Страница 124 из 128
1
На часы я посмотрела чисто случайно. Два часа. Я вздрогнула.
С полуночи - отсчёт времени. Значит, на дворе начало первого марта.
Дожила до весны...
- А где Герман? - спросила я.
- Он пока задержится. Для его же блага.
- Где он?!
- Сядь и успокойся! Худшее с ним уже произошло, и всё потому, что он связался с тобой. Чего тебе от него надо? Уж не думаешь ли ты, что составишь достойную партию человеку, который на три поколения младше тебя? Это просто глупо. Ты погубишь его, как погубишь всё живое, к чему прикоснёшься. Мы парии, Ада. Мы никому не приносим счастья.
Со стороны коридора раздались глухие удары. Я вскочила. Марта положила мне руки на плечи.
- Пусти!
- Пять минут! И всё! С ним ничего не случится! Поорёт в окошко, приедет МЧС, спустят вниз, и будет он жить долго и счастливо. Успокойся и послушай. Вот умничка. Сядь. Посмотри на меня, - она склонилась надо мной и стала торопливо говорить, заглядывая в глаза. - Ада, я ждала такую, как ты. Много лет. Если бы мы встретились чуть раньше, всё было бы по-другому. Ты поймёшь, я знаю. Ты всё молчала, но тебе и не нужно было ничего говорить. Итак, ты пережила всё - отчаяние, одиночество, чувство отверженности, душевную боль. Ты с ума сходила, хотела кого-нибудь убить, пускалась во все тяжкие. Ада, я это знаю! Но я знаю и другое. Это не навсегда. Посмотри на себя! Не прошло и полгода, а ты уже начала вливаться в жизнь. Очень похвально. У меня на это ушло гораздо больше времени. А что будет потом? А потом, Аделина Юрьевна, пройдёт ещё немного времени, и всё потечёт своим чередом. Ты успокоишься и проживёшь долгую жизнь. Но всегда будешь отличаться от остальных людей - у тебя будут три огромных преимущества. И первое будет - опыт. А второе, как я уже говорила - покой. А третье... Что же будет третьем, ты ведь уже знаешь? Это возможность начать всё сначала, - прошептала она.
- Нет, уж спасибо. Никогда не пойду на это добровольно.
- Я тоже так думала, - вкрадчиво сказала Марта. - В том-то всё и дело. Это ты сейчас не понимаешь меня. Но в итоге ты захочешь это сделать.
Слова просились наружу, но застревали где-то на подходе. Со стороны коридора раздавался стук по металлу. Герман себе все руки разобьёт.
- Если бы я нашла тебя чуть раньше… - вкрадчиво и тихо говорила Марта. - Но теперь слишком поздно. То, что мы существуем, это уже неправильно. Мы тупиковая ветвь. Мы чудовища, и нас бы надо бояться. Но это не главное. События чуть было не приняли промышленные масштабы, а я этого не могу допустить. Посмотри, к чему это привело. А если появится новый Маврин? А он появится! Только фамилия его будет -Луговой! Таков уж закон, поверь. Да ты и сама это знаешь. Я видела его глаза и руки во время опытов, а ты слышала его рассказы. Герман ничего не понимает! И будет таким же! И будут новые жертвы. Не то, чтобы мне так уж жаль, нет. Просто это неправильно. Понимаешь?
Я словно воды в рот набрала. Марта завораживала маня, как факир кобру. Я не могла ей не верить. Её усталый голос нёс правду, и правда эта была горька. Герман монотонно бился в дверь. Мне казалось, что я слышала ругательства.
- С ним всё будет хорошо, - повторила Марта. - Смотри, что у меня есть.
Она что-то взяла на полке и раскрыла ладонь. Это были две ампулы.
- Одна тебе. Другая мне. Ты первая.
Я молча таращиась на стекляшки в её ладони.
- Ты ведь знаешь, как это делается?
Я кивнула.
- Ты думала об этом раньше. Как и я. Но не хватило духу, ведь так?
Я снова кивнула.
- Вперёд.
Стук прекратился. Я насторожилась. Но потом раздался грохот. И снова стих. Я выдохнула.
- Я не хочу.
- Что, прости?
- Я хочу… жить.
Мне казалось, что она рассердится, закричит. Но она была совершенно спокойна.
- Отлично. Вариант, который имеет право на существование. Значит, твёрдое «нет»?
- Нет.
- Тогда помоги мне. Ты же врач.
Я застыла. Мне хотелось услышать стук в дверь. Но по ту сторону повисла тишина.
- Марта, ты не должна.
- Господи, Ада! Это шутка! - она рассмеялась. - Шутка, понимаешь?
Я не шевельнулась.
- Девочка моя, - протянула Марта. - Посмотри-ка, что у меня есть.
Я знала, что это за вещи. Они лежали на столе, странные, прямоугольные, обёрнутые в фольгу. Нехорошие.
- Держи.
Хрустящая оболочка сползла. В ладонь удобно легли жизнь и смерть.
- Что это?
- Твой билетик. Вот этот. Самый старый. Самый дорогой, - Марта почти шептала. - Любуйся, пока целы.
- "Пока целы"?
- Ну да. Послушай внимательно, - теперь она говорила совсем тихо и быстро. - Герман - странный. Он человек из Красной Книги. Вымирающий вид. С ним ничего не случится. Даже я его пожалела. Он ведь собирался сжечь их в баньке, дурачок.
Марта взяла дощечку из моих рук и положила на стол. Посмотрела на неё.
И тут разом разломила обе ампулы. Сильными маленькими руками. А я – убаюканная дура, загипнотизированная мышь – просто сидела, выпучив глаза.
Чиркнула спичка.
Очень далеко. Совсем недавно.
Огонёк прописывает в воздухе мягкую дугу, падает в лужу керосина, счастливо вздыхает и разливается по полу рыжим ковром. И тут же - гудит, трещит, взвивается, будто живое - рыжими волосами, вверх, вверх, легко, по сухому дереву, по рушникам, по одежде спящих…
- Неет!
Вспомнив, как можно потушить пламя, я схватила овчинку с кресла. Но Марта была проворнее и перехватила её.
- Сиди, ты ещё главного не видела!
- Пусти, сука!
- Ах ты…
И тут рвануло.
Дверь была железная, а рука всего одна. Да и молотить ногами было бесполезно. Ругаясь на чём свет стоит, я вернулся в комнату в поисках чего-нибудь, подходящего для взлома. Поживиться было решительно нечем. Комната была пуста - ни мебели, ни гардин. Не было даже мусора, только проклятые коробки и какие-то тряпки.