Страница 10 из 12
Особое значение имел советско-американский Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) 1972 г., который фиксировал отказ обеих сверхдержав от создания ПРО территории страны, способной защитить от массированного ракетно-ядерного удара – как в упреждающих, так и в ответных действиях. Путь к осознанию ситуации «ядерного пата», в основе чего лежал Договор по ПРО, был у обеих сторон сложным и даже болезненным. И это был отнюдь не линейный процесс.
Весомый, во многом принципиальный вклад в понимание тяжелейших последствий применения ядерного оружия внесли комплексные высокопрофессиональные исследования американских и советских ученых 1980-х годов по вопросам климатических и медико-биологических последствий ядерной войны. Эти исследования стали широко известны во многих странах во многом благодаря поддержке целого ряда политических и государственных деятелей. В СССР проведение таких исследований и их обнародование были поддержаны высшим руководством сначала в лице Л.И. Брежнева, затем Ю.В. Андропова, К.У. Черненко и М.С. Горбачева. Большую роль в проведении таких исследований, в их организации сыграли в Советском Союзе вице-президент АН СССР Е.П. Велихов и академик Е.И. Чазов. К сожалению, память о результатах этих исследований в современных условиях в определенной мере изгладилась из общественного сознания.
Появившиеся в XXI в. исследования по климатическим последствиям войн с применением ядерного оружия значительно менее известны. Среди них можно, в частности, отметить исследование Ратгерского университета (США) 2007 г., в котором оценивались катастрофические последствия для мирового сельского хозяйства применения всего лишь 1 % накопленных в разных странах ядерных боеприпасов. Это привело бы к резкому ухудшению в обеспечении продовольствием миллиардов людей[98].
В начале 1980-х годов советско-американские отношения переживали очередной период обострения с ростом непосредственной военно-стратегической конфронтации.
В 1981 г. на стратегическом командно-штабном учении под руководством министра обороны СССР Д.Ф. Устинова был поставлен вопрос о возможности крупномасштабной обычной войны между СССР и США, НАТО и ОВД. При этом предусматривалось, что военные действия обычными средствами в любой момент могут перерасти в ядерную войну. Аналогичные взгляды присутствовали и в военной теории и военных планах США и их союзников. Так, в 1980-е годы на крупнейших военных учениях НАТО (особенно «Отэм фордж») отрабатывались вопросы ведения войны с поэтапной эскалацией от обычной до неограниченной ядерной войны[99].
В 1982 г. член Политбюро ЦК КПСС министр обороны СССР Д.Ф. Устинов в специальной публикации писал: «Советский Союз не делает ставку на победу в ядерной войне»[100]. Это было весьма важным, во многом даже необычным заявлением для руководителя военного ведомства СССР. Таких заявлений не делал министр обороны СССР и в период разрядки 1970-х годов. Д.Ф. Устинов при этом пояснял, что «понимание невозможности взять верх в таком конфликте – это аргумент в пользу отказа от применения ядерного оружия первым[101]. Тем самым он еще раз отметил приверженность СССР выдвинутому незадолго до этого доктринальному положению о неприменении ядерного оружия первыми[102].
При этом Д.Ф. Устинов ссылался на послание Л.И. Брежнева специальной сессии Генеральной ассамблеи ООН, в котором Генеральный секретарь ЦК КПСС заявлял: «Ядерная война, начнись она, могла бы означать разрушение человеческой цивилизации». Устинов также апеллировал к документам XXVI съезда КПСС, в которых говорилось, что «мир – это первейшее условие обеспечения права каждого человека на жизнь». Соответственно, «ядерная война – это удар по всем, это всеобщая катастрофа»[103]. Министр обороны СССР, член высшего советского руководства, говорил о «недопустимости бряцания оружием» ради сохранения мира[104].
Нельзя не отметить, что отказ от ставки на победу в ядерной войне, озвученный Д.Ф. Устиновым, не был однозначно воспринят высшим командным составом Вооруженных сил СССР. Через три года, в 1985 г., Маршал Советского Союза Н.В. Огарков опубликовал работу, в которой говорилось, что в случае возникновения современной мировой войны она будет «продолжаться до полной победы над врагом»[105]. В этот период времени Н.В. Огарков уже не занимал пост начальника Генерального штаба Вооруженных сил СССР – первого заместителя министра обороны СССР (его преемником стал Маршал Советского Союза С.Ф. Ахромеев).
Огарков отмечал, что «СССР рассматривает ядерное нападение как тягчайшее преступление против человечества». И он еще раз напомнил о том, что «в основе советской военной доктрины лежит положение о том, что Советский Союз не применит ядерного оружия первым»[106].
Со стороны Соединенных Штатов не было аналогичных заявлений о неприменении ядерного оружия первыми[107].
Из-за особой разрушительной силы ядерного оружия уже на протяжении ряда десятилетий во весь рост стоит задача предотвращения ядерной войны (в значительной мере через обеспечение определенных параметров стратегической стабильности)[108]. Но не только. Необходимо также и устранение условий для сползания к такой войне, т. е. снижение вероятности возникновения взаимоуничтожающей ядерной войны на сравнительно ранних подступах к ней, в том числе за счет устранения возможности и ограничения войн значительно меньшего масштаба и даже просто вооруженных конфликтов, в которые в разных формах могут быть вовлечены государства, обладающие ядерным оружием.
Многие ученые и специалисты считают, что в современных условиях опасность войны с применением ядерного оружия вновь возросла в силу прежде всего общего ухудшения отношений США с Россией, отношений между РФ и НАТО.
В ежемесячно издаваемом в США «Бюллетене ученых-атомщиков» имеются символические часы, на которых показывается число минут, остающихся до взаимоуничтожающей ядерной войны. Это время устанавливается на основе опроса группы крупнейших ученых. В 2014–2017 гг. стрелки на этих символических часах были установлены на «без трех минут двенадцать», как в моменты значительного обострения советско-американских отношений в период «холодной войны».
Война с применением ядерного оружия может случиться не преднамеренно, а в результате того или иного стечения обстоятельств во взаимодействии двух крупных государственных структур и двух военных машин.
В специальном исследовании «РЭНД Корпорэйшн» [американского стратегического исследовательского центра РЭНД (Research and Development; RAND)] по проблемам стратегической стабильности, увидевшем свет в начале 2017 г., отмечалось, что между США и РФ «увеличилась вероятность стратегического ядерного обмена». При этом говорилось, что «отношения стратегической стабильности между Соединенными Штатами и Россией остаются наиболее важными»[109].
Сравнительно недавняя история показала, что война и без применения ядерного оружия может иметь масштабные экологические и медико-биологические последствия. В ходе 15-летней войны в Индокитае (1961–1975 гг.) природе этого региона действиями США нанесен значительный ущерб, на огромных территориях разрушена среда обитания. Здесь в массовом порядке был распылен дефолиант под названием «эйджент орандж» (Agent Orange) (химическое вещество, вызывающее опадение листьев с деревьев), содержащий диоксин – сильнодействующий химикат, весьма опасный для людей и животных. Использование «эйджент орандж» обоснованно получило название «экоцид». Около 2 млн вьетнамцев подверглись воздействию дефолиантов; число детей с врожденными пороками, вызванными воздействием «эйджент орандж», оценивалось в 50 тыс.[110]
98
Robock A., Oman L., Stenchikov G.L. Nuclear Winter Revisited with a Modern Climate Model and Current Nuclear Arsenals: Still Catastrophic Consequences // Journal of Geophysical Research. Atmospheres. 2007. Vol. 112. No. D13107. <http://climate.envsci. rutgers.edu/pdf/RobockNW2006JD008235.pdf> (дата обращения – 23.10.2016); Robock A., Toon O. Self-assured Destruction: The Climate Impacts of Nuclear War // Bulletin of the Atomic Scientists, 2012. Vol. 68. No. 5. P. 66–74; Mills M., Toon O., Lee-Taylor J., Robock A. Multi-decadal Global Cooling and Unprecedented Ozone Loss Following a Regional Nuclear Conf lict // Earth’s Future. 2014. Vol. 2. No. 4. P. 161–176.
99
Стратегические решения и Вооруженные Силы: новое прочтение. Т. I / под ред. В.А. Золотарева. М.: МБОФ «Победа-1945», 2000. С. 407–409.
100
Устинов Д.Ф. Отвести угрозу ядерной войны. М.: Политиздат, 1982. С. 7.
101
Там же.
102
В Военной доктрине Российской Федерации говорится следующее: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В этом российском документе говорится также о том, что «Решение о применении ядерного оружия принимается Президентом Российской Федерации» (п. 27) // Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской Федерации 25 декабря 2014 г., № Пр-2976. <http://www.scrf. gov.ru/security/miIitary/documentl29/> (дата обращения – 17.05.2017).
103
Устинов Д.Ф. Указ. соч. С. 7.
104
Там же.
105
Огарков Н.В. История учит бдительности. М.: Воениздат, 1985. С. 77.
106
Там же.
107
В «Обзоре ядерной политики Минобороны США» 2010 г. говорилось о том, что для Соединенных Штатов будет оставаться «узкий диапазон» чрезвычайных ситуаций, в которых американское ядерное оружие может все еще играть роль в сдерживании нападения обычными силами или нападения с применением химического и бактериологического оружия против Соединенных Штатов или их союзников и партнеров. Таким образом, США «не готовы» в настоящее время принять на вооружение такую универсальную политику, которая означала бы, что «единственным предназначением ядерного оружия Соединенных Штатов является сдерживание ядерного нападения». См.: Nuclear Posture Review Report, US Department of Defense. April 2010. Р. VIII. <https://www.defense.gov/Portals/1/features/defenseReviews/ NPR/2010_Nuclear_Posture_Review_Report.pdf> (дата обращения – 01.02.2017).
В доктринальных установках США по этому вопросутакже говорится о том, что Соединенные Штаты будут рассматривать возможность «использования ядерного оружия только в крайних случаях для защиты жизненно важных интересов Соединенных Штатов или их союзников и партнеров». При этом предусматривается, что США будут поддерживать «значительные контрсиловые возможности против потенциальных противников». Отмечается, что США не придерживаются политики «минимального сдерживания» и не полагаются только на «противоценностную» стратегию. См.: Report on Nuclear Employment Strategy of the United States. US Department of Defense. June 12, 2013. <http://www. defense.gov/pubs/ReporttoCongressUSNuclearEmploymentSt rategy-Section491.pdf; http://www.globalsecurity.org/wmd/ library/policy/dod/us-nuclear-employment-strategy.pdf> (дата обращения – 20.08.2017).
108
Веселов В.А. Трансформация параметров стратегической стабильности: роль технологического фактора // Вестник Московского университета. Сер. 25. Международные отношения и мировая политика. 2015. Т. 7. № 3. С. 23–56; Савельев А.Г. Стратегическая стабильность и ядерное сдерживание: уроки истории // Там же. С. 57–84.
109
Chivvis Ch.S., Radin A., Massicot D., Reach C. Strengthening Strategic Stability with Russia. The RAND Corporation, 2017. <https://www.rand.org/pubs/perspectives/PE234.html> (дата обращения – 15.09.2017).
110
Требин М.П. Войны XXI века. М.; Минск: АСТ Харвест, 2005. С. 5–7.