Страница 10 из 15
- Хотел, - честно признался атаман. - Но мне от нее нужно не это... Я уже получил то, что хотел.
- Да ну! Значит, эта праведница только притворялась овцой?! - зло сказала Акулина. - А поняв, что ты можешь бросить ее, она перестала строить из себя недотрогу и отреклась не только от религии, но и от чести в придачу!
- Ну что ты так злишься? Я же знаю, ты у меня хорошая, добрая... - пытался как-то прекратить ее вспышку ярости Гордей, прекрасно понимая, что девушка так говорит сгоряча, от боли и обиды. - А от Фериды я получил любовь. Ее тело мне нужно было лишь в доказательство того, что и ее душа тоже принадлежит мне.
- А-а-а... Я поняла... Значит, от нее душа, раз уж больше ее не за что любить: ни лица, ни фигуры... Ни кожи, ни рожи! - продолжала плеваться ядом казачка. - А от меня, стало быть, тело!
- Прекрати.
- Я буду говорить то, что захочу! И вообще, Гордей Ефремович, что вы здесь делаете? Идите-ка к своей жинке. Ночка близко, а вы тут со мной силы тратите. Вам сегодня предстоит не только душу своей ненаглядной любить, но и тело ее, щуплое да холодное! ...
- Я уйду... - наконец не выдержал Гордей и прервал этот поток ранящих их обоих больнее острого кинжала слов. - Но сначала ты выслушаешь меня! Акулина, любимая, поверь, после того, как я отвез бы Фериду в Черкессию, в моем сердце навек была бы ты одна. Но судьба распорядилась иначе. Я связал свою жизнь с другой, но мои чувства к тебе не угасли.
- Какие чувства, Гордей?! Ты любишь ее!
- И тебя я тоже люблю... - медленно проговорил молодой человек. - Уж не знаю, что это: кара Божья или Его величайшая милость, - но я люблю... люблю вас обеих. Без вас мне жизнь не жизнь... Акулина, милая моя, если ты прогонишь меня сейчас и не захочешь больше видеть, я исчезну из твоей жизни навсегда... Понимаю, я не имею права удерживать тебя. Единственное, что я могу предложить тебе, - это любовь женатого мужчины. Ты заслуживаешь лучшей доли. Ты могла бы выйти замуж за бравого красавца-казака и быть счастливой и любимой мужем женой... Но, если ты выйдешь замуж, мне будет очень больно...
- Гордей... Гордей, ты же знаешь, что ты у меня один! - с нее в одночасье слетела злая маска, слезы на щеках мгновенно высохли. - Я столько лет ждала тебя и никогда не посмотрю на какого-то другого мужчину... Я только что сказала тебе уйти... Я хотела прогнать тебя из своей жизни, из своего сердца... Но нет! Нет, любовь моя! Я не смогу... я не смогу без тебя! Не уходи!
Акулина подскочила на кровати и как безумная вцепилась в атамана. По тому, как он обнял ее в ответ, зарылся носом в золотые волосы и нежно поцеловал ее за ухом, девушка почувствовала, что он не врал. Он любил ее! А все остальное уже было неважно: ни женитьба на другой, ни попранная гордость, ни мучительная ревность... Любовь победила все.
- Не уходи... - продолжала еле слышно шептать казачка, крепче прижимаясь к тому самому единственному, дорогому ее сердцу мужчине. - Не уходи... Да ну эту черкешенку! Женись ты на ком хочешь! Только не покидай меня...
- Красавица моя, - так же тихо отвечал ей Гордей, - я никогда не оставлю тебя. Знай, ты запала мне в душу гораздо больше, чем Ферида. С ней я готов был расстаться. Да, мне было бы горько и больно от нашей разлуки, но счастье, обретенное с тобой, быстро бы залечило эту рану. А тебя я отпустить не могу...
Затем, бросив взгляд за окно и увидев разгорающийся на горизонте пожар, атаман нехотя отстранился от Акулины и коротко добавил:
- Вечереет. Мне пора.
- Ты пойдешь к ней? - дрожащим голосом спросила казачка, устремив на него томный взгляд бездонных лазурных глаз. Это был призыв ему остаться еще хотя бы на несколько минут, а может, и на всю ночку... Но Гордей только отрицательно помотал головой: в свою первую брачную ночь он должен утонуть не в синей бездне, а в черном омуте.
- Да, сейчас я к Фериде... Но завтра я приду к тебе... Не плачь, я люблю тебя...
Глава 8
Следующее утро встречало наших героев ласковыми теплыми солнечными лучами, чистым небом и веселым щебетанием суетливых птичек. Правда, ни Ферида, ни Акулина не видели всей этой красоты, потому что обе еще спали, свернувшись калачиком на краю кроватей, и видели во сне любимого мужчину. А «любимый мужчина» так и не сомкнул глаз за всю ночь. Когда жена заснула, Гордей присел на кровати и устремил на нее задумчивый взгляд. Но его мысли занимала далеко не одна Ферида. Молодой человек вспомнил слова, сказанные ему отцом много лет назад: «Ты похож на меня, как две капли воды. Знаешь, сынок, мне не раз говорили, что я вылитый отец. И судьбы у нас чем-то похожи. У каждого из нас жизнь была полна любовью, но всегда ее было в два раза больше, чем надо. Это такое испытание, достойно пройдя которое ты получаешь в награду счастье. В свое время я это испытание не прошел; меня сгубило мое малодушие и лицемерие. Не повторяй мою ошибку, сын. Помни: ложь, пусть даже самая маленькая, тянет за собой другую ложь. Обман опутывает, как сетями, и рано или поздно всплывает. Ложь губительна, а правда... а правда всегда лучше. Не выбирай путь подлости и обмана, иди светлой дорогой, дорогой правды!» Гордей думал о том, что при встрече с Акулиной сразу после возвращения из Турции все честно рассказал ей и к ним вернулось счастье. Получается, следует поступить мудрому отцовскому совету и поведать Фериде правду о любви к Акулине? И что будет? Эх, была-не была!
Мда, не таким Гордей представлял себе разговор с женой после первой брачной ночи. Они обсуждали его любовницу!
- Ты не хочешь расставаться с ней? - спокойно спросила Ферида, дослушав до конца рассказ мужа о его любви к Акулине.
Гордей в смятении молчал. А что сказать? Правду? Что он не хочет расставаться с Акулиной. Да это фактически признание жене в том, что он намерен изменять ей!
- Гордей, если тебе нужна Акулина, ты можешь оставить ее себе, - не дождавшись ответа, продолжила черкешенка. Она запнулась после слова «можешь», несколько секунд подумала, как поточнее выразить по-русски свою мысль, и в итоге перевела пословно: «оставить ее себе». Атаман даже сначала не понял, что жена имеет в виду. Когда до него наконец дошло, что Ферида возвела Акулину в статус в лучшем случае дворняжки, а в худшем - вещи, он сначала рассвирепел, но потом остыл, поняв, что это от недостаточного незнания языка. Затем казак стал разбираться в самой мысли и обалдел от выведенного смысла.
- Ты что... ты что, согласна, чтобы у меня была любовница?!
- Любовница... - задумчиво протянула Ферида, вслушиваясь в это длинное и красивое слово. - Я не знаю этого слова. Это значит наложница?
Гордей кивнул, не переставая таращиться на свою жену, до сих пор остававшуюся абсолютно невозмутимой и без тени смущения обсуждающую с ним его близкие отношения с Акулиной. Ему казалось, что черкешенка либо из мести решила так свести его с ума, либо сама повредилась рассудком.
- Ну, вот... Это же как в Турции. Помнишь, у Умара-паши было целых четыре жены и наложниц полный гарем.
- Но мы же не в Турции. И я не турецкий бей. Тебе разве не будет обидно, что у меня есть другая женщина? Ты не будешь ревновать?