Страница 12 из 33
Запаса продуктов и кулинарных талантов Берты хватило как раз на то, чтобы изготовить вполне приличную овсянку и сварить кофе. Вопросы ориентирования на незнакомой кухне так увлекли девушку, что она не сразу заметила, что кто-то за ней наблюдает.
- Кхм…и что бы это значило, юная леди?
От неожиданности Берта чуть не выронила ложку.
- Тьфу ты, чёрт!..
Стоявший в проёме двери негромко рассмеялся.
- Увы, не чёрт, а всего лишь Сириус Блэк. Голодный, кстати…
- А…да. С добрым утром. Садитесь, сейчас завтрак будет, - смутилась Берта и поставила на стол ещё одну тарелку.
- Эх, давно меня никто завтраком не кормил, - блаженно произнес Сириус, усаживаясь за стол.
Берта сама не понимала, почему руки её дрожали, когда она накладывала овсянку ему в тарелку, почему так смущал её чуть насмешливый взгляд его тёмных глаз.
И девушка была готова провалиться сквозь землю от стыда, когда Блэк, сразу закинув в рот ложку каши, как-то странно застыл, медленно прожевал и проглотил овсянку.
- Это…что?
- Каша, - растерянно ответила Берта.
- Э-э…да…никогда такой не ел…
Берта села за стол и хмуро приступила к своей порции. Ну, подумаешь, пригорела малость…ну, пересолена чуток…
Да, завтрак, очевидно, не удался.
- А я подумала, вы вместе с Ремусом ушли, - нарушила молчание Берта.
- Не-ет, - усмехнулся Сириус, но на этот раз в усмешке его была горечь, - я теперь нескоро смогу куда-нибудь уйти. Ты, кстати, тоже, - небрежно бросил он.
- Почему? - напряглась Берта.
- Этот дом находится под Чарами Доверия.
- И что это значит?
- Попасть сюда может только тот, кому Хранитель Тайны расскажет об этом месте. То есть, уйти ты отсюда, конечно, сможешь, а вот вернуться… Тебе ведь непременно нужно вернуться, правда? - улыбнулся он и пристально взглянул на Берту.
Та промолчала.
Сириус продолжал ее рассматривать. Не без удивления, надо сказать. Как-то не вязалась эта Берта Лихт с тем образом маленькой хищницы, готовой на всё ради собственной выгоды, который Блэк нарисовал себе по рассказу Люпина. Это её смущение, растерянность, каша подгорелая, нос в саже… Да и какая уж там выгода могла ей прилететь от Ремуса Люпина?
- Любишь его, да?
Часто заморгала, губы задрожали.
- Он скоро придет?
Как ребенок, ей-богу!
- Как только, так сразу, - широко ухмыльнулся Сириус. - Да не реви ты!
Вцепилась пальцами в край стола, даже побелели.
- Что же я буду делать здесь одна?
Сириус подмигнул.
- Ну, для начала хоть готовить научись.
Прошла неделя. Ремус не появлялся, никаких известий о нём не поступало. Берта не знала, что и думать.
Наедине с собой или встречаясь на кухне с Сириусом во время завтраков, обедов и ужинов (которые с каждым днём становились всё более съедобными), Берта прятала подступающую панику. Днём она старалась занять себя по полной программе — тем более, что было, чем. Готовка, уборка огромного запущенного дома — по-хорошему, чтобы навести здесь полный порядок в одиночку, понадобилось бы несколько лет. И это при условии, чтобы заниматься этим круглые сутки.
Сириус помогать не рвался. То ли потому, что до Азкабана привык жить в окружении слуг и не привык беспокоиться о таких мелочах, как уборка; то ли потому, что после Азкабана перестал обращать внимание на такую ерунду, как беспорядок. В любом случае, Берту это радовало.
Едва попав в дом к Блэку, Берта почти сразу поняла, что лучший друг Ремуса вряд ли станет другом ей. Она прекрасно понимала, какая пропасть разделяет его — волшебника, аристократа, легендарную личность, и ее — безродную нищенку с невнятными магическими способностями. К тому же несовершеннолетнюю любовницу его лучшего друга. Ясно, что, кроме насмешливо-презрительного недоумения, Блэк ничего не мог по отношению к ней испытывать. Сама же Берта могла чувствовать к Сириусу уважение и благодарность — как к человеку со сложной судьбой, как к близкому другу Рема, как к человеку, который, ни слова не говоря, предоставил ей кров. Впрочем, последнее можно списать на широту натуры личности, которой много дано. Благородство — удел тех, кто имеет в избытке, а мелочность — тех, кто становится рабом недостатка…
Словом, Берта испытывала странную робость в присутствии Сириуса и радовалась, что его дом достаточно велик, что позволяет ей не сталкиваться с его хозяином ежечасно.
О доме нужно сказать особо. Берте довелось побывать в подобном лишь однажды и при довольно неприятных обстоятельствах — это был приснопамятный особняк мистера Уотлинга и его покойной супруги. Понятно, что тогда Берте было не до наблюдений. Но теперь, когда она день за днем проводила в этих стенах и могла бродить, где ей вздумается, девушка прониклась мрачноватой прелестью фамильного гнезда Блэков. Её привлекал лабиринт лестниц, коридоров и галерей, полумрак-полусвет комнат, вещи, хранящие память о тех, кто жил здесь задолго до Сириуса… Даже беспорядок, несущий в себе следы магии и лет, завораживал Берту и надолго останавливал на себе её внимание. От него пахло временем, и Берта не торопилась этот беспорядок разрушать.
С каждым днем девушка привязывалась к дому всё больше. И её удивляло, почему хозяин не принимает никакого участия в обживании давно покинутого гнезда.
А однажды Берта поняла, что как раз хозяину-то его вынужденное пребывание здесь явно в тягость.
Нет, они почти не разговаривали с Сириусом — только если по делу, а общих дел у них не было. Но Берта замечала, что с каждым днём Блэк становится всё мрачнее, воздух вокруг него едва ли не искрил от напряжения. Предметы поблизости начинали падать, в плите ни с того ни с сего вспыхивал огонь (чуть до пожара не дошло), а из-за пыльной портьеры в прихожей слышалось тяжёлое сопение, когда Сириус проходил мимо.
Да, Сириус Блэк не любил свой дом, но и дом не любил Сириуса Блэка. А вот к Берте, как ни странно, это здание отнеслось благосклонно. В ее присутствии не падали вещи, не кричали портреты, и чувствовала она себя как никогда спокойно и защищённо. Может, это потому, что у неё никогда не было никакого дома вообще, и она радовалась любому? Может, и так…
Как бы там ни было, первым делом Берта решила привести в порядок те комнаты, в которых проводила больше всего времени — спальню, кухню, прихожую, отчасти гостиную. Правда, в последнюю она зашла всего однажды, но помнила, что Блэк и Люпин любили сидеть там вечерами, да и, кроме того, к ним мог кто-то прийти — штаб-квартира Ордена, как-никак!
И вот, как-то, убирая в прихожей, Берта наконец-то решилась отдернуть сопящую портьеру — если не выстирать, то хотя бы вытряхнуть из нее пыль. Но стоило ей приподнять ее край, как портьера, распространяя удушливый запах нафталина, напрочь слетела сама, а вслед за этим раздался такой пронзительный крик, что Берте пришлось зажать руками уши и даже зажмуриться.
- Ты! Предатель! Как ты посмел переступить порог моего дома?! Ты кто? - резкие вопли в мгновение ока сменились нормальной человеческой речью.
Берта боязливо приоткрыла глаза. На стене перед ней висел портрет — сравнительно новый, хотя и довольно пыльный. С портрета Берту придирчиво разглядывала очень худая старуха в тёмном платье и чепце. Глубокие морщины не могли скрыть тонких аристократических черт красивого когда-то лица.
- Э-э… - замялась Берта, - позвольте, я вытру с вас пыль.
- А-а, так ты прислуга, - с царственной небрежностью определила старуха.
- Ну…ваш домовой эльф, по-видимому, очень стар, ему трудно следить за таким большим домом, - деликатно объяснила Берта.
- Да, пожалуй, - задумчиво протянула старуха. - А где этот мерзавец?
Берта опустила глаза и невнятно пожала плечами. Всё это время она не переставала водить мягкой тряпкой по холсту и раме портрета, смахивая пыль.
Через минуту старуха начала зевать.
- О-ох, что-то мне так спать хочется… Ты бы укрыла меня, что ли, потеплее… А с этим я после разберусь… Проклятый отступник… Позорище моей плоти… - ругательства становились всё тише, а затем сменились мерным храпом.