Страница 144 из 164
Попросив Пирса пригласить Пабло прийти ко мне, если честно, не рассчитывал в конечном результате увидеть его. Но у парня, как оказалось, всё-таки были стальные яйца, и он без тени страха принимал любой вызов. Правда, на этот раз я всё же надеялся, что причина его появления кроется лишь в соблюдении интересов Марины. Стараясь игнорировать навязчивые мысли о том, близки ли они снова и прикасался ли он к моей женщине, сразу перешел к тому, ради чего пригласил его на встречу.
- Тебе нужно увезти Марину.
- Вряд ли ты сможешь дотянуться до неё из тюрьмы, - смотрел на меня полным презрения взглядом Перес.
- Слушай, Пабло, - непроизвольно сжал кулаки, сдерживаясь от того, чтобы всё-таки не выбить несколько его идеальных зубов.
Намерения острить и показывать, кто круче, у меня совершенно не было. Всё перевернулось с ног на голову, и необходимость взять под контроль хотя бы что-то для возвращения опоры под ногами, брала верх над раздражением.
- Можешь язвить, сколько вздумается, только опасность исходит совсем не от меня, и я всё же надеюсь на то, что ты не такой идиот, каким пытаешься казаться.
Взгляд Переса смягчился. Он осторожно втягивал колючки, которые выпускал каждый раз при разговоре со мной, понимая обоснованность моей тревоги.
- Если твои предупреждения касаются открытой твоими же дружками охоты на Марину из-за дачи ею показаний против тебя, то мне не следует говорить, что и так известно.
- Тут всё гораздо серьезнее. Поэтому тебе лучше увезти её настолько далеко, где никому и мысли не придет её разыскивать. Понимаешь? – наклонился к нему чуть ближе, стараясь не быть услышанным окружающими.
- Что происходит? – нахмурился он.
- Пока что я сам не могу понять деталей. Знаю лишь, что здесь она постоянно будет под прицелом. Просто уезжайте. И старайтесь не светиться на людях.
- Слушай, Диего, - сделал паузу, потерев переносицу. – Я не люблю, когда недоговаривают. И чтобы быть начеку, должен понимать, откуда именно нужно ждать угрозы.
-Решил вспомнить про недоговоренности? - почувствовал прилив злости.
Всё это время меня водили за нос, не рассказывая о самом главном, а теперь пытаются играть в подобные игры. Да кто он такой, чтобы требовать от меня хоть что-то!
- Не хочешь рассказать о моём ребенке, которого вы с Мариной прячете от меня?
Пабло замер, вперившись в меня немигающим взглядом.
- О чем ты?
- Сейчас не самое подходящее время притворяться и делать вид, что ты не понимаешь, о чем я.
- Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.
-Хватит, Перес. Я все знаю о дочери.
Пуэрториканец выпрямился, слегка отстраняясь, по-прежнему не прерывая зрительного контакта и не произнося ни слова. Несколько мгновений он обдумывал услышанное с совершенно застывшим лицом, словно боясь мимикой рассказать больше положенного.
- Что именно ты знаешь?
- Только, что у меня есть дочь, и Марина скрывает ее от меня.
- Когда ты узнал?
- После задержания.
- Чего ты хочешь?
Пабло прощупывал почву, явно нервничая из-за того, как я отреагирую на эту новость, и что буду предпринимать дальше.
- Знать, почему она скрыла её существование.
- Разве это неясно? - окинул взглядом помещение, наполненное охраной и другими заключенными. - Твой образ жизни не гарантирует счастливого будущего для девочки, как и ты сам.
- Я имел право знать! – прошипел, практически переходя на крик.
Пабло усмехнулся, одарив меня жестоким взглядом.
- Ты потерял все права после всего, что с ней сделал. И не тебе строить сейчас из себя потерпевшую сторону.
- Она рассказала тебе?
- Нет. Она не сказала ничего о том, что с ней случилось. Но ее состояние, физическое и психическое, рассказало мне гораздо больше, чем могли сделать слова.
Его обвиняющий взгляд, наполненный злостью и отвращением, вернул меня на год назад, в то время, когда я разрывался между желанием убить Марину за ее предательство, вырвать из своего сердца, но не мог избавиться от той одержимой привязанности, которая оказалась формой моей ненормальной любви. Холод медленно расползался по телу при мысли, какими именно были последствия моего с ней обращения. Ведь до этого момента, я никогда всерьез не задумывался над тем, в каком состоянии она покинула меня.
- Не думал об этом? – зло кинул мне фразу Пабло. - А я тебе расскажу, - облокотился о стол, наклоняясь ближе. - Расскажу о том, как она боялась людей, о том, как кричала во сне и вздрагивала каждый раз при вопросах о прошлой жизни. Расскажу о том, как Марина забивалась в угол, увидев латиноамериканцев, и в какой ужас она пришла, узнав о беременности.
Слова Переса хлестали меня по лицу, как прутья деревьев в лесной чаще, не выпускавшие из своей смертельной западни. Я физически ощущал раны в груди, оставляемые жесткой правдой. Думая обо всех тех кошмарах, сотворенных с Котёнком, не сомневался в правдивости услышанного. Но когда представлял картину, описанную пуэрториканцем, кровь стыла в жилах от осознания, что именно я стал виновником страданий Марины. Захотелось увидеть её, покаявшись во всем содеянном, и, прижав к груди, пообещать никогда больше не давать в обиду. Только я уже сделал это, снова подвел её, позволив оказаться наедине с Эстер.