Страница 13 из 53
Ещё несколько часов назад она и вообразить не могла, что такое в её жизни вообще возможно. Ведь как всё это было раньше? Лечь, расслабиться, чтобы было не так больно, закрыть глаза, чтобы было не так противно, и думать о чём-нибудь постороннем. Эта схема всегда действовала безотказно. А вот сегодня впервые не сработала. То есть, первые три пункта выполнились на автомате, а вот с последним вышла осечка. Думать о чём-то постороннем Берта в первый раз не смогла. Вернее, думать не получалось вообще. Только однажды в ответ на его быстрый шёпот: “Можешь кричать, если хочется. Я Заглушающее поставил” промелькнуло вялое удивление: “Когда только успел?”
А так - оставался только тайный жар, растущий где-то в груди, тёплыми волнами разливающийся по всему телу, смывающий все мысли и чувства… Кроме одного, ещё никогда ею не испытанного - чувства внеземного притяжения к другому человеку. Её, и правда, тянуло к нему, тянуло так сильно, как тянет к мощному магниту какую-нибудь булавку…
Берта тяжко вздохнула. Хоть всё и было…потрясающе, у неё почему-то что-то неприятно сжалось внутри. Это что-то подсказывало ей, что она в очередной раз влезла в нехорошую историю. Даже в очень нехорошую.
Ясное дело, в том, что она переспала со своим преподавателем, ничего хорошего и быть не могло. Кроме самого процесса, разумеется. Нет, честно, Берта и не ожидала от него такого бережного обращения с собой - как с редкой драгоценностью, давно желанным сокровищем, как будто он всю жизнь только её одну и ждал… Хотя цель, ради которой они улеглись в одну постель, как раз предполагала что-то подобное. Не брать он собирался, а отдавать. Не так уж он её и хотел - это же понятно. Просто он, видимо, был добрым и жалостливым человеком и неплохо умел притворяться.
И всё же…
“Интересно, он со всеми - так?” - Берта попыталась прогнать непрошеную мысль. Неинтересно, неинтересно, совсем неинтересно! Какое ей дело до всех его женщин да и до него самого, если то, что было сегодня между ними, никогда больше не повторится?
Или?..
- Останься, - этот голос заставил её дёрнуться всем телом.
- Что?
- Останься, прошу тебя, - и добавил, как бы извиняясь: - После такого засыпать одному - просто катастрофа.
Если бы не огромное чувство благодарности и слизеринское понятие о чести, Берта бы ответила ему так, что Люпин снял бы с её факультета вообще все баллы.
- Зачем тебе это? - ох, сколько же сил уходило у неё на то, чтобы не сорваться и не послать его к чёрту!
- Честно? Хочу с тобой поговорить.
Ну, вот пришла пора вспомнить о хорошем воспитании.
- Профессор Люпин, я безмерно благодарна вам за вашу доброту и участие, но границы моей нижайшей просьбы не выходили за рамки постели. Так что, вы можете считать себя свободным от всех обязательств. И без душевных разговоров вполне можно обойтись.
И тут она осеклась. Потому что обернулась и, наконец, посмотрела ему в лицо. Лунный свет был очень скудным, но кое-что увидеть Берте всё же удалось. “Господи, да как же это я? И ведь, что характерно, абсолютно не помню, что царапалась. И немудрено, вообще-то, что не помню”, - как-то стыдливо призналась сама себе Берта.
Как бы там ни было, уж эту-то вещь она для него сделать могла. Или всё же нет? Не напрасны ли были все сегодняшние жертвы?
Она повернулась к нему совсем, подползла поближе, внимательно разглядывая его в кровь искусанные губы и яркую царапину на щеке. Протянула руку, кончиками пальцев провела по его губам - справа налево, потом слева направо. Какое же знакомое чувство - то, что сопровождало её всю жизнь, а в последние недели почти совсем покинуло… Кажется, будто можешь всё.
- Лучше? - спросила Берта.
Несколько секунд Ремус недоуменно смотрел на неё, а потом, весело улыбнувшись, прижал Берту к себе и поцеловал - разом зажившими от её прикосновения губами.
- Ведь получилось же, милая моя, дорогая, хорошая!.. Получилось! Теперь уже всё точно будет хорошо…
Она отстранилась от него, головой покачала.
- Не надо этого, профессор. Не надо. Я не ваша. Я вам очень благодарна, правда. Но ведь завтра мы друг о друге даже и не вспомним!
Ремус пожал плечами.
- Я вообще-то маразмом пока не страдаю. А вот у тебя что-то подозрительно короткая память. Я как раз об этом и хотел поговорить. Ты ведь мне “люблю” шептала по-немецки! - ненадёжный месяц ретировался за очень вовремя подползшую тучу, и Берта лица Ремуса больше не видела, но по голосу поняла, что он улыбается.
- Разве? - она слегка растерялась. - Ну, мало ли, что мы говорим? Тем более в постели…
- Не рановато ли для такого цинизма? - каким-то безнадёжным тоном спросил Ремус.
- Какой же здесь цинизм? - удивилась Берта. - Разве я не права? Или вы всерьёз решили признаться мне в вечной любви? Я вам даже завидую. В вашем возрасте - и сохранить такую наивность, - она ухмыльнулась. - Да расслабьтесь вы! Постель - ещё не повод для знакомства.
- Вот как? - вежливо переспросил Люпин. - Стало быть, в вечную любовь ты не веришь?
- Я ни во что не верю, - хмуро буркнула Берта.
- Ни во что не верить - это смерть, - убеждённо произнёс Люпин. - Но ты же говорила и о Боге…
- В Бога - верю, в людей - нет, - отрезала Берта. - Это всё, что вы хотели узнать?
- Всё. Иди, куда хочешь. С тобой невозможно разговаривать, - устало сказал Ремус.
- Ну-у, нет! Вы на часы-то смотрели? - почему-то Бертой вдруг овладел какой-то весёлый боевой задор.
- Нет. Знаешь ли, мне было как-то не до того.
- Мне тоже, - серьезно кивнула Берта. - Но, по моим расчётам, комендантский час уже миновал, Филч вышел на ночную охоту и подстерегает невинных жертв в коридорах Хогвартса. Так что жертвам не столь невинным лучше там не появляться!
Ремус расхохотался.
- Вот невозможная девчонка! Я же тебе сразу сказал - оставайся. А ты мне тут битый час голову морочишь! Выпороть бы тебя хорошенько…
- О, не подозревала, что вам такое нравится… - засмеялась Берта.
- Я тебя точно придушу! Ложись и молчи, ради Мерлина.
- Слушаюсь, сэр!
В последующие дни Ремусу Люпину наглядно продемонстрировали, что такое истинно слизеринское самообладание. При встречах с преподавателем Защиты на уроках или на дополнительных занятиях Берта и бровью не вела. Будто и не было ничего. Люпину иногда казалось: а уж не приснилась ли ему, в самом деле, вся эта сумасшедшая, но такая бесконечно счастливая ночь? Неужели и впрямь лежала в его объятиях эта непонятная девушка, пахнущая злостью и радостью, а ещё - чем-то таким, от чего никогда не хотелось бы этих объятий разжимать?
А вот Берту Лихт, похоже, подобные терзания не мучили. Ходила себе спокойно, училась, часами сидела у Снейпа в лаборатории. Только в глазах у неё появился какой-то живой блеск, словно бы зажёгся интерес к жизни. Или это только ему так казалось?
Вообще-то он нисколько не сожалел о содеянном. Да, конечно, Ремус Люпин вполне отдавал себе отчёт в том, что с точки зрения закона совершил уголовное преступление. Об этике и морали и говорить не приходится. Но…
Сегодня на уроке Защиты они в очередной раз отрабатывали дуэли. Берта так легко и изящно расправилась со своим противником, что профессор Люпин без зазрения совести поставил ей за урок высшую оценку. Он украдкой перелистнул классный журнал и просмотрел страницы, заполненные другими преподавателями.
У профессора Флитвика напротив фамилии “Лихт” частоколом стояли «тролли», даже «С» попадались редко. А вот на двух последних уроках преподаватель Заклинаний снизошёл до «У».
По Трансфигурации картина была примерно такой же. А за вчерашнее число стояла одна отличная оценка. Тема урока - “Анимаги”…
Выходит, сработало! Пусть даже пришлось пойти на поступок, от которого, если он выплывет наружу, плохо станет всем. Но ведь удалось же вытащить девчонку! Пусть даже и таким способом…
Меньше всего он боялся, что Берта кому-нибудь об этом расскажет. Ещё одной чертой характера этой странной барышни, после невероятной гордости, была способность вытеснять из сознания вещи ненужные, мысли несвоевременные или просто причиняющие боль. Да уж, если у Дамблдора насчёт Берты действительно какие-то планы, то стоит только подивиться намётанному глазу директора. Ведь обучить такую девушку окклюменции не составит труда - на бытовом, чисто психологическом уровне она уже сама себе окклюменист. Добавьте к этому её анимагию, а также магию боевую - и цены ей не будет. Молоденькая, милая, не обременённая особыми моральными принципами…жестокая, не ведающая жалости ни к себе, ни к другим, с железной хваткой. Не стоит сомневаться, что под чутким руководством профессора Снейпа она именно такой и станет.