Сообразим на троих

Горячий мягкий язык влажно коснулся лопатки — и я не удержал стон. Неторопливо проникая глубже, Ник придерживал меня под живот, гладя его, поддразнивая, и легко касался губами чувствительной части спины.

— Ну давай же! — рыкнул я, заводя руку за голову и вцепляясь ему в волосы. — Давай!

— Как я скучал, а, — усмехнулся оборотень, еще раз широко лизнув между лопатками.

Выпрямившись, он одним движением насадил меня до конца, заставив зашипеть. За возбуждением от его прикосновений легкая боль терялась. Я не слишком шумный, но было трудно не застонать от первого мощного размашистого толчка. Грязный шлепок его бедер о мои, всегда так заводивший, заставил задышать еще чаще, напрягаясь всем телом. Еще немножко, еще чуть-чуть, и я кончу, ну же…

Рыча и давясь стонами, я сжимал подушку все сильнее, жмурясь и с трудом дыша. Ебаный бог ебли выбивал из меня душу, покалывая когтями бедра. Ну давай, хотя бы царапину, ну пожалуйста…

Проглотив мольбы, я запустил пальцы себе в волосы, провел ими по шее, по самому краю эрогенной зоны, обратно. Кончить с членом в заднице не так просто, как с языком в чужой пизде, но в этом и весь кайф. Просто надо еще немного подождать и… Да ну нахуй.

С нажимом скользнув пальцами вниз, к лопатке, я глухо взвыл в подушку, прогибаясь и сильнее прижимаясь задницей к нему.

— Боже мой!.. — выдавил Никита, отстраняясь.

Обессиленно шлепнувшись животом на кровать, я сыто потянулся.

— Думаю, твой боженька против такого, — притеревшись скулой к помятой подушке, я прикрыл глаза.

— Если он создал простату, думаю, это часть его замысла, — я вздрогнул, когда горячие влажные ладони как-то даже нежно скользнули по бедрам, огладили ягодицы.

— Не трогай меня, — вяло попытавшись его лягнуть, я заерзал.

— Ты еще не сказал Саше, да? — не выдержав поцелуй в поясницу я перевернулся и сел, оказавшись едва ли не лицом к лицу с предателем. — Все настолько плохо?

— Ну… — отведя взгляд, я притянул колени к груди. — Короче, около года.

— Лечиться? — уточнил Никита. Я поджал губы, и он побелел. — Да ну нет…

— Тебя я точно жалеть не буду, уебок, — проворчал я, вставая.

Ох и будет же завтра ломить спину…

— Хочешь, я ему скажу? — замерев с джинсами в руках, я сглотнул. Было бы неплохо, сам я никак не могу собраться с силами, но это же Никита, брат его даже слушать не будет. — Все равно уже он меня ненавидит, а так хоть на мне сорвется и с тобой уже более спокойно поговорит.

— Я не боюсь своего брата, — фыркнул я.

Даже если он меня и ударит, я знаю, что ему больно. Пусть будет больно и мне.

— Ты боишься увидеть его напуганным, — сучара, в точку все, — а так он успеет со всем смириться.

Блять, блять, было бы идеально! Но разве можно ждать благотворительности без подвоха от предателя, еще и юриста?

— И что ты хочешь за эту услугу? — не поворачиваясь, я все же продолжил одеваться.

Сейчас заломит какую-нибудь цену в виде секса или свиданки, если уж он так твердит о любви, ага.

— Можно писать тебе иногда? — жалобно, как брошенный щеночек. — Пару сообщений в день, больше не буду приставать, если хочешь. Просто чтобы знать, как ты.

— Поразительная покладистость, — так и не повернувшись к нему, я натянул футболку и вышел в прихожую, — ладно, валяй. Напишу тебе подробности по пути домой.

Ничего не сказал, не вышел провожать. И правильно. Знает, что мне нужно. Если я принял помощь даже от него — я загнан в угол. Ненавижу это осознавать.

Но в голове реально прояснилось, ушла паника. Если мне осталось немного, во-первых, надо продлить это “немного”, а во-вторых, оттянуться так, чтобы не жалеть об упущенных возможностях.

========== Часть 9 ==========

Естественно, брат учуял на мне запах Никиты, учуял еще из подъезда. И немедленно въебал мне в челюсть, заставив ничего не понявшую Ларису вскрикнуть и попытаться нас разнять.

— Скажем так, у меня были причины, — пробормотал я, спокойно уходя в свою спальню.

Бросать его в таком взбешенном состоянии нехорошо, но ко мне он не полезет, это точно. Я просто хочу спать.

У брата зазвонил телефон. Он материл собеседника девяносто процентов разговора, но, вроде бы, согласился встретиться. Долго что-то Никита собирался звонить, можно было и до моего приезда это сделать. Закрыв глаза, я протянул руку к тумбочке, убедился, что таблетки и стакан с водой в зоне досягаемости, и попытался расслабиться. Брат поможет мне принять решение, все поможет спланировать. Все будет хорошо.

Меня разбудило щелканье и шорох блистера. Едва не застонав сквозь зубы, я потянулся за обезболивающим, но мне уже сунули таблетку в рот, дали запить кровью. Ебаный адский котел под диафрагмой сводил с ума, но я уже почти привык это терпеть.

— Почему ты мне не сказал? — тихо и с какой-то горечью спросил брат, укладываясь рядом. — Почему сказал ему, но не мне?

— Потому что не мог сказать, — с трудом приподняв руку, я крепко обнял своего самого близкого человека, — боялся и… Ну не знаю, просто не мог так тебя расстроить.

— Если бы ты сказал чуть раньше, мне бы не пришлось расстраивать маму отменой приезда, — вздохнув, брат потерся носом о мое плечо, — сказать ей причину?

Наши мамы чертовски дружны, так что знание одной неизбежно приведет к знанию другой, а это пока нежелательно, иначе еще и мама тут будет прыгать вокруг меня и волноваться. Видимо, брат уже взял билеты, чтобы повезти свою новоиспеченную невесту знакомиться с родителями и заливать, как все счастливы и как давно они уже вместе. Не говорить же маме, что решил жениться на залетевшей от него по моей вине проститутке. Но Лариса уже начала конкретно пахнуть братом изнутри, несмотря на ранний срок, а это значит, что ребенок его. Блядство.

— Не надо, — поморщившись, я повернулся на бок и заглянул в его глаза. Как у обиженного щенка, честное слово, — и билеты сдавать не надо.

— Но я уезжаю через два дня, как ты один после операции будешь? — упрямо нахмурился брат.

— Что-нибудь придумаю, — попытавшись улыбнуться, я приложил ладонь к его щеке, — мне будет спокойнее, да и тебе, а то будешь сидеть скулить под дверью операционной.

— Хуюшки, — уперся брат, — я буду рядом, понятно тебе? Кровь буду свою давать, чтобы быстрее регенерировал, тем более, ты же после операции будешь беспомощный, один точно не справишься!

Вздохнув, я прикрыл глаза. Очень хочется согласиться, очень хочется, чтобы брат был рядом, но нельзя. Во-первых, он с ума сойдет. Во-вторых, я с ума сойду, потому что он переживает. В-третьих, у нас тут имеется особа женского пола в очень нежном состоянии, которой нельзя нервничать, а нервничать она будет, потому что уж очень сердобольная. Или прикидывается таковой, но это не самое важное.

— Слушай, в клинике есть персонал, — еще раз попытался я, — я буду там столько, сколько понадобится. Все будет нормально, это же просто полостная операция, все на начальных стадиях, никаких проблем не будет, ну.

Хмурясь, брат покусал губу изнутри, разглядывая мое лицо, словно боролся с собой.

— Хорошо, не хочешь, чтобы я был рядом…

— Эй, хочу!

— Тогда будет Никита, — приоткрыв рот, я уставился на брата. Да чтобы он своими руками… — ты его пара, он тебе ничего плохого не сделает и вообще…

— Ты ебанулся? — поинтересовался я. — Какой нахуй Никита? Алё, гараж! Не собираюсь я в полудохлом состоянии еще и от приставаний его отбиваться!

— Он не будет приставать, — твердо ответил брат, — оборотень никогда не причинит своей паре вред.

— Да какая я ему нахуй пара, если он мне изменял? — взвился я, дернулся, порываясь сесть, но скривился и откинулся обратно на подушку, потому что обезболивающее только начало действовать. — Он тебе что, мозги промыл? Господи, блять, вот от тебя вообще не ожидал!

— Я ненавижу этого уебка, ревную к нему, но сиделкой он будет самой ответственной из всех, понятно тебе? — ухватив меня за подбородок, брат заставил посмотреть ему в глаза. — Или я, или он. Ну?