Страница 16 из 17
Сначала меня снова загнали в эту странную помесь рентген-аппарата и томографа, где минут пять сканировали — девственность искали, извращенцы! Видимо нашли, потому, как перестали смотреть на меня, как на врага народа. Но до разговора со мной так никто и не снизошел. Всё, что я слышал, это отрывистые команды типа — сидеть/лежать/молчать /не дергаться. Вот «не дергаться» было самым сложным, ибо по сравнению с эпиляцией инквизиторские пытки — ласковая щекотка. По местным традициям на теле омеги не должно быть волос от слова «совсем», исключение составляют волосы на голове, брови и ресницы, остальное удаляют каким-то варварским допотопным методом. Больно, блять! Вот ведь! Научились в космос летать, медицина на грани невозможного, а удалить безболезненно волосы не могут. А может, не хотят? Мазохисты**! Короче, выпустили меня из этой камеры пыток, где двое щупленьких бет издевались надо мной, лишь под утро, натерев меня напоследок маслом… всего натерев… густо… Сказали, для нежной кожи.
Я устало прикорнул на кушетке и только начал видеть какой-то сон, как меня снова растормошили и повели в душ. Потом я отмокал в ванной, только расслабиться все равно не получилось, потому как пришли снова те два беты, что издевались надо мной накануне, и принялись за меня снова. Короче, часа через четыре я был таким чистым, что только по счастливой случайности не скрипел и не блестел.
Потом была война за волосы, которые старейшие омеги хотели непременно остричь, но тут уж я решил проявить характер. И так терпел и слушался их до последнего, но мои волосы! Ни за что и никогда!!!
— Эльши, — лан Сарти стоял с ножницами в руках, — замужний омега не может носить такие длинные волосы.
Сам указывал пальцем на свой короткий седой пушок.
— Мне все равно! Если супруга не устроит длина моих волос, то я лично вложу в его руку ножницы, а до этого момента извольте оставить так, как есть.
Ага! Так Рашти и остриг мою косу! Альфа видел, что я могу ею делать, да и те пару раз, когда он видел меня с распущенными волосами… Глаза горят, пальцы подрагивают. Было заметно, что он просто мечтает зарыться в мои волосы лицом, ну или намотать их на кулак. Так что, гриву свою я отстоял.
Косу я заплетал сам, так как помогать с этим и омеги, и беты отказались. Пф! Я с детства мог соорудить на голове что угодно, но, чтобы не шокировать публику, заплел тугую французскую косу, почти спрятав истинную длину.
Как я дожил до вечера — не знаю. После всех издевательств меня даже не покормили, только давали пить какую-то сладкую водичку со странным привкусом. Незадолго до церемонии меня отправили в отдельную комнатку «подумать о будущем, попросить у Богини Ликор деток, послушания, терпения, скромности» и прочего, чего у меня, видимо, нет. Список моих недостатков лан Милли озвучил со скорбной, но смиренной миной.
Когда настало время идти к жениху, я был голодный, злой и невыспавшийся. Настроение мерзкое, кожа горит под белым костюмом, голова гудит и чувство, что все как-то не так, словно собственное тело мне мало стало.
Я шел к алтарю, где меня ждал Рашти и… постепенно успокаивался. Ну подумаешь голодный — накормят, подумаешь устал — еще успею наотдыхаться. Все это неважные мелочи. А вот Раххродар в темном костюме, ждущий меня у алтаря, смотрящий на меня жадным горячим взглядом — это важно. Я подошел к нему, и он обхватил мою руку пальцами.
— Ты оставил волосы, — не вопрос, а утверждение, сказанное довольным урчащим голосом.
Я не успел ничего ответить. Высокий мощный альфа с косой, доходящей ему до пят (а меня, значит, подстригать? Ироды!), в золотистом балахоне, зычным голосом начал вещать что-то нуд… зауныв… пафос… Вещал, короче. В принципе, его речь ничем не отличалась, кстати, по смыслу, от того, что говорят в наших ЗАГСах. Про любовь, про уважение, про верность, про общую лодку, плывущую в море жизни. Я его почти не слушал, отреагировав лишь тогда, когда нужно было сказать «да» и окольцевать Рашти.
Дальше я помню смутными урывками. Мой а-отец и братья, обнимающие меня… какие-то лю… альфы/беты/омеги с непонятными словами ненужных мне на тот момент поздравлений… странный взгляд моего супруга и раздутые крылья его носа… крики, скандал, ну конечно, какая свадьба и без драки! Мне становилось все жарче и жарче, я попытался стянуть с себя рубашку, или хотя бы расстегнуть ворот. Последнее, что я ясно помню, это сильные руки Рашти и полумрак спальни.
— Эш, — он встряхивал меня, уложив на прохладные простыни, которые я чувствовал всем телом.
— А я голый, — глупо хихикнув, я притянул вкусно пахнущего альфу к себе.
— Эш, у тебя течка. Ты понимаешь?
Но мне было все равно, я вылизывал его шею, пытаясь выпростать рубашку из брюк. Рашти рыкнул и навалился на меня, сдаваясь под моим напором. А дальше была гонка за наслаждением. Звезды, рассыпающие фейерверки под веками. Горячее сильное тело под моими руками. Жадные губы, клеймящие меня. И яркая боль укуса на нежном местечке между плечом и шеей. Я умирал и воскресал бесчисленное количество раз. Мне не нужна была еда, вода, я уверен, что в тот момент я бы и без воздуха смог прожить, но не без Рашти. Его имя срывалось с моих губ, как молитва. Его светлые, словно у хаски, глаза были моим маяком в бушующем море чувств.
Не уверен что знаю, сколько времени прошло с момента моей свадьбы. Я проснулся в полной темноте, нащупал на тумбочке кнопку и включил тусклый ночник. Рашти, замученный, искусанный (это я?! Я, блять, его что, ел что ли?), с темными кругами под глазами, спал. Мне же хотелось ЖРАТЬ!!! Я не был таким голодным… я никогда не был ТАК голоден. Завернувшись в халат, заботливо висящий на спинке стула, я приоткрыл дверь спальни. Из коридора тянуло чем-то вкусненьким, и я решил пойти на запах. Ну, не убьют же меня, в конце концов! Дойдя до лестничного пролета, я спустился на один этаж, заглянул в коридор и увидел открытую дверь, за которой горел свет. Именно оттуда пахло чем-то мясным, жареным, я аж слюну сглотнул, а желудок, почуявший пищу, выдал голодное урчание, заставляя пошевеливаться. Я почапал к дверям, переваливаясь уточкой (не прошли даром постельные упражнения), заглянул внутрь и услышал выразительный шепот, от которого у меня волосы дыбом едва не встали. Кто-то на чистейшем русском языке с непередаваемыми интонациями воспроизводил Малый Петровский Загиб. Такое я слышал в своей жизни только от Нинки… что на меня нашло — не знаю, но я вошел, прикрыв за собой двери и так же шепотом позвал:
— Нинка, сучка драная, — родная речь легко полилась с моих губ.
— Чего?
Из-за буфета выглянула взъерошенная кудрявая голова молоденького омеги.
— Нинка? — я упорно звал по имени незнакомого омегу. — Нинка!
— Тонька? — недоверчивый шепот и изумление на лице, — Тонька?! Тонька!!!
Продолжение следует…
Комментарий к Глава 4 * омега облегчённого поведения – для любителей исправлять слово облегчённого на лёгкого, объясняю: это ироническое высказывание, как и недошлюшонок. Назвать прошлого Эша шлюхой или “девицей лёгкого поведения” в полной мере нельзя. Его протест в виде вызывающего, нарочито сексуального и распущенного поведения позволяет его осуждать, как вызывающе ведущего себя омегу, но упрекнуть в неразборчивых связях или не сохранении девственности до свадьбы не возможно. Такой вот девственный распутник – вьюнош облегчённого поведения. )))
Не САДИСТЫ, а именно МАЗОХИСТЫ. ОМЕГИ, любые, обязаны удалять на теле все волосы. И на своем теле в том числе. И удалять именно таким варварским методом. Кто они после этого, если не мазохисты?
Благодарю, Стасенька, что помогла выловить блох величиной с собаку! )))
====== Бонус ======
Раххродар
Храм. Я стоял перед алтарём и ждал, когда появится Эш. Никогда не был романтичным или сентиментальным, но в это мгновение у меня сердце замирало от счастья. Любовь? Не знаю… Не уверен… Скорее, искренняя привязанность, пока… То время, что мы вместе провели на «Страннике», позволило мне очень близко познакомиться с моим будущим мужем. Не каждому альфе удается такое. Я по праву считал себя везунчиком!