Маска призрака

Рис загасил посох и крадучись двинулся к двери. Он повозился с засовом, стараясь отодвинуть его как можно медленнее, и был вознагражден за труды: дверь открылась с одним чуть слышным щелчком. Рис осторожно выглянул в коридор. У центральной лестницы висела лампа со свет-камнем, но она была далеко, а ближе весь коридор затопила тьма. Снаружи не было видно ни души, но Рис не мог полагаться на зрение.

Сосредоточившись, он проник мыслью за Завесу и призвал духа. Тот был крохотный – клочок тумана, едва ли обладавший собственным сознанием. Сияющий шарик завис над ладонью Риса, источая магическое гудение, от которого щекотало в затылке.

– Мне нужно, чтобы ты не шумел, – прошептал Рис. – Справишься?

Дух возбужденно заплясал над ладонью и потускнел. Теперь Рис едва мог разглядеть его. Он подбросил туманный шарик и смотрел, как тот неспешно выплывает в общий зал. Даже для таких крошечных духов пребывание в мире плоти служило источником неописуемого ликования. Их приводили в бесконечный восторг сущие пустяки – деревянный стул, недоеденный кусок мяса, перышко. Предоставленный самому себе, дух часами бы кружил там и сям, с восхищенным гудением обследуя окружающую обстановку.

Храмовники косо смотрели на использование даже таких кротких духов, хотя категорического запрета не налагали. Призывали же лучшие целители себе на помощь духов сострадания. Подобные духи ненадолго задерживались по эту сторону Завесы и почти сразу возвращались в свой призрачный мир, но Церковь все равно относилась с подозрением ко всякому, кто обладал способностью к общению с ними, то есть к таким, как Рис, но все же этот дар находил себе применение.

Рис терпеливо ждал. Он уже начинал опасаться, что дух отвлекся от порученного дела, – и тут почуял, что его бесплотный посланец возвращается. Туманный шарик опустился на раскрытую ладонь и возбужденно застрекотал. Рис прикрыл глаза, стараясь извлечь из памяти духа все, что тот видел на своем пути. Вначале образы были сумбурные – судя по ним, в общем зале торчало не менее десяти храмовников. Потом Рис сообразил, что дух загляделся на статуи и не сумел отличить их от живых людей. Весьма похоже на духов.

Впрочем… одна из «статуй» двигалась. Рис сосредоточился на этом образе и получил от духа достаточно четкое видение, чтобы разглядеть все подробности. Часовой в дальнем углу лестничной площадки. Стало быть, за коридором все-таки следят.

– Мне нужна от тебя еще одна услуга, – негромко и просительно проговорил он. Дух слетел с его ладони, заранее трепеща от предвкушения. – Я хочу, чтобы ты увел этого человека. Куда – не важно. Просто отмани его ненадолго, а потом ты будешь волен вернуться в Тень.

Задание было воистину сложное. Дух закрутился на месте, едва заметно замерцал, размышляя, и вновь уплыл прочь. Минуту спустя Рис услышал, как невидимый стражник приглушенно выругался. Затем дробно затопотали шаги, быстро удаляясь вниз по лестнице. Отлично. Теперь у Риса есть время, чтобы исполнить задуманное.

Выскользнув в коридор, он повернул не к лестнице, а в укрытую мраком часть общего зала. За спальнями скрывалась крохотная каморка. Ступая как можно тише, Рис подобрался к ней и нырнул внутрь.

В каморке царила кромешная тьма и стоял густой запах застарелой гари. Подавив приступ кашля, Рис засветил посох. Свет, озаривший каморку едва ли на расстояние вытянутой руки, выхватил из темноты ряды ветхих шкафов, битком набитых всякой рухлядью, которой пользовались Усмиренные, обслуживавшие комнаты магов. Видно было и то, что в каморке частенько появлялись ученики: пол усыпан хлебными крошками, пеплом как из запретных курительных трубок, так и от истощенных свет-камней.

В таком случае странно, что ученики не обнаружили в дальней стене каморки незакрепленный камень. Сумей они это сделать – очень скоро сообразили бы, что тесниться в клетушке им незачем. При нажатии на камень открывался люк, за которым тянулся узкий лаз. По нему можно было незамеченным пробраться мимо поварен и спуститься на подземные ярусы. Подобных тайных ходов в Белом Шпиле было множество, и те немногие маги, которые знали о них, ревностно хранили секрет, чтобы храмовники не запечатали ход.

Час, если не больше, Рис ползком, в пыли и кромешной темноте пробирался по узкому ходу. Возле поварен ему пришлось буквально волочить себя между стенами, задерживая дыхание, чтобы не задохнуться от зловония. Наконец тайный ход вывел его к необычно крутой лестнице. Здесь можно было выпрямиться во весь рост, зато стены сузились настолько, что Рис едва протискивался между ними. Вокруг царила затхлость. Духота. Удушье.

Ощутив наконец дуновение свежего воздуха, Рис едва не вскрикнул от ликования. Он знал, что лестница вела к открытой комнате в той части подземных ярусов, которой давным-давно никто не пользовался. Это означало, что он близок к цели. Рис нетерпеливо ринулся вперед… и, как выяснилось, излишне поспешно. Одна из ступенек в самом низу лестницы обрушилась под его тяжестью, и он, испуганно вскрикнув, ничком повалился в пустоту.

Посох вылетел из его руки и, погаснув, с глухим стуком покатился вниз. Миг спустя за посохом последовал и сам Рис. Он попытался цепляться за стены, чтобы замедлить падение, но этим только ухудшил дело. Он кубарем покатился вниз, ударился головой о стену и в итоге со всей силы рухнул на пол.

О-ох!

Рис валялся в непроглядной тьме, терпеливо свыкаясь с болью. Боль была изрядная. Он медленно, ощупью обследовал себя. Руки сгибаются хорошо. Ноги целы. Ни одной кости не переломано, хотя тело, кажется, вот-вот развалится на куски. Что ж, уже повезло.

До слуха его не донеслось ни шагов, ни иных звуков, которые означали бы, что кто-то услышал шум падения и отправился выяснять, в чем дело. В этом не было ничего удивительного. Темницы отсюда недалеко, но звук в Яме распространялся такими причудливыми путями, что вряд ли кто-то, даже если бы и услышал шум, сумел бы отыскать его источник. Да и стражники обычно в эти места не забредают, хотя все когда-нибудь случается в первый раз.

Рис, постанывая, кое-как поднялся на колени и принялся шарить вокруг в поисках посоха. Руки натыкались на пыль… снова пыль… и опять-таки пыль. Среди других находок были выпавшие из стен камни и обломки трухлявой древесины. Вполне вероятно, что здесь когда-то располагалась кладовая, хотя трудно вообразить, сколько лет назад было это «когда-то». На полу кое-где валялись ветхие бочонки и ящики, давным-давно опустевшие и служившие лишь пристанищем для пауков. Интересно, табурет еще здесь? Некогда его принес сюда какой-то неустрашимый маг, но садиться на этот табурет уже небезопасно.

Наконец Рис отыскал посох. Стиснув древко в руке, он засветил хрустальный шар…

…и вскрикнул. Рядом кто-то был.

Юноша сидел на корточках шагах в пяти от Риса, боязливо глядя на него из-под копны спутанных белокурых волос. Он явно не был ни магом, ни храмовником: потертые кожаные штаны и куртка щедро измазаны пылью и грязью, а их владелец, судя по всему, не мылся целую вечность. Поза выдавала настороженность и страх – так застигнутая на открытой местности крыса замирает, парализованная ужасом, но вместе с тем всей душой жаждет броситься наутек.

– Коул! – пробормотал Рис, делая глубокие вдохи, чтобы утихомирить неистово бьющееся сердце. – Ты меня до смерти перепугал.

Юноша прикусил нижнюю губу и неловко поежился.

– Тебя давно не было, – сказал он. Голос у него был скрипучий, явно оттого, что хозяин пользовался им нечас-то. – Я думал, ты меня забыл.

– Нет, не забыл. Разве я не говорил тебе, что в последнее время стало труднее пробираться сюда?

Рис осторожно поднялся на ноги. Отряхнулся от грязи и пыли, хмурясь при виде порванной одежды и ушибов, которые тем труднее будет потом объяснить. И замер, вспомнив наконец, чего ради в первую очередь явился сюда. Он повернулся к Коулу, тщательно обдумывая, как лучше повести разговор. Юноша и без того был издерган.

– Мне нужно тебя кое о чем спросить, – решился Рис. – Это важно.