Страница 50 из 52
С 1806 г. ситуация стала меняться. Для увеличения армии стала применяться практика призыва новобранцев будущих годов, а также тех, кто подлежал призыву ранее, но по разным причинам не был призван. Поэтому с 1807 г., когда призвали набор следующего, 1808 г., многим рекрутам оказалось по 18 лет. Падение качества рядового состава наиболее отчетливо стало проявляться с 1809 г. Армия Булони, укомплектованная во многом ветеранами (немалое число которых было профессионалами) и которая блестяще проявила себя при Аустерлице, была обескровлена в Польше, ослаблена в маршах по Европе, частью погибла при Ваграме, частью была в Испании. Власти все более пытались компенсировать потери людского состава ужесточением конскрипции. Стало все труднее уклоняться от воинской повинности: были снижены требования, касавшиеся роста, предпринимались попытки отменить освобождение от воинской повинности женатых, на семьи уклонявшихся налагались огромные денежные штрафы, специальные летучие отряды только за 1810 г. задержали до 50 тыс. дезертиров[608].
Готовясь к походу на Россию, Наполеон объявил в апреле 1811 г. о наборе призывников 1811 г. Было собрано 120 тыс. В декабре 1811 г. было объявлено о призыве контингента 1812 г. 13 марта 1812 г. последовал сенатский указ о созыве Национальной гвардии поочередно трех призывов (банов). Несмотря на значительное число добровольцев из-за голода, начавшегося в конце 1811 г., призыв вызвал большие трудности. Наблюдались попытки массового уклонения от службы. Были даже случаи, когда 18-летние юноши женились на 99-летних женщинах. За 1811 и 1812 гг. летучие отряды задержали до 60 тыс. беглых рекрутов. Причем почти все они были вновь включены в армейские части[609].
Более того, говоря о конскриптах, особенно 1811 и 1812 гг., следует помнить об особенностях общей социальной ситуации во Франции того времени. С конца 1811 г. во многих департаментах, особенно на севере, северо-востоке и северо-западе, начался голод. В Париже обнаружилась сильная нехватка хлеба, и он резко вздорожал. Правительство, располагая незначительными запасами ржи и муки, проявило беспомощность. Единственные реальные действия свелись к закрытию застав вокруг Парижа для предотвращения вывоза муки и хлеба, а окрестным жителям было выделено небольшое количество муки. Британский исследователь Р. Кобб, специально обратившийся к положению «простых французов» конца XVIII – начала XIX в., пришел к обоснованному выводу о том, что периодические неурожаи и голод к 1812 г. все еще составляли обычное явление и оставляли массы населения в прежней, традиционной системе социальных и ментальных ориентиров. Как было и ранее, уже первые признаки голода в конце 1811 г. не могли не вызвать панику и автоматически привели к организации банд и началу грабежей (типичными лозунгами восставших были: «Хлеба и работы!» и «Хлеба и пресечь махинации!»). Эта ситуация сохранялась до апреля 1812 г. и окончательно была переломлена только в мае. Декретами 4 и 8 мая 1812 г. наполеоновский режим установил нечто похожее на максимум времен якобинской диктатуры и системы реквизиций[610]. В этих условиях армия, принимая в свои ряды новое пополнение, в значительной степени поглощала реальных или потенциальных бунтовщиков. В 1812 г. организм Великой армии как никогда сыграл роль амортизатора социальных катаклизмов, роль своеобразного «поглотителя» опасного человеческого материала, который удалялся из Франции и находил себе применение, а порой и смерть в далекой России.
2.2.3. Состав
Французские части составляли основу Великой армии, которая стала формироваться Наполеоном с начала 1811 г. для вторжения в Россию. На 1 июня 1812 г. в Великой армии было по списку 678 080 человек[611]. В строю из них было примерно 620 тыс.[612] Из общего списочного состава 322 167 служили в нефранцузской армии[613]. Реально через русскую границу, согласно подсчетам Шамбрэ, перешло 647 158 человек при 1372 орудиях. В составе первого эшелона было 448 083 человека, включая Австрийский корпус К. Ф. Шварценберга. Из этой суммы число нестроевых составляло примерно 6 %[614]. Вопрос о национальном составе сил вторжения и тех войск, которые сражались при Бородине, будет рассмотрен ниже. Сейчас же предварительно отметим, что более 1/2 (примерно 255 тыс.) первого эшелона Великой армии составили солдаты частей собственно французской армии. Хотя далеко не все они были природными французами, но их формирование происходило на основе положений французской конскрипции.
При среднем росте европейца XIX в. 160–165 см во французскую армию первоначально призывали лиц не ниже 155 см. Позже, с введением вольтижерских рот, стали брать и низкорослых – не менее 152,4 см. В гренадерских ротах служили высокорослые – имевшие не менее 167,5 см. Иногда, правда, допускались и исключения. Более жесткие требования были к конскриптам в кавалерийские части. Карабинеры должны были быть ростом более 177 см, кирасиры – более 172 см, конные егеря – более 165 см, драгуны – более 162,5 см, гусары – более 160 см[615]. К 1812 г., в связи с размахом приготовлений к войне с Россией, требования к росту и общему физическому состоянию были несколько ослаблены. Так, во 2, 3, 9-й и 12-й кирасирские полки (они окажутся на Бородинском поле в составе 1-го кавалерийского корпуса) попало несколько сотен конскриптов, предназначавшихся для пехотных полков[616].
К 1812 г. качество нового пополнения во французские части упало в целом. Новые полки формировались либо из молодых конскриптов с включением некоторых старых, но не самых надежных кадров, либо из беглых рекрутов, прошедших дисциплинарные части. Так, 127, 128 и 129-й линейные полки, созданные в 1811 г., формировались из Ганноверского легиона и конскриптов 1811 г., 130-й – из вспомогательных батальонов, 131, 132 и 133-й – из кадров дисциплинарных полков (полков о. Валхерен, Ре и 2-го Средиземноморского), 34-й легкий – из временного батальона Испанской армии, 35 и 36-й легкие – из дисциплинарных батальонов и т. д. По подсчетам Нафзигера, только дисциплинарные части «поставили» наполеоновской армии к походу 1812 г. 38 351 бывшего дезертира![617] В кавалерийские части пополнение попадало более хорошее, однако требовалось немало времени, чтобы его «абсорбировать». Как отмечал весной 1812 г. военный министр, половина новых людей, прибывавшая в кавалерию, не обладала необходимой физической силой, чтобы «держать саблю». Ж. Морван писал, что прибывшие в марте 1812 г. в легкую кавалерию конскрипты получили очень хороших лошадей, но, не обладая навыками верховой езды, ко времени вступления в Берлин изранили уже весь конский состав[618].
На этом фоне ситуация с новым пополнением в те французские части, которые оказались под Бородином, была значительно лучше. Особенно много конскриптов оказалось в 1-м армейском корпусе Даву. Наполеон, решив увеличить количество действующих батальонов линейных и легких полков до пяти (обычно действующими были 1 –4-е батальоны, а 5-й составлял депо), заставил Даву наполнить шестые (а в значительной степени, и четвертые) батальоны конскриптами и солдатами из штрафных полков. Сержантский состав был выделен из старых батальонов и дополнен выпускниками из специальной школы в Фонтенбло. Таким образом, 4-е и особенно 6-е батальоны 7, 13, 17-го и 33-го легкого (во многом сохранившего свой «голландский состав») в значительной степени состояли из конскриптов Везеля и Страсбурга; 12, 21, 25, 30, 48, 57, 61, 85, 108, 111-го линейных и 15-го легкого – не только из конскриптов 1811 г, но и бывших штрафников. 127-й линейный, созданный только в 1811 г., включал в себя наряду с конскриптами солдат бывшего Ганноверского легиона[619]. Хотя у командования 1-го корпуса возникли значительные проблемы из-за столь быстрого увеличения полков за счет не самого лучшего «человеческого материала»[620], но к началу русской кампании они в основном были решены. Конскрипты и штрафники адаптировались и органично вошли в ряды старых кадров. Французские пехотные части 3-го и 4-го армейских корпусов также были заметно пополнены конскриптами и штрафниками. Но так как перед полками этих корпусов не ставилась задача увеличения боевого состава на один дополнительный батальон, абсорбция прошла также неплохо. Правда, уже в ходе кампании среди нового пополнения обнаружилось значительное дезертирство и повышенная заболеваемость. Поэтому в 3-м корпусе Нея 3-и и 4-е батальоны решили упразднить, дополнить за счет этого личный состав 1-х и 2-х батальонов, а из оставшихся людей образовать маршевый полк.
608
См., например: Молок А. И. Империя Наполеона накануне войны 1812 г. // Ученые записки Ленинградского гос. ун-та. № 19. 1938. Т. 4. Л., 1938. С. 66–67; Elting J. R. Op. cit. P. 325–327.
609
Instruction générale sur la conscription. 1 Nov. 1811 // Législation militaire. T. 1. P. 31–73; Margueron. T. 2. P. 17–34; Подготовка Наполеона к войне 1812 года. По мемуарам Паскье // Военно-исторический вестник (далее – ВИВ). 1912. Кн. 1. С. 139–141; Elting J. R. Op. cit. P. 327. В целом, 17 наборов, сделанных Наполеоном, изъяли из старой Франции 1 млн 660 тыс. человек (Madelin L. Op. cit. P. 133). Потери составили с 1800 по 1815 г. 1 млн человек, то есть 68 % основного контингента.
610
Cobb R. The Police and the people. French Popular Protest. 1789–1820. Oxford., 1970. P. 104–109, 249–259, 263, 278.
611
Blond G. Op. cit. P. 317. М. Кукель, а за ним Г. Зых дают цифру в 674–678 тыс. человек (Kukiel M. Wojna 1812 roku. T. 1. Str.161–163; Zych G. Op. cit. Str. 233–235). Все эти цифры восходят к данным Деннье.
612
По Кукелю – 618 448 (Kukiel M. Wojna 1812 roku. T. 1. Str. 161–163), по Бутенко – 612 тыс. при 1372 орудиях (Бутенко В. А. Указ. соч. C. 44–45).
613
Blond G. Op. cit. P. 317.
614
Chambray G. Op. cit. T. 1. App.2. Интересные данные по составу Великой армии 1812 г. дал еще в середине XIX в. Сент-Илер (Saint-Hilaire M.-E. Histoire de la campagne de Russie… T. 1. P. 314–322). В начале ХХ в. была предпринята первая серьезная попытка критически оценить силы армии, вторгшейся в Россию (Villatee des Prugnes R. Les effectives des la Grand Armée pour la campagne de Russie de 1812 // Revue des etudes historiques. 1913. Vol. 79. P. 245–287). Эти попытки были возобновлены в конце ХХ в. Американский историк Рьен, выпустивший книгу в 1990 г., заново просчитал численность армии вторжения и предложил цифры в 611 858 человек с 1242 единицами полевой артиллерии, 130 осадными орудиями, 32 700 единицами военного транспорта, 183 911 боевыми лошадьми. При них было около 25 тыс. различных гражданских лиц. В боевом составе этих сил было 265 французских и 291 иностранный батальон, 219 французских и 261 иностранный эскадрон. К концу года к границам России, не переходя ее, подошло еще 32 918 человек пехоты и 1520 кавалерии при 40 орудиях. Таким образом, общая цифра у Рьена оказывалась близка к данным Шамбрэ (Riehn R. K. Op. cit. P. 159, 426–443. App.).
В начале XXI в. вновь были предприняты усилия приблизиться к точным цифрам армии вторжения. На этот раз основой стали две внушительного объема книги, подготовленные Бертье для императора лично, с расписанием соединений Великой армии, находившихся непосредственно под командованием Наполеона (SHD. C2 700; C2 701). Они помечены 15 июня 1812 г. и 1 августа 1812 г. Особый интерес представляет вторая книга, надпись на которой свидетельствует, что она была подготовлена по приказу Наполеона в Витебске. Как справедливо отмечает О. В. Соколов, именно этот вариант расписания оказывается наиболее приемлемым для определения численности войск Наполеона на середину июня 1812 г. в связи с тем, что подсчеты численности многих корпусов относятся к июню и даже к маю этого года (Соколов О. В. Битва двух империй. С. 628–629; Приложение 2). Общая численность армии без Австрийского корпуса равнялась 644 024 человекам.
615
Наполеон. Избранные произведения. М., 1956. С. 652; Elting J. R. Op. cit. P. 323; Nafziger G. Op. cit. P. 30; etc.
616
Отечественная война 1812 года. Отд. 2. Т. 1. № 488. С. 300.
617
Margueron. Op.c it. T. 2. C. 17–34, 75; Даву – военному министру. Гамбург, 15 октября 1811 г.// Отечественная война 1812 года. Отд. 2. Т. 1. № 10. С. 5–6; Thiers L.-A. Op. cit. P. 193–196; Elting J. R. Op. cit. P. 208; Nafziger G. Op. cit. P. 17; etc.
618
Morvan J. Op. cit. T. 1. P. 336.
619
Даву – Наполеону. Гамбург, 14 и 29 октября 1811 г.; Магдебург, 3 и 4 ноября 1811 г.; Брауншвейг, 4 ноября 1811 г.; Гамбург, 7 ноября 1811 г. // Отечественная война 1812 г. Отд. 2. Т. 1. № 1. С. 1; № 80. С. 44; № 105. С. 57; № 115. С. 65–66; № 120. С. 68–69; № 139. С. 78–79.
620
См.: Даву – Наполеону. Брауншвейг, 31 октября и 4 ноября 1811 г.; Целле, 6 ноября 1811 г.; Гамбург, 7 и 8 ноября 1811 г.// Там же. № 93. С. 52; № 120. С. 68–69; № 135. С. 75; № 139. С. 78–79; № 142. С. 81–82.