Страница 2 из 112
Ну вот, сказала, и кто меня за язык тянул? Хотя, возможно, ко мне была применена магия, вроде заклинания правды. Дядька Петрим предупреждал меня об этом.
Всё, меня не примут, кому нужна в школе убийца? Я еще раз осмотрела присутствующих, и наткнулась на сочувствующий взгляд директрисы.
- Ты принята, Алекса Остова, - сказала она и повернулась к мужчине в черном, - Таер, пожалуйста, не расспрашивай этих трех девочек о том, что с ними произошло. Я дам тебе прочитать письмо, а им не стоит ворошить прошлое. А ты все сделала правильно и никто из нас тебя не осудит. Ступай.
Я, не веря в собственное счастье, на трясущихся ногах отошла к ближайшему дереву, и села на траву, опершись спиной об ствол. Меня приняли, вот так просто. Зная, что совершила убийство, все равно приняли! Главное, чтоб теперь подруги прошли, но была уверенность, что их тоже возьмут.
Против воли начала вспоминать тот день, когда впервые лишила жизни человека, точнее те три дня…
( !!! Единственная сцена 16+ на всю книгу)
Мы ехали из соседнего города с ярмарки: четыре семьи, восемь взрослых и девять детей. Счастливые и довольные, с кучей обновок. Мальчишки баловались на телегах, пытаясь устоять, когда колеса подпрыгивали на кочках, а мы все смеялись над ними. Солнце клонилось к закату, оставалось около часа пути. Внезапно начался обстрел арбалетными болтами, стреляли прицельно - в мужчин и коней. Все тут же спрыгнули с телег, отец затолкал нас с Таной между мешками с зерном, а мама прикрыла тряпками. Когда рядом захрипел папа, Тана не выдержала и вылезла из нашего укрытия, я поползла следом. Отец был мертв, лежал у телеги с болтом в груди, а мама и соседка, тетка Марфа, отбивались какими-то палками от двух бородатых мужиков, но безуспешно - удар, и мама оседает на траву. Изо рта льется кровь. Тана закричала и кинулась к ней, я схватила сестру, обняла за талию и держала до тех пор, пока она не успокоилась.
Дальнейшее смазалось в три самых длинных и самых ужасных дня в моей недолгой жизни. В живых осталось только пять девочек-подростков от двенадцати до пятнадцати лет. Нас заперли в сарае, по-видимому, разбойники заняли охотничий домик недалеко от села. Потом, ближе к ночи, когда напились, они стали вытаскивать нас по двое и насиловать, затем кидали обратно. Старый Бор, вожак разбойников, еще разрисовывал нам ножом лицо и тело, если мы сопротивлялись. Не глубоко, но очень больно. Девчонки плакали, молили о скорой смерти. После первого раза, когда я лежала в сараюшке вся в крови, тоже мечтала о скорой кончине.
А потом пришла злость - умереть и не забрать с собой хотя бы одну из этих тварей, я не могла. Не для этого мои родители отдавали свои жизни! Тогда я и наткнулась глазами на торчащий из стены гвоздь. Два дня мы с девчонками вытаскивали большие гвозди заколками, пряжками от ремней. Днем разбойники отсыпались, поэтому время у нас было. Кормить особо никто не старался, несколько кусков хлеба и фляга воды в день. Знали, что не жильцы.
Мы слышали, что через два дня они встретят еще один обоз, с другой деревни, а потом уйдут из этих мест. Старый Бор оказался очень хитрым, никто в нашем селе даже и не знал, что в наших краях есть разбойники, потому что они приходили всего на несколько дней, а потом шли в другие края. Тела убитых уносили подальше и прикапывали, поэтому многие и думали, что нечисть или волки нападали на обоз. А пока разбирались, что да как, банды уже и след простыл.
Их было десять человек, но все - отменные стрелки из арбалета; нападали только на небольшие группы, расстреливали мужиков, баб, детей; девушек забирали, а после, тоже убивали. Как наиграются и пора уходить на новое место.
Мы знали, что умрем через два дня, поэтому нам нечего было терять.
И вот, настало решающее утро, когда все ушли на захват крестьян, оставив двух охранников и старого Бора. Он давно не воевал, но как я поняла, считался самым умным и к тому же, двое мужчин в банде были его сыновья.
Мы неоднократно за эти дни обсудили план действий, поэтому все были готовы. Да, нас избивали, мы теряли много крови, но умереть, даже не попробовав сбежать, тоже никто не хотел.
Осторожно открыв гвоздём засов, я выскользнула из сарая, благо петли оказались смазаны, и скрипа не последовало, и стала ждать первую жертву. Точно знала, что нужно убить всех троих, иначе они нас быстро догонят.
Первый, был совсем еще молодой парнишка, лет шестнадцать, не больше. Лика, отошедшая заранее в сторону, пошевелила куст, он обернулся, и я со всей силы воткнула ему гвоздь в бедро, закричать не успел, Лидия ловко заткнула ему рот своей же снятой заранее юбкой. Он упал на спину, я, вытащив его нож, нанесла несколько ударов в живот.
Следующим стал уже пожилой разбойник с множеством шрамов на лице. Его мы убили быстро, Лика отвлекла, еще две сестренки нанесли несколько ударов по голове, я добила ножом. Найденный у него в ножнах отцовский кинжал взяла в руку, а окровавленный нож сунула за спину.
Старый Бор уже стоял на пороге с мечом. Он смотрел на нас взглядом победителя, думая, что пять сопливых девчонок с одним кинжалом и парой досок в руках, ему не соперники. Я быстро шепнула Тане и Лидии, чтобы они отвлекли мужчину на себя, и пока он смеялся над их угрозами - метнула кинжал.
Отец учил нас с пяти лет обращаться с оружием. Конечно, уверенности не было, что все получиться, но у меня имелись две попытки и огромное желание жить. Кинжалы отца мы с сестрой кидали хорошо, правда своих пока не было, детям разрешают носить оружие с шестнадцати лет.