Вопросы прикладной теории войны

Далее в этой же работе говорилось: «B социалистических странах объективно существуют более благоприятные условия для использования этих возможностей в интересах победы над врагом. Превращение экономических, научных, моральных возможностей в собственно военный фактор в социалистических странах может быть обеспечено более эффективно»[91].

В этой работе рассматривался и ряд имеющихся у социалистических стран преимуществ географического и демографического характера над вероятными противниками. Авторы подчеркивали, что социалистический лагерь – это «единый массив от западных рубежей ГДР и Чехословакии до Тихого океана»; в то время как «государства, входящие в агрессивные блоки, образуют цепочку стран, занимающих узкую прибрежную окраину Европы и Азии, а главная экономическая база этих блоков – США – находится за океаном». В силу этого «линии связи между странами – участницами империалистических блоков чрезвычайно растянуты и уязвимы», и «такие коммуникации во время войны легко могут быть нарушены ракетно-ядерным оружием»[92].

Отмечалось, что «особенно неблагоприятно для агрессоров соотношение в численности и составе населения». Говорилось о том, что «в социалистических странах проживает более 1 млрд человек, тогда как в странах, входящих в НАТО, СЕНТО, СЕАТО, – около 700 млн человек»[93]. Следует отметить, что такая оценка давалась незадолго до того, как произошел советско-китайский раскол, в результате которого СССР и КНР оказались едва ли не военными противниками. Соответственно, и «социалистический монолит» с населением в 1 млрд человек перестал существовать.

В отмеченном выше труде коллектива авторов под руководством В.Д. Соколовского давалась следующая характеристика советской военной стратегии того периода: «В советской военной стратегии четко выражено то положение, что острый классовый характер такой войны предопределит крайнюю решительность политических и военных целей сражающихся сторон», а также то, что «широкое применение средств массового уничтожения придаст войне невиданно разрушительный, истребительный характер». Соответственно, «к такой тяжелой, напряженной и исключительно ожесточенной войне и должны быть готовы наши Вооруженные Силы»[94].

Отмечалось, что «новая мировая ядерная война, подготавливаемая мировой реакцией, грозит народам страшными бедствиями – гибелью многих сотен миллионов человек, разрушением и опустошением городов». В связи с этим подчеркивалось, что «КПСС, Советское правительство считают своей главной задачей предотвратить ядерную войну». Говорилось, что «эта задача реальна, так как в ее осуществлении заинтересованы объединенные силы могучего социалистического лагеря, миролюбивые несоциалистические государства, международный рабочий класс и все люди, отстаивающие дело мира». Развивался тезис о том, что «социализм, опередив капитализм в важнейших отраслях науки и техники, дал в руки миролюбивых народов мощные материальные средства для обуздания империалистической агрессии»[95].

На протяжении десятилетий разрабатывались различные концепции «ограниченной ядерной войны», «управляемых ядерных конфликтов». В конце 1960-х годов в СССР активно разрабатывалась теория поэтапной ядерной войны, что было связано с осознанием обоюдной опасности, катастрофических последствий неограниченного применения ядерного оружия. Эти разработки в СССР начались с вполне обоснованной критики американских концепций ограниченной войны (в том числе с применением ядерного оружия). Для практической отработки потенциального ведения поэтапной ядерной войны ежегодно проводились стратегические и оперативно-стратегические учения Вооруженных сил СССР, включая учения стратегических ядерных сил. Так, с 1970 по 1979 г. было проведено восемь стратегических учений «Центр», в ходе которых отрабатывались формы и способы ведения войны, которая начиналась лишь обычными, неядерными средствами. Затем боевые действия по плану учений трансформировались в войну с ограниченным применением ядерного оружия, которая завершалась неограниченным его использованием. В те же годы активно проводились в СССР и оперативно-стратегические учения на возможных театрах военных действий (в частности, «Запад-77» с 1 млн участников), включая морские театры (например, «Антлантика-78», «Океан», 1979).

В 1970 г. под руководством министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко было проведено стратегическое командно-штабное учение «Решающий удар». Оно проходило с участием высшего руководства страны, начиная с Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева, возглавлявшего Совет обороны. В ходе учения осуществлялись реальные пуски различных ракет с обозначением конкретных задач. Были задействованы все системы управления, все центральные командные пункты. Высшее руководство СССР смогло убедиться в катастрофических последствиях обмена ядерными ударами с США. В результате первого упреждающего удара по США погибло бы, по расчетам, 87 % боевого состава их вооруженных сил, 80–90 млн чел. населения и уничтожалось бы 68–72 % промышленности. Но и территория всей европейской части СССР превращалась бы в зону высокого уровня радиоактивного заражения (от 300 рентген в час и выше)[96].

В целом в советских военно-теоретических разработках послевоенных десятилетий, носивших публичный характер, речь шла прежде всего о тотальной Третьей мировой войне.

Готовились к Третьей мировой войне с массированным применением ядерного оружия, а пришлось применять значительные силы в Венгрии в 1956 г. для подавления антикоммунистического мятежа и в Чехословакии в 1968 г. для стабилизации обстановки, для предотвращения «дрейфа» ЧССР в направлении выхода этой страны из Организации Варшавского договора.

В 1960-е – первой половине 1970-х годов СССР пришлось также косвенно участвовать во Вьетнамской войне, помогая Демократической Республике Вьетнам и южновьетнамским патриотическим силам в их борьбе против США и проамериканских сил в Южном Вьетнаме. Эта борьба, как известно, завершилась полным поражением США и поддерживаемых ими южновьетнамских режимов. Но не следует забывать, что она стоила огромных жертв вьетнамскому народу, оцениваемых в миллионы человеческих жизней.

В 1970-е годы оценки и размышления о ядерной войне и в СССР и в США в публичных вариантах в основном отошли в тень. В этот период (именуемый периодом «разрядки» международной напряженности) были заключены важные советско-американские соглашения в стратегической ядерной сфере и в области противоракетной обороны.

Немаловажную роль в восприятии проблем ПРО (за счет создания которой в масштабах всей территории страны и в США и в СССР хотели выйти из состояния «ядерного пата») играли политико-психологические факторы. Вспомним, что на встрече в Глассборо в 1967 г. первоначально реакция советской стороны в лице председателя Совета министров СССР А.Н. Косыгина на предложения американской стороны начать ограничения систем ПРО, сделанные министром обороны США Робертом Макнамарой, была весьма негативной, носила ярко выраженный эмоциональный характер.

Но несколько позднее советские специалисты в оборонно-промышленном комплексе и в военном ведомстве пришли к выводам о невозможности создания ПРО на территории страны ввиду перехода стратегических наступательных вооружений на оснащение ракет разделяющимися головными частями (РГЧ ИН) и быстрого развития разнообразных средств преодоления ПРО[97].

Аналогичные выводы были сделаны учеными и специалистами в Соединенных Штатах, причем многие из них пришли к этому раньше, чем в СССР, поскольку США опережали Советский Союз в развитии межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) с РГЧ ИН.

91

Марксизм-ленинизм о войне и армии. С. 90.

92

Там же. С. 90–91.

93

Там же. С. 91.

94

Военная стратегия. С. 233.

95

Там же. С. 231.

96

Стратегические решения и Вооруженные Силы: новое прочтение. Т. I / под ред. В.А. Золотарева. М.: МБОФ «Победа-1945», 2000. С. 405–406.

97

Первов М.А. Системы ракетно-космической обороны России создавались так. М.: АВИАРИУС-XXI, 2003. С. 143, 208.