Страница 31 из 59
Но в политике Петра были не только достижения, но и крупные ошибки, имевшие для России тяжелые последствия. Правда, следует учесть, что когда он начал реформы, то был совсем молодым человеком, не имевшим никакого опыта, и ему неоткуда было его взять, не было у кого учиться. Крупной ошибкой была Северная война. Ведь подлинной целью Петра было поднять Россию из отсталости и превратить ее в передовое государство. А реформы и война плохо сочетаются друг с другом. Для проведения коренных реформ необходима внутренняя стабильность в государстве и большие ресурсы, не отвлекаемые на другие дела. Тогда как Петру пришлось создавать русскую промышленность не в спокойной мирной обстановке, а в условиях тяжелой и продолжительной войны. На содержание армии и флота у него уходило две трети государственного бюджета, а на оставшуюся треть приходилось все остальное – и содержание государственного аппарата, и значительные суммы, отпускаемые на дипломатию. В эту статью расходов включались субсидии союзникам и подкуп иностранных государственных деятелей, что было обычной практикой в европейской дипломатии того времени. Помимо этих трат, немало было других. Если все это вычесть, то получается, что на развитие экономики у Петра оставались буквально крохи. Но даже этих крох царю хватило при разумном их использовании, чтобы увеличить промышленное производство в России в десять раз! Можно себе представить, чего бы он добился в подъеме экономики и в культурном развитии России, если бы все свое время и материальные средства он посвятил достижению этой цели! А уж затем, рано или поздно, могучее государство заставило бы шведов вернуть земли, которые они отняли у России в Смутное время.
Редко какая из войн так плохо была подготовлена, как Северная. Ведь Петр готовился воевать с турками и ради этого построил черноморский флот, стоивший ему больших денег. Но союзников против Турции он не нашел, зато нашлись желавшие воевать против шведов. И это изменение политической конъюнктуры перенесло Петра с южного направления на север, где у него ничего не было подготовлено. Черноморский флот остался не у дел, и Петру, мечтавшему плавать по морям и для этого изучившему навигационную науку, пришлось долгие годы вести сухопутную войну, пробиваясь к совсем иному берегу. Уже после одержанной над шведами победы Петр честно признался в своем окружении, что начал войну словно слепой, не имея представления ни о собственной силе, ни о силе противника.
Война настолько усложнила ход реформ, что об их неспешной обдуманности теперь не могло быть и речи. Их пришлось проводить в хаосе и суматохе военного времени, которые неизбежно сопровождают боевые действия, когда чаша весов постоянно колеблется то в одну сторону, то в другую. Оказавшись под лавиной нахлынувших на него проблем, Петр всегда вынужден был спешить, не имея времени ни остановиться, ни передохнуть, ни хорошо продумать дальнейшие действия. Теперь уже не он планировал реформы, а их ему навязывала война. Они последовали именно в том порядке, в каком возникли перед царем проблемы. Поражение под Нарвой заставило Петра заняться реорганизацией армии, а необходимость ее одеть, обуть и вооружить, повернула лицом к промышленности. Война потребовала от администрации такой ускоренной работы, на какую не были способны прежние государственные учреждения. Отсюда предпринятая Петром перестройка правительственной машины. Как армии, так и гражданскому управлению потребовались образованные люди. Отсюда усиленная его забота о распространении в обществе научных знаний, об основании общеобразовательных, профессиональных и технических школ.
Образцом поспешности и необдуманности в его поступках был предпринятый Петром Прутский поход. Когда подстрекаемый сбежавшим в Турцию Карлом XII турецкий султан объявил России войну, Петр заключил союз с молдавским господарем Дмитрием Кантемиром, и в апреле 1711 года пошел на соединение с ним. Он завел свою армию в испепеленную солнцем степь, не оценив и не разведав предварительно обстановку. Он понадеялся на обещания молдавского господаря о достаточном снабжении, и не запасся необходимым количеством фуража и провианта. Молдавские поставщики получили с него деньги, а затем отправили проданный ему товар в турецкий лагерь, где получили столько же золота. В армии Петра было 38 тысяч солдат, а руководимая великим визирем Баталджи османская насчитывала 120 тысяч. К тому же она вскоре соединилась с 70-тысячной конницей крымского хана Девлета II Гирея. И вот, имея возможность маневра, Петр позволил турецкой армии, численно впятеро его превосходившей, окружить себя в лагере у реки Прут. Он оказался прижатым к берегу с кавалерией, почти лишившейся лошадей из-за отсутствия корма, и с пехотой, измученной голодом и усталостью.
Солдаты Петра отбили два штурма янычар с большими для них потерями. При штурме турки потеряли 8 тысяч. Но положение царя было отчаянным. Продовольствия не было совсем и солдаты ели одну конину. Поход мог закончиться полной катастрофой – гибелью Петра или его пленением. Турки обложили русский лагерь полукругом полевых укреплений и беспрерывно стреляли из пушек. Петр послал великому визирю 150 тысяч рублей золотом, пытаясь его подкупить, но визирь денег не принял, опасаясь лишиться головы из-за доноса султану. Но мир с Петром он все же заключил. На его решение повлиял поднявшийся среди янычар ропот после понесенных ими потерь. Среди них пошли разговоры, что султан хочет прекращения войны, а визирь, вопреки его воле, посылает их на убой.
Условия мира для России были очень тяжелыми. Петру пришлось возвратить Азов, уступив вместе с ним весь приазовский берег, срыть укрепления Таганрога и уничтожить свой черноморский флот. А это почти пятьсот кораблей больших и малых. По словам одного иностранного офицера, наблюдавшего русскую армию во время ее отхода к Днестру, «Солдаты почернели от жажды и голода. Почерневшие и умирающие от голода люди лежали во множестве по дороге, и никто не мог помочь ближнему или спасти его, поскольку у всех было поровну, то есть ни у кого не было ничего».
После Полтавской битвы Петр продолжил войну со шведами также не лучшим образом. После потери своей лучшей армии в России Швеция была истощена. В ходе военной кампании 1710 года Петру удалось завоевать малой кровью Прибалтику, заняв такие сильные крепости, как Рига и Ревель. В том же году был взят Выборг.
Но Петр почему-то считал, что чтобы добиться в войне победы, ему необходимо вначале построить военно-морской флот, способный одержать верх над первоклассным шведским флотом. «Всякий потентат, – говорил он, – который армию имеет – одну руку имеет, а который флот имеет – две руки имеет». И он действительно построил флот практически «с нуля». Флот состоял из нескольких сот кораблей, и на его создание ушло много времени и средств. Хотя существовал простой путь. Ведь Петру было известно, что в зимнее время северная часть Балтийского моря замерзает. Во время последней войны России со Швецией в 1809 году русская армия дошла до вражеского берега по льду замерзшего моря, после чего шведы незамедлительно признали свое поражение. То же самое случилось бы и в 1710 году, поскольку у шведской армии уже не было сил на еще одно генеральное сражение. В достижении победы шведский флот Петру помешать не мог, поскольку в сражениях на суше он бесполезен.
Вместо того чтобы пойти таким простым путем, Петр зачем-то восстановил Северный союз и вошел в альянс с Саксонией и Данией. Эти два партнера воспользовались ослаблением Швеции и нацелились на Померанию – шведские владение в Германии на южном берегу Балтики. Но шведы им быстро задали трепку, и им на помощь пришла русская армия. Она одержала ряд побед, а ею завоеванную Померанию поделили между собой Пруссия и Голштиния, союзница Саксонии. Когда союзники получили все, что хотели, они покинули Петра, заключив мир со шведами. 7 января 1720 года в Стокгольме был подписан мирный договор Швеции с Саксонией и Речью Посполитой, а 14 июля шведы подписали мир с Данией, которая получила территорию в Шлезвиг-Гольштейне, денежную компенсацию и право сбора пошлин со шведских судов за проход через Зундский пролив.