Страница 47 из 53
Мари Жан Антуан Николя де Карита, маркиз де Кондорсе (1743–1794), был философом из кружка энциклопедистов и математиком, известным благодаря своим исследованиям в области теории вероятности и оказавшим влияние на современную теорию общественного выбора (ср.: [Moulin, Young, 1987; McLean, Hewitt, 1994]). Реагируя на тезисы, подобные выдвинутым Неккером, он утверждал, что проблемы современного им общества порождаются не силами природы, а человеческими учреждениями: поэтому институциональные реформы могут повлиять на экономический и гражданский прогресс. Подобно Смиту, Кондорсе поддерживал вмешательство государства в пользу всеобщего образования; также он отстаивал необходимость схем коллективного страхования от несчастных случаев и чтобы гарантировать доход пожилым. В более общем смысле «характерная предпосылка ранних друзей и последователей Смита во Франции состояла, скорее, в том, что политическая свобода и социальная интеграция бедных являются причиной (а также следствием) экономического развития» [Rothschild, 1995, p. 712][267].
Кондорсе был среди тех прогрессивных интеллектуалов, которые играли лидирующую роль на ранних этапах Французской революции, но затем пали жертвами Террора, деятели которого видели в умеренном реформизме даже, возможно, злейшего врага, чем консерватизм. Подобно судьбе Кондорсе, реформистское течение во Франции в целом было в конечном счете физически подавлено последователями утопического экстремизма.
Реакцией на радикализацию Французской революции стала также радикализация противников изменений. Пример этого мы уже видели (подразд. 5.8) во враждебности, которая стала проявляться по отношению к социальной философии Смита примерно в конце XVIII в., и это после благожелательного приема «Богатства народов». Другим знаменитым примером, который мы рассмотрим в следующем параграфе, является памфлет Мальтуса, подхвативший и развивший взгляды Неккера. Хотелось бы подчеркнуть здесь, что реформистское направление, стиснутое между утопическим экстремизмом революционного террора и консервативной реакцией, не только утратило свои позиции, но и, что важнее, выжило только после значительного изменения самой своей природы: первоначальный реформизм в широком смысле этого слова – одновременно социальный и экономический – был ограничен одними только экономическими аспектами. «Реформистская» мысль в полном смысле станет опять играть ведущую роль в политических и культурных дискуссиях только полвека спустя, начиная с кооперативного движения в Англии и с Джона Стюарта Милля; но вскоре она опять будет зажата, по крайней мере, в континентальной Европе, между революционным радикализмом, с одной стороны, (который включал не только Маркса, но также Парижскую коммуну) и консервативной реакцией – с другой.
6.2. Мальтус и принцип народонаселения
В годы, непосредственно последовавшие за Французской революцией, как мы видели, симпатии многих интеллектуалов в Великобритании, которые они обнаружили по отношению к взятию Бастилии, сменились консервативной реакцией против Террора. Среди тех немногих, кто остался на благоприятной революции позиции, наряду с Томасам Пейном[268] мы находим Уильяма Годвина (1756–1836). Автор «Исследования о политической справедливости» (1793), получившего широкое распространение, и партнер радикальной феминистки Мэри Уолстонкрафт, Годвин обычно известен как приверженец анархизма; он защищал мелкое производство и социальную децентрализацию наряду с радикальным перераспределением дохода в пользу наиболее нуждающихся слоев населения. Подобно Кондорсе, Годвин был энергичным сторонником совершенствования человека: эта цель должна быть достигнута путем упразднения и изменения тех институтов, политических и социальных, которые затрудняют как экономическое развитие, так и развитие человеческого разума. Его влияние на «рикардианских социалистов», кооперативное движение и оуэнистов было значительным; среди тех, кто бросился за ним сразу после публикации его книги, мы также находим Дэниела Мальтуса (1730–1800).
Сын Дэниела, Томас Роберт Мальтус (1766–1834) занял совершенно противоположную позицию[269]. Мальтус был студентом Колледжа Иисуса в Кембридже с 1784 по 1788 г. и после его окончания был назначен священником Англиканской церкви. Он женился в 1804 г. и имел трех детей. В 1805 г. он стал профессором истории и политической экономии в Колледже Ост-Индской компании; при преподавании он основывался на «Богатстве народов» Смита.
На нижеследующих страницах мы узнаем о Мальтусе гораздо больше, особенно в связи с его дискуссией с Рикардо. Его самой знаменитой работой является «Опыт о народонаселении» (1798), который представляет собой консервативный ответ на взгляды английских радикалов, провозглашенные Годвином. Первое издание «Опыта» имело вид живого, провоцирующего политического памфлета; в последующих изданиях[270] он постепенно раздулся в тяжелый, ученый том, наполненный эмпирическими отсылками и замечаниями о центральной теме, но несколько неудобоваримый. «Опыт» имел широкий круг читателей и сильное влияние, спровоцировав оживленную, продолжительную дискуссию[271].
Тезис Мальтуса часто обобщается знаменитой формулой: сельскохозяйственное производство имеет тенденцию расти в арифметической прогрессии, тогда как народонаселение имеет тенденцию расти в геометрической прогрессии, а точнее, удваиваться каждые 25 лет[272]. В действительности же это утверждение – иллюстрируемое Мальтусом многочисленными цифровыми примерами – несущественно для его аргументации. «Принцип народонаселения» состоит, просто-напросто, в идее, что рост населения обязательно ограничивается доступностью средств существования. Как только их величина превышает строго необходимое, население стремится расти быстрее, чем сельскохозяйственное производство. Последующее неравновесие оказывает отрицательное воздействие на жизненные условия беднейших классов, до тех пор пока население не возвращается в равновесие с доступным продовольствием[273].
Точнее говоря, рост населения, опережающий доступные ресурсы, способствует росту цен на продовольствие и, следовательно, сокращению реальной заработной платы. По мере развития этого процесса сокращение доступного продовольствия на душу населения влечет за собой ухудшение жизненных стандартов рабочих, снижая тем самым темпы роста населения за счет роста уровня смертности или снижения уровня рождаемости, оба этих эффекта обусловлены все большим распространением бедности и лишений.
Наряду с данным автоматическим механизмом экономической природы Мальтус указал два других возможных пути, основанных на активном вмешательстве со стороны мужчин и женщин для сохранения равновесия между населением и средствами существования: путь «добродетели», а именно целомудрие в безбрачии и воздержание в браке, и путь «порока», т. е. контрацепцию. Последний элемент привлек особое внимание так называемых неомальтузианцев (таких как Френсис Плейс, 1771–1854; его «Иллюстрации и доказательства принципа народонаселения» вышли в 1822 г.), хотя уже до Мальтуса о нем одобрительно высказывались такие авторы, как Бентам и Кондорсе[274].
Тезис Мальтуса не был новым[275]. Мы уже видели, как он возник во Франции незадолго до Революции, в дискуссии между Тюрго и Неккером, но уже в XVI в. итальянец Джованни Ботеро, противопоставляя virtus generativa и virtus nutritiva, подчеркивал напряжение, которое возникает между потенциальным ростом населения и сложностью соответствующего увеличения производства средств существования («Delle cause della grandezza delle città» («О причинах величия городов», 1588), также переведено на английский в 1606 г.). Несколькими годами ранее выхода памфлета Мальтуса другой итальянец, Джанмария Ортес (1713–1790), опубликовал книгу «Riflessioni sulla popolazione» («Размышления о народонаселении»), которая позднее была включена в изданную Кустоди серию работ итальянских экономистов. Среди прочего, Ортес подчеркивал потенциальную возможность роста населения в геометрической прогрессии[276].
267
«Смитовский» тезис заключался в том, что неопределенность образует, в общем, препятствие для экономического развития. Соответствующие экономическому развитию институты должны содействовать безопасности, как личных прав, так и прав собственности; «безопасность была психологическим, а также юридическим условием, которое имеет в своей основе социальную и правовую реформы» [Ibid., p. 713]. Безопасность должна быть повсеместна: «Цивилизованным является такое общество, в котором даже бедные имеют право на безопасную жизнь» [Ibid.]. По этой причине Смит мог утверждать, что социальная политика, благоприятная для низших классов, не только «справедлива», но также важна для содействия экономическому развитию: «Ни одно общество, без сомнения, не может процветать и быть счастливым, если значительнейшая часть его членов бедна и несчастна» ([Cмит, 2007, с. 130], процитировано Ротшильд [Rothschild, 1995, p. 714]). Позвольте напомнить (см. подразд. 5.8 наст. изд.), что Кондорсе был автором памфлета, который включал краткое изложение «Богатства народов». Об отношении Кондорсе к реформам см.: [Rothschild, 2001].
268
Англичанин Томас Пейн (1737–1809) в 1774 г. отправился в Америку и опубликовал там брошюру «Здравый смысл» (1776), которая стала одним из непосредственных интеллектуальных оснований Декларации независимости Соединенных Штатов; эмигрировав во Францию, в 1792–1795 гг. он становится членом Конвента, оппозиционным Робеспьеру. В «Правах человека» (1791) он поддерживал, среди прочего, прогрессивную систему налогообложения для финансирования субсидий бедным семьям и пенсий по старости, а также расширение права голоса на всех взрослых мужчин.
269
«Опыт о народонаселении» родился в дискуссии между отцом и сыном. Дэниел Мальтус был тем другом, на которого ссылается Томас в предисловии к первому изданию: «Нижеследующий “Опыт” обязан своим происхождением разговорами с другом по поводу “Опыта” мистера Годвина», также именно на него он ссылается, когда критикует тех, кто верит в «способность к совершенствованию человека и общества» (цит. по: [Meek, 1953, p. 4]). Отношения между консервативным отцом и революционным сыном, столь частые в наши дни, были здесь перевернуты, консервативный сын противостоял прогрессивному отцу. Биографию Мальтуса см.: [James, 1979], для знакомства с его мыслью см.: [Winch, 1987].
270
В 1803, 1806, 1807, 1817, 1826 гг.; ср. критическое издание 1989 г. под редакцией Патриции Джеймс (см. также: [Мальтус, 1868]. – Примеч. пер.).
271
Некоторые из первых откликов того времени см.: [Pyle, 1994].
272
Шумпетер иронично – и справедливо – подчеркивает, что «нет никакого смысла в том, чтобы пытаться сформулировать независимые “законы” поведения двух взаимозависимых величин» [Schumpeter, 1954, p. 579; Шумпетер, 2001, т. 2, с. 760] (эта ремарка также применима к упрощенной формулировке «закона предложения и спроса», как показал Сраффа в своей статье 1925 г. в отношении маршалловского анализа частичного равновесия (см. ниже, подразд. 16.3)). Позвольте также здесь заметить, что тезис Мальтуса касается динамики сельскохозяйственного производства: как таковая, она не может быть выведена из предположения о различии плодородия земли, на котором основана теория дифференциальной ренты (см. ниже, подразд. 7.2).
273
Мальтусовский тезис о конфликте между ростом населения и доступностью продовольственных ресурсов открыто признавался Чарлзом Дарвином (1809–1882) как источник вдохновения его революционной теории эволюции, основанной на естественном отборе (см.: [Darwin, 1859]; cр. [Darwin, 1958, p. 144]).
274
О Кондорсе см. ниже, примеч. 17. Бентам ссылался на контрацепцию как инструмент, который может быть применен для сокращения налогового бремени, вызванного законами о бедных, в рукописи «Учебника политической экономии» [Bentham, 1793–1795, p. 272–273]. Следуя Бентаму, Джеймс Милль сделал осторожную ссылку в статье, озаглавленной «Колонии» (1818), в Британской энциклопедии. Его сын, Джон Стюарт, в возрасте 17 лет был задержан полицией за распространение пропагандистской брошюры о контрацепции, подготовленной Плейсом. (Несколько десятилетий спустя подобная работа в пользу контрацепции предпринималась шведским экономистом Кнутом Викселем: см. ниже в подразд. 11.5.)
275
Мы можем вспомнить, что еще епископ Карфагена, Киприан (ок. 200–258), опровергал оптимизм, присущий библейскому высказыванию «плодитесь и размножайтесь», учитывая перенаселенность, являвшуюся источником бедности уже в его время, и предлагал целомудрие в качестве средства устранения этого зла (см. выше, гл. 2, примеч. 29).
276
В начале XVIII в. Кантильон также подчеркивал потенциальные возможности роста населения, которое быстро приспосабливается к доступным средствам существования: «Если собственники земли осуществляют помощь для поддержки семей, одного поколения достаточно, чтобы подтолкнуть рост населения настолько, насколько продукт земли обеспечит средства существования» [Cantillon, 1755, p. 81]. Как мы уже видели (подразд. 4.5), работа Кантильона была источником для Мирабо (1756). Шумпетер заходит так далеко, что утверждает, возможно, с некоторым преувеличением, что «колыбелью подлинной антипопуляционистской доктрины была Франция» [Шумпетер, 2001, т. 1, с. 328]. О некоторых английских предшественниках Мальтуса и о немецком авторе Зюсмильхе см.: [Bonar, 1931].