Страница 14 из 30
В 1990-х годах мы стали свидетелями того, как доступ к высшему образованию становился массовым и всеобщим во многих частях мира. Значительно увеличились в размерах академические системы во всех крупных западноевропейских странах (в Германии, Великобритании, Франции и Италии); в наши дни в каждой из них доля зачисляемых в вузы достигает половины и больше представителей возрастной когорты. Падение коммунизма привело к замедлению экспансии высшего образования в Центральной и Восточной Европе, хотя в настоящее время регион вновь переживает рост, а показатели зачисления в вузы достигли западноевропейского уровня. В конце 1990-х годов азиатские страны со средними доходами, которые до этого находились в стадии быстрого экономического роста, столкнулись с кризисом, но преодолели его и быстро восстановились. В общем, ни в этой, ни в других частях мира экономические циклы не оказали сколько-нибудь заметного влияния на расширение академической сферы; спрос на доступ к высшему образованию не зависит от экономических потрясений. Экспансия сохраняется в большей части развивающихся стран, включая Индию и Китай, а в Латинской Америке произошел резкий рост рассматриваемой нами сферы. Экономики африканских стран к югу от Сахары росли довольно медленно, но начиная с 2005 г. и они демонстрирует впечатляющие темпы развития (хотя по сравнению с другими регионами доступ к высшему образованию в странах Африки остается на более низком уровне). Таким образом, несмотря на региональные различия, экспансия высшего образования – всемирная тенденция.
Глобальное развитие высшего образования и создание массовых систем подтверждаются всеми имеющимися данными, но не следует чрезмерно обобщать эти тенденции. Некоторые академические системы уже достигли стадии зрелости либо находятся в социальных или экономических условиях, которые препятствуют дальнейшей экспансии. Например, в Японии уровень участия населения в высшем образовании высокий, однако снижается численность группы студенческого возраста. К тому же с 1990-х годов страна находится в экономической стагнации. Согласно прогнозам экспертов, общее количество студентов будет постепенно сокращаться; при этом падение численности студенческой молодежи может быть компенсировано приемом нетрадиционных студентов. Очевидно, что наименее престижные частные колледжи и университеты столкнутся с резким сокращением приема новых учащихся.
Студенты нетрадиционного возраста получают доступ к послешкольному образованию практически во всех странах мира, что способствует росту количества зачисленных в вузы. В некоторых странах, таких как США, уже накоплен опыт приема нетрадиционных студентов, в то время как в большей части мира расширение доступа за пределы стандартной возрастной группы – новая идея, в силу чего этот процесс идет довольно медленно. Люди старшего возраста, не имевшие возможности получить диплом в молодости, или те, кто хотел бы повысить квалификацию, безусловно, нуждаются в доступе к высшему образованию, и в большинстве национальных систем происходят изменения, направленные на его предоставление.
Массовые системы высшего образования, развивающиеся по всему миру, обладают внутренней логикой, которая будет характеризовать ключевые элементы академической сферы в грядущие десятилетия. Конечно, традиционные матрицы организации и руководства никуда не исчезнут: университеты являются в высшей степени консервативными институциями и изменяются очень медленно. Но логика массового высшего образования будет воздействовать на все страны и академические системы.
США были первой страной, предложившей массовый доступ к высшему образованию начиная с 1920-х годов и резко увеличившей набор студентов в вузы в 1950-е годы, поэтому в эру массового высшего образования американская система служит одной из моделей для остального мира. Поступательно развивавшиеся в США матрицы и структуры предлагают модели для изучения (а в некоторых случаях и образцы для подражания) другим странам, столкнувшимся с образовательной экспансией. Большинство академических систем сохраняли элитарный характер до середины XX в. (а некоторые и в более поздние годы), и задача справляться с большим количеством студентов перед ними не вставала. По мере развития эти системы вынуждены были приспосабливаться к новым реалиям, что зачастую вызывало трудности. Например, Италия до сих пор полагается на традиционную академическую организационную структуру, не рассчитанную на увеличившееся количество студентов вузов. Великобритания в 1980-х годах вынуждена была реструктурировать академическую систему, чтобы справиться с ростом численности студентов. В развивающихся странах элитарные модели, навязанные колониальными правителями, оставались в основном нереформированными и были неспособны обслуживать массовое зачисление студентов. В наши дни во многих странах мира ищут новые модели академических систем, которые позволяли бы эффективно вести обучение в контексте массового высшего образования.
В этой главе нами рассмотрены некоторые важнейшие аспекты массовизации высшего образования в разных частях мира в условиях XXI в. [Academic Reforms… 1997]. Можно выделить следующие проблемы и явления, связанные с этим феноменом:
• поиск источников финансирования;
• появление новых секторов высшего образования, включая частное; коммерческое и новые институции профессионального образования;
• дистанционное обучение как средство справиться со спросом;
• дифференциация и сложность академических институций;
• менеджериализация руководства вузами и возникновение «административного сословия»;
• сущность академической профессии;
• многообразие студентов и студенческой культуры.
Высшее образование – весьма дорогое дело. В последние десятилетия резко возросли затраты, связанные с процессом обучения, содержанием библиотек, созданием и оснащением лабораторий, а также с другими статьями расходов [Financing Higher Education, 1998]. Особенно крупных вложений требуют библиотеки, интернет-ресурсы и лаборатории. Немало трат связано с использованием новых коммуникационных технологий. Наконец, университеты обязаны быть в курсе последних достижений науки в условиях быстрого роста объема знаний и расходовать для этого значительные средства.
За последние три десятилетия представления об источниках финансирования высшего образования значительно изменились. В прошлом в большинстве стран существовал консенсус, в соответствии с которым высшее образование – это общественное благо, потому что университеты и другие вузы передают обучающимся знания и навыки и таким образом вносят важный вклад в развитие общества. В этом случае разумно предположить, что общество должно взять на себя значительную часть издержек, связанных с предоставлением высшего образования. В 1980-е годы эта установка начала изменяться. Вслед за Всемирным банком правительства многих стран стали рассматривать высшее образование в основном как частное благо, которое выгодно отдельным людям в большей степени, чем обществу в целом [Higher education… 1994]. Согласно логике нового подхода необходимо было попытаться перенести значительную часть бремени финансирования высшего образования на «пользователей» – студентов и их семьи. В наши дни образовательная политика многих стран предусматривает повышение доли издержек послешкольного образования, которая ложится на плечи учащихся вузов.
Впрочем, существуют разные подходы к государственным расходам. В 1980-е годы мы были свидетелями постепенного отказа от установившегося после Второй мировой войны консенсуса о роли государства в финансировании не только высшего образования, но и других общественных услуг, что сопровождалось политикой повышения налогов с целью получения средств для оплаты этих услуг. Важнейшие шаги в данной области были предприняты правительством Маргарет Тэтчер в Великобритании и администрацией Рональда Рейгана в США. Даже в Швеции социал-демократы на время лишились парламентского большинства, что привело к некоторому ослаблению всеобщего благосостояния. Дальнейшему усилению влияния консервативного мышления способствовали распад СССР и крах государственного социализма в Восточной Европе. Наконец, правительства многих стран вынуждены были пойти на сокращение государственных расходов под воздействием общемировых экономических тенденций и из-за необходимости сохранять конкурентоспособность [Kuttner, 1997]. В авангарде этой тенденции были Австралия и Новая Зеландия. Быстро перейти от государственной поддержки к рыночной модели удалось в Чили [Bru