот факт в тайне и дальше.

— Понимаю, — откликнулся Роше. — И не собираюсь больше никому об этом рассказывать.

Они продолжили свой путь в молчании, но молчание это больше не тяготило. Роше чувствовал в голове приятную пустоту — ту самую, которой ему так не хватало все эти дни. Лес редел, мощные, старые деревья сменялись молодой порослью. Тумана тоже становилось всё меньше. В какой-то момент Роше понял — что-то изменилось. Он огляделся вокруг, пытаясь определить, что именно, и понял — дело было в освещении. Сквозь прорехи в облаках проглядывали лучи солнца. Дело шло к закату.

Спустя некоторое время лес расступился, и они вышли к широкому лугу. За ним виднелись в полупрозрачной дымке поросшие молодыми деревцами холмы, а в низине по левую руку блестела в лучах заходящего солнца река. Йорвет остановился.

— Лагерь беженцев должен быть сразу вот за теми холмами. Думаю, здесь я тебя покину — мне уже нет смысла там появляться.

Интонация, с которой он произнёс последнюю фразу, не оставляла сомнений: Йорвет чётко знал, где этот смысл есть и куда ему двигаться дальше.

— Ладно. Думаю, мои шансы заблудиться в этих лугах не слишком высоки, — Роше улыбнулся. — Прощай, Йорвет. Я надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь.

Йорвет скользнул взглядом по его лицу, словно, запечатлевая увиденное в памяти.

— Прощай, Роше, — ответил он. — И не забывай: проигравшая сторона — ещё не значит не та.**

Роше молча кивнул и протянул ему ладонь. Рукопожатие вышло немного неловким, но крепким. После этого он двинулся вперёд, к холмам, а Йорвет пошёл вдоль опушки леса, в направлении, противоположном берегу реки. Когда спустя несколько минут Роше решил обернуться, его высокая фигура уже исчезла из виду.

***

Вскоре он пересёк луг и взобрался по склону холма. У его ног расстилалась равнина. Небо над головой было высоким и ясным, солнце, готовое вот-вот скрыться за горизонтом, заливало окрестности густым малиновым цветом, причудливо окрашивая края редких кучевых облаков. Вблизи небольшой рощи темнели силуэты палаток и людей, яркими точками горели огни костров. Роше спустился вниз и двинулся к лагерю.

Вскоре силуэты стали хорошо различимы, в воздухе потянуло дымом и запахом готовящейся еды. Лаяли собаки, где-то совсем недалеко захлёбывался криком младенец, до Роше долетали обрывки разговоров. Он подошёл вплотную. У заваленной пожитками телеги он увидел девушку, склонившуюся перед кем-то, кто, очевидно, стоял или сидел перед ней. Тёмное, глухое платье и скрытые под белым платком волосы указывали на то, что перед ним одна из жриц Мелитэле. По всем законам обладавшие неприкосновенностью, они жили при храмах и, помимо прочего, обучались там оказанию медицинской помощи. Их частенько можно было встретить в полевых госпиталях и лагерях вроде этого. Девушка, сказав что-то напоследок своему собеседнику, отошла в сторону, и Роше увидел Бьянку. Живая и здоровая, одетая в поношенную, просторную рубашку и какие-то штаны, она сидела у костра, рядом с каким-то деревенским пацаном лет шести, и осторожно поглаживала скрытую под одеждой рану на бедре. Заметив, что кто-то приближается, Бьянка подняла голову. Роше видел, как пламя костра отражается в её расширившихся от удивления глазах, а лучи закатного солнца просвечивают сквозь короткие светлые волосы, окрашивая их кончики алым.

Спустя несколько секунд, заключая её в обьятия, он чувствовал, как откуда-то из груди поднимаются всё напряжение, весь тот страх, что он испытал в последние дни, и в горле встаёт ком. Он понял, что понятия не имеет, что ждёт их дальше и куда приведёт выбранный им путь, но сейчас он знал точно — на этом пути он не будет один.