Страница 15 из 15
– Увы, Николай не Наполеон, – грустно усмехнулся Гучков.
– А вы думаете, Наполеон смог бы стать самим собой без своих верных маршалов? Да, Николай не Наполеон. Но посмотрите, какие люди его окружают. Короля играет свита. А король реализует интересы тех, на ком зиждется его власть. Николай не дурак. Пилить сук, на котором он сидит, глупо. В этом и противоречие. В этом и беда. Торговцы и промышленники хотят, чтобы Государь поддержал их? Отлично! Но разве они сами поддерживают Государя? Что они сделали для того, чтобы Николай Александрович доверял им? Ничего. Только галдят, как голодные чайки. Только возмущаются. Только отдаляются от Императора, вверяя его в руки весьма специфических людей. И пропасть между прогрессивной общественностью и Государем растет. Не из-за него. Отнюдь.
– Вы считаете?
– Я уверен, – твердо произнес Максим. – Как и в том, что вы нужны ему. Эти верные тупоголовые пеньки не хотят ничего менять. Им и так хорошо сидится. А мир – меняется. Мир – развивается. И чтобы просто не свалиться с корабля современности, нужно непрестанно бежать вперед.
– Вы же понимаете, что Император считает меня врагом…
– Так идите к нему и покайтесь. Скажите, что были не правы. Скажите, что поняли все глубину своего падения. И начните оказывать ему услуги. Безвозмездные услуги. Демонстрируйте верность. Поверьте, Николаю Александровичу сейчас очень нужны верные люди.
– Это прозвучало как намек, – подобрался Гучков.
– Так и есть, – многозначительно улыбнувшись, произнес Максим, глядя своему визави прямо в глаза. – Александр Иванович, вы думаете, я пошел бы к вам просто так? Сейчас вы можете стать русским Жаном Ланном[33]. На что вы готовы пойти ради этого? Бисмарк, желая славы и величия, не постеснялся собрать толпу крестьян и привести их на защиту своего монарха. А что сделаете вы? – спросил Максим и внимательно посмотрел в глаза Гучкову. Смелому, решительному, жесткому и беспредельно амбициозному человеку. Наконец, после долгого молчания и игры в «гляделки» тот спросил.
– Император знает, что вы здесь?
– Нет.
– Тогда, может быть, все это лишь пустая болтовня?
– Может быть. Возможно даже, что я ошибся и вы уже состарились. Скисли. Перегорели. И забыли, что «невозможно» – это слово из словаря глупцов[34].
– Ха! – не выдержав, усмехнулся Гучков. Такого ему еще никто не говорил. А потом внезапно переменил тему. – Вы верите в Бога?
– Не знаю. Но иногда я хочу его найти.
– Найти? – удивился Александр Иванович. – И что бы вы сделали, найдя Бога?
– Если Богу нужна помощь – я помог бы ему.
– А если не нужна? – оживился Гучков.
– Тогда я надрал бы ему задницу, – пожав плечами, невозмутимо и максимально серьезно ответил Максим. – Потому что этот мир – та еще помойка и кто-то за этот бардак должен ответить[35]…
Гучков поперхнулся от услышанного. Выпучил глаза, подавшись вперед, к невозмутимо смотрящему на него ротмистру. И засмеялся. Истерично. Безумно. Заливисто. Минут пять хохотал. Потом остановился. Вытер выступившие слезы платком. И куда как более благожелательно посмотрел на того, кого все вокруг считали правнуком Николая I.
Максим улыбнулся.
Его расчет удался. Он долго не мог разгадать секрет Александра Ивановича. То монархист, то либерал, то октябрист, то кадет, то вообще с левыми путается. Он метался по политическому полю России неприкаянно, нигде не находя себе приюта. И оно было понятно, потому что не было в России тех лет группировки бонапартистов…
Ничего сильно хитрого и сложного Максим не сделал. Он просто предложил Александру Ивановичу то, что он желал. В рамках действующей конъюнктуры, разумеется.
Всю свою жизнь безумно энергичный, деятельный и амбициозный Александр Иванович жаждал признания. Отчаянно, прямо-таки самоубийственно стремясь к славе и величию.
И далеко не сразу он встал в оппозицию к двору. Отнюдь.
Карьеру свою он начал в 1886 году и в сжатые сроки добился удивительного прогресса на службе Государя. Борьба с голодом. Судебные дела. Управление Московской губернией. И многое, многое другое.
В 1899 году, в связи с началом 2-й Англо-Бурской войны он в числе русских добровольцев едет в Трансвааль. И дерется там, «не щадя живота своего». Тяжело раненного его берут в плен англичане. И только вмешательство брата спасает ему жизнь, но он все одно остается инвалидом на всю жизнь.
Однако уже в 1900 году он отбывает в Пекинский поход, посвящая себя делам стратегической разведки в интересах Российской Империи. В 1903 году он среди русских добровольцев уже воюет в Македонии, помогая местным жителям отстоять независимость от османов. Грянула Русско-Японская война – и он уже бежит туда, носясь ужаленным бурундуком по всей Маньчжурии и налаживая работу Красного Креста. И даже в плен попал к японцам, не желая бросать раненых русских солдат.
Грянула первая Балканская война. И уже бывший Председатель Государственной Думы инвалид Александр Иванович Гучков несется в бой и дерется в рядах сначала Болгарской, а потом и Сербской армии. И отчаянно, надо сказать, дерется.
Но на карьеру его это уже мало влияло. Августейшая фамилия относилась к этому выскочке довольно прохладно. Чин IV класса он получил, да. Но ни доверия, ни уважения со стороны Императора так и не добился. Поэтому в 1911 году Гучков продал практически всю свою недвижимость, вывел деньги в иностранные банки и встал в оппозицию Государю. Строго в рамках психологии. Не добившись признания и внимания добрыми делами, он начал хулиганить.
Однако и тут беспокойный его характер и тщеславный, амбициозный нрав не позволил скатиться в полную ничтожность. Уже с первых дней Первой Мировой войны он вновь носился угорелым тушканчиком, организуя работу Красного Креста на фронте.
Да и потом именно благодаря его энергии Военному министру Поливанову удалось мобилизовать коммерческую, частную промышленность России на военные нужды и в кратчайшие сроки преодолеть кризис снабжения Русской Императорской армии. В истории, известной Максиму, это про-изошло в конце 1915 года, здесь же, из-за отставки Сухомлинова уже в начале ноября 1914 года, все началось значительно раньше…
Максим просто дал надежду этому отчаянному бонапартисту. Поддержал его. И указал путь, идя по которому, тот сможет добиться настоящего признания Императора. Ведь именно этого, несмотря ни на что, желал Гучков… вплоть до полного своего разочарования в Августейшей фамилии глубокой осенью 1916 года.
Глава 7
1915 год, 12 июня. Петроград
Разговор Меншикова с Гучковым имел самые далекоидущие и решительные последствия. Уже на следующий день «свободная пресса» начала мягкую атаку по всем фронтам.
Ну как мягкую?
Никаких прямых обвинений поначалу не звучало. Просто народу рассказывалось о некоторых «славных» людях. Например, был опубликован «послужной список» на генерала от инфантерии Рузского. Никаких выводов. Просто констатация фактов, из которых путем несложных размышлений получалось, что приписываемые ему успехи оказывались исключительно достижениями его подчиненных, а вот провалы – следствиями его приказов. То есть получался редкой «красоты» мерзавцем и полной бездарностью.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
33
Жан Ланн (1769–1809) был самым выдающимся вое-начальником блестящей наполеоновской плеяды. Отважный, прямой, резкий, он заслужил почетное прозвище Ролана французской армии.
34
«Невозможно» – слово из словаря глупцов» – это одна из наиболее громких цитат Наполеона Бонапарта.
35
Здесь идет отсылка к постулату, озвученному в конце первого сезона сериала «Проповедник».