Страница 30 из 37
Опыт установления ответственности за умерщвление плода в странах общего права показывает, что наиболее обоснованной, свободной от внутренних противоречий является позиция, согласно которой создается самостоятельное преступление.
На наш взгляд, в целях адекватной защиты жизни еще не родившегося ребенка de lege ferenda имеет смысл говорить о дополнении гл. 16 УК РФ статьями, предусматривающими уголовную ответственность за противоправное умышленное или неосторожное умерщвление жизнеспособного плода. Вместе с тем данный законодательный шаг возможен только в случае изменения объекта гл. 16 УК РФ за счет дополнения его новым объектом – жизнью и здоровьем плода. Для того чтобы не нарушать стабильность уголовного законодательства, его системность, внесение подобных изменений можно было бы осуществить при составлении новой редакции Уголовного кодекса РФ.
С учетом изложенного, представляется возможным гл. 16 УК РФ дополнить ст. 1051 «Противоправное умышленное умерщвление жизнеспособного плода», которую изложить в следующей редакции: «Противоправное умышленное умерщвление жизнеспособного плода наказывается лишением свободы на срок до 5 лет». А также ст. 1091 «Умерщвление жизнеспособного плода по неосторожности», и изложить ее в следующей редакции: «Умерщвление жизнеспособного плода по неосторожности наказывается лишением свободы на срок до двух лет».
Потерпевшим в данных преступлениях будет выступать жизнеспособный плод, а при определении жизнеспособности необходимо будет исходить из установленных медициной критериев. При этом к ст. 1051 необходимо будет создать примечание, в котором содержалось бы определение жизнеспособности.
Указание на противоправный характер деяния позволит отграничивать уголовно наказуемое умерщвление плода от законных действий, которые, например, в настоящее время могут иметь место при искусственном прерывании беременности после 22 недель по медицинским показаниям.
В случае внесения подобных изменений в гл. 16 УК РФ может возникнуть вопрос о разграничении данных составов со ст. 123 УК РФ в тех случаях, когда, например, имеет место незаконное прерывание беременности после 22 недели лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. Но поскольку, о чем было сказано выше, статья охватывает собой весьма узкий круг противоправных деяний, описанная ситуация, пожалуй, единственно возможная. В таком случае потребуется вменять совокупность двух статей, поскольку вред будет причиняться двум объектам – жизни и здоровью беременной женщины и жизни жизнеспособного плода.
В зависимости от субъективного отношения лица к совершаемому деянию содеянное будет квалифицированно либо как умышленное умерщвление плода по ст. 1051, либо как неосторожное по ст. 1091.
Субъектом данных преступлений следует признать вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.
В целом изучение определения момента начала жизни в странах общего права позволило выделить две позиции. Первая позиция, которой придерживаются юристы Англии и Канады, основана на классической концепции общего права и предлагает рассматривать в качестве начального этапа жизни окончание физиологических родов и полное отделение плода от тела матери. Уничтожение плода до того момента, когда он становится человеком в уголовно-правовом смысле, составляет самостоятельное преступное деяние. Вторая, широко представленная в североамериканских штатах, напротив, предполагает неоправданное увеличение границы уголовно-правовой охраны жизни, предоставляя плоду статус рожденного человека. В решении вопроса закрепления окончания жизни, напротив, можно констатировать единодушие – на сегодняшний день наступление смерти человека связывают с гибелью клеток головного мозга.
Развитие новых биотехнологий, методов пренатальной диагностики и медицины привело к широкому распространению исследований на человеческих эмбрионах и поставило перед наукой ряд этико-правовых вопросов, таких как закрепление пределов реализации репродуктивных прав человека, выявление правомерности использования человеческих эмбрионов для научно-исследовательских и терапевтических целей, установление должной охраны жизнеспособного плода, статус которого максимально приближен к статусу родившегося человека.
Проблема предоставления плоду человека повышенной охраны активно обсуждается и решается в изучаемых нами странах и других зарубежных государствах. Защита жизни человека еще до появления его на свет является свидетельством ее приоритетности и важности, и, поскольку Россия является полноправным членом международного сообщества, она не может отстраниться от решения этико-правовых проблем международного значения. Отсутствие норм, направленных на защиту, в первую очередь, жизнеспособного плода, является существенным пробелом современного законодательства. В связи с этим предлагается внести в уголовный закон изменения, направленные на установление уголовной ответственности за умерщвление жизнеспособного плода человека.
§ 3. Понятие и система преступных деяний против жизни в уголовно-правовой системе общего права
Охрана жизни человека в современном обществе приобретает значение первостепенной важности. Среди всех социальных и правовых благ личности жизнь рассматривается как основная ценность, поскольку в случае смерти человека все остальные права и свободы утрачивают свой смысл.
Британский Закон о правах человека 1998 г. (Human Rights Act, c. 42) вслед за Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г. провозглашает: «Право каждого человека на жизнь охраняется законом. Смертная казнь отменяется. Никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен»[308].
Согласно поправке V к Конституции США никто не может быть лишен жизни, свободы или собственности без соблюдения надлежащей правовой процедуры[309].
Отдельно необходимо отметить положения, содержащиеся в Канадской Хартии прав и свобод, принятой совместно с Конституционным актом 1982 г. Согласно ст. 7 Хартии «каждый имеет право на жизнь, свободу и безопасность своей личности; и этих прав нельзя лишить иначе как в соответствии с основными принципами отправления правосудия»[310].
Право на жизнь охраняется не только основными законодательными актами названных государств, но и особо – уголовным законом. Уголовное право решает задачу охраны жизни человека своими специфическими методами, формулируя признаки составов преступлений против жизни и устанавливая строгие санкции за их совершение.
При рассмотрении преступлений против жизни, однако, сразу обращает на себя внимание принципиально различный подход к формированию системы названных деяний в уголовном праве стран континентальной Европы и в англосаксонском уголовном праве.
В настоящее время в методологии науки сложилось большое количество самых разнообразных толкований категорий «система» и «системный подход»[311]. Вместе с тем, несмотря на «множество разнообразий» в понимании системы, для целей нашего исследования вполне приемлемым выглядит ее определение как «множества связанных между собой элементов, составляющих определенное целостное образование»[312].
«Целостность образования» объясняется интегрированным характером системы, тем, что существует некое «интегративное начало»[313]. В системе преступлений против жизни роль такого «интегративного начала» выполняет непосредственный объект каждого из преступлений – жизнь человека.
Любая система отличается наличием организации и структуры, которые позволяют раскрыть основные внутренние свойства системы, обеспечивают ее внутреннюю прочность, устойчивость, «высокую сопряженность всех ее компонентов»[314]. Это предполагает, что между преступлениями, входящими в одну систему, должны быть установлены такие связи, которые позволили бы в ходе анализа охватить всю полноту отношений. Так, когда мы говорим, что преступные деяния против жизни можно разделить на намеренные и совершенные по небрежности, мы предполагаем, что «интегративным началом» каждой подсистемы выступает психическое отношение лица к совершаемому преступлению. Внутри подсистемы также должна быть своя структура – если существует несколько видов убийства, в идеале должно существовать некое базовое определение убийства, отличающееся родовыми признаками.
308
Dine J., Gobert J. Cases and Materials on Criminal Law. 4th еd. London, 2003. P. 17.
309
Мишин А.А. Конституционное право зарубежных стран. М., 2001.
310
Конституции зарубежных государств. М., 1996.
311
См.: Марченко М.Н. «Система» и системный характер права // Системность в уголовном праве: Материалы II Российского Конгресса уголовного права 31 мая – 1 июня 2007 г. / Под ред. В.С. Комиссарова. М., 2007. С. 12–13.
312
Краткий философский словарь. М., 2001. С. 348.
313
Бахур Б.А. Концептуальные основы системного подхода и содержание современной инженерной практики // Системный подход в современной науке / Под ред. И.К. Лисеева, В.Н. Садовского. М., 2004. С. 115.
314
Каган М.С. Система и структура / Избранные труды в VII т. Т. I. С. 97.