Страница 5 из 16
Все симпатии «Камско-Волжской газеты» были на стороне этих арестованных, и она их не скрывала, хотя знала, ка кие за это могут последовать кары. Но приведем еще несколько сообщений газеты, относящихся в 1872 г.
«Из Парижа получаются довольно неутешительные известия. В промышленности и торговле полный застой и вследствие того в среде рабочего населения господствует страшная бедность, принимающая размеры грозного пауперизма. Тысячи рабочих семей лишены всяких средств снискать себе хоть самое скудное пропитание, многие буквально умирают с голоду. Не говорим уже о том, что тысячи бедных женщин, мужья которых приговорены к смерти или ссылке за участие их в действиях Коммуны, лишились своих кормителей и терпят страшную нужду, но правительство Тьера требует еще с них судебных издержек и отнимает у них последние крохи, последнюю домашнюю утварь для того, чтобы покрыть издержки военного суда, приговорившего мужей этих несчастных женщин к смерти, тюремному заключению или к ссылке» (1872. № 96).
«В последние дни в Париже много произведено арестов. Понятно, что аресты и слухи о предполагаемых строгих мерах ко всем лицам, чем-нибудь замешанным в дела Коммуны, вызвали панику, и многие предпочитают искать убежище в Бельгии и Англии, чем ожидать правосудия от правительства ультрамонтанов… Ненависть большинства народа против версальского собрания начинает обнаруживаться с новой силой, как в то время, когда версальское правительство беспощадно и жестоко подавило Коммуну» (1872. № 73).
Месяцем раньше, сообщая о попытках восстановления монархии во Франции (после подавления Парижской коммуны), «Камско-Волжская газета» заявляла: «Но нужно иметь очень низкое понятие о нравственных качествах французской нации, чтобы пола гать, что она способна будет долго выносить правительство, основанное на насилии» (1872. № 58).
Регулярно публикуя такие материалы, газета, однако, не ограничилась информационными сообщениями. Например, в июле 1873 г. она поместила несколько обстоятельных статей Н. М. Ядринцева, содержащих весьма любопытный анализ уроков Парижской коммуны (1873. № 65, 71, 81). Выводы автора были, разумеется, далеки от марксистских, ибо они делались с позиций крестьянского идеолога. Но хорошее знание истории революционно го движения во Франции позволило ему высказать мысли, представляющие бесспорный интерес. В этих статьях, опубликованных под общим заголовком «Судьбы провинции и провинциальный вопрос во Франции» и подписанных псевдонимом Н. Затуранский, обосновывалась прежде всего закономерность Парижской коммуны. Вся система жизни во Франции, по утверждению Ядринцева, была направлена к тому, чтобы отучить народ от общественных дел, разрознить общество, убить в нем ум и самодеятельность. В таких условиях Париж и социал-демократы, почувствовав снова момент решительных действий, трепетали революционной страстью и желанием немедленного разрешения социального вопроса. Версальское же правительство увидело страшную опасность в руках вооруженного Парижа. «Это были два крайних полюса французской жизни, воспитанные всей предшествующей историей. Сошедшись, эти партии могли только ринуться друг на друга, и они ринулись…»
Выражая сожаление по поводу того, что новая революция во Франции «окончилась без всякого результата», обозреватель «Камско-Волжской газеты» объяснил это тем, что «парижане к главным вопросам жизни сами явились неподготовленными». И неподготовленность эта, по мысли Ядринцева, проявилась прежде всего «в отсутствии всякой солидарности сельских масс и городских рабочих классов». «Поэтому Париж потерпел поражение не столько от версальцев и консервативных буржуазных депутатов, сколько от отсутствия сочувствия к Парижу всей Франции, т. е. сельского и провинциального большинства. Провинциальный вопрос, таким образом, составил самую слабую сторону французской истории, и Франция поплатилась за небрежение к нему многими своими несчастиями и неудачами».
Но какие пути и решения предлагал автор статей во имя того, чтобы избежать на будущее этих несчастий и неудач? Главным образом – «прочное политическое воспитание всего народа». «До тех пор, – утверждал он, – пока прогрессивное меньшинство Франции, хотя бы и с лучшими стремлениями, будет расходиться с народом и не позаботится о его воспитании, она будет постоянно чувствовать задержки своего развития и испытывать внутренний разлад».
Осуществление этой задачи, т. е. такого политического воспитания народа, какое бы гарантировало революционное обновление его жизни, представлялось Ядринцеву делом долгим и отдаленным. По крайней мере Франции, по его словам, «предстоит вековая работа впереди». При этом, правда, он высказал пророческую мысль о том, что плодами французского гения, которому Европа обязана разрешением многих общих вопросов, смогут воспользоваться гораздо раньше другие народы. Это и впрямь звучало пророчески, если учесть, что критика французской жизни явно подразумевала и критику общественных порядков России, а выводы и намеки автора были обращены к русскому читателю. «Мы полагаем, – заключал свои статьи Ядринцев, – что роль русских брать все хорошее из опытов всех наций, избегая всего вредного. Словом, мы стремились к возбуждению самостоятельности русской мысли и критики».
На возбуждение самостоятельности русской мысли и на во с питание общественной активности своих читателей были рассчитаны все публикации «Камско-Волжской газеты», посвященные и Парижской коммуне, и другим революционным выступлениям трудовых масс европейских стран. Газета внимательно следила за политическими событиями как в самой России, так и за рубежом. И тщательно отбирала из потока сообщений то, что с ее точки зрения представляло действительный интерес. Характерно, что она не жалела газетной площади, когда сообщала о революционном движении в Испании и Италии или когда писала о деятельности Международного общества (Интернационала). Газета опубликовала почти полный текст «Воззвания к демократии», подписанного Гарибальди, из которого особо выделила слова: «Умственное возрождение должно быть завершено облегчением пролетариата, который не находит обеспечения против голода в своем труде, служащем к обогащению других» (1872. № 65).
11 августа 1872 г. «Камско-Волжская газета» информировала о том, что 2 сентября в Гааге соберется конгресс Международного общества, который обсудит изменения в уставе Общества с происшедшими событиями во Франции и на котором выступит главный секретарь Карл Маркс.
Когда в Испании поднялось революционное движение и пролетариат в некоторых промышленных центрах (по примеру парижан) стал провозглашать Коммуны, газета подробно сообщала об этих событиях, подчеркивая, что это победы приверженцев Международного общества (1873. № 79).
Из всего сказанного можно со всей определенностью заключить, что «Камско-Волжская газета» не была органом «малых дел», хотя какое-то внимание она им уделяла. Это была прежде всего газета четко выраженной демократической направленности, последовательно отстаивавшая в неравной борьбе интересы трудового народа и сыгравшая заметную роль в политическом воспитании своих читателей (а они были не только в Казани и по всему Поволжью, но даже в Сибири). Газета имела все основания, подводя итоги первого года, заявить о себе: «Истекший год был годом борьбы за существование, которую газета вынесла хотя с большим трудом, но, смеем сказать, с честью» (1873. № 11). Газета с честью выдержала борьбу и второй год, но большей жизни ей не было суждено. В самом начале третьего года, не выдержав притеснений цензуры и преследований администрации, она вынуждена была прекратить свое существование.
Несмотря на свой короткий век, «Камско-Волжская газета» составила одну из ярких страниц истории русской провинциальной прессы, свидетельствуя не только о политическом пробуждении русской провинции 1870-х годов, но и о том огромном влиянии, которое оказала на это пробуждение революционно-демократическая печать. То было время, когда, по словам Ленина, народничество было господствующим направлением и в его общем потоке пролетарско-демократическая струя не могла еще выделиться. Но во имя приближения той поры и подготовки тех условий, когда ее выделение стало возможным, посильную лепту внесла и «Камско-Волжская газета». И в этом ее неоспоримое достоинство и заслуга.