Волчье Семя. Дилогия

Служить на границе - совсем не то же самое, что пинать стены в замке благородного властителя. Это там важнее всего идеально начищенные доспехи и умение есть глазами начальство. Да еще топтать плац, со всей яростью разнося копьями воображаемых врагов. Зато вечерами можно побаловать себя кружечкой-другой пивка, а ночью и благосклонностью сговорчивой служанки. На границе реальны враги, а воображаемы, увы, служанки и пиво. И расплатой за сон на посту будет не зуботычина капрала и не плети замкового ката, а нож или стрела подкравшегося супостата. И неважно, проходит линия разделения по реке или по просеке среди строевых сосен. Бывает, и вовсе по болотам непролазным идет, ничем не помеченная. И неважно, чьи земли простираются с той стороны. Дикие ли сивера, цивилизованные сапоги, приемники великой Салевы, чванливые поленцы... Вечные противники или столь же вечные союзники... Граница - есть граница, а политика - есть политика. Вчера - верные друзья, сегодня - свистят тяжелые стрелы и врываются закованные в сталь всадники на великанских конях, а завтра, быть может, опять станут друзьями. Верными. Вечными. И никто слова плохого о них не скажет. Кроме выживших на недорубленной заставе. Да и те негромко, чаще про себя, и только на свежих могилах погибших друзей. Постоят, помолчат и начнут еще ответственней нести службу. Не из чувства долга перед Родиной и начальством, а чтобы в следующий раз могил было чуть меньше, а выживших чуть больше.

Граница всегда охраняется хорошо. Но хорошо - понятие относительное. Не в силах человеческих соорудить по всей длине государственных рубежей непроходимый заслон. Лишь дороги да наиболее крупные тропы прикрыты заставами с постоянным контингентом. Остальное патрулируется конными разъездами или пешими нарядами. О том, чтобы муха не пролетела - речи нет. Обоз или крупный отряд - да, не проскочит. Одна телега - скорее всего. Одинокий всадник уже имеет шансы. А ловить пешего - безнадежное занятие, хотя крупная пограничная река и снижает его шансы. Но только если он не Зверь. Этот пройдет как нож сквозь масло.

Но приказ - есть приказ, вот и покрылся Нордвентский берег Одры временными заставами. В каждой три-четыре граничника плюс десяток, а то и два святых братьев в плащах с языками пламени на спине. И в распоряжении каждой и кони, и лодки...

Джекоб ни разу не видел такой облавы. И не слышал о подобном, хотя провел на границе более тридцати лет и успел побывать на всех имеющихся рубежах. В провале задуманного граничник не усомнился даже тогда, когда назначенный командовать заставой рыцарь в лоб выложил своё видение организации службы:

- Ты, Джекоб, граничную службу куда лучше меня знаешь, тебе и карты в руки. Командуй, а я поддержу тебя своей властью и именем Господа.

Умный мальчик этот Генрих, даром что двадцати лет нет еще, в заднице кровь играть должна, а в голову моча стучать без перерывов на сон и еду. Но нет, держит рыцарь в узде выделения своего организма, не дает им командовать. На соседних заставах монахи уже нараспоряжались: не то что одинокий вильдвер, стадо громадных зверей элефантусов пройдет незамеченным.

Нет, вильдвера и Джекоб увидит только, когда тот сам захочет. Но насчет элефантусов и даже медведей с лосями - извините. Увидим, остановим и досмотрим, а надо будет - и задержим! И точно: увидели.

Тушу плывущего по Бубру лося первым заметил вынесенный выше по притоку пост. Беспокоил Джекоба никем не охраняемый поток воды из глубины собственных земель. Полностью прикрыть берег граничник не мог, но один пост поставил. Вот он и сработал. Только толку мало. Посланный старшим кнехт до заставы не мчался, как перепуганный заяц, а, боясь в темноте переломать ноги, полз, словно беременная улитка, да и потом вместо того, чтобы доложить Джекобу, полез будить Генриха. А уж докладывал! Хуже, чем пьяная жена граничника мужу в измене кается! Пока разобрались, неслабое течение Бубра уже вынесло тушу в Одру и отогнало чуть не на середину реки.

В общем-то, дохлый лось мало кого интересовал, но порядок есть порядок:

- Грай, возьми пару братьев и Сопатого, гляньте, что за фигня тут плавает, - Джекоб глянул на скривившуюся рожу соратника и подсластил задачу: - Если свежачок, сюда припрёте, лосятинкой побалуемся. А тухлятину - не надо, пусть сомы жрут.

Лодка, толкаемая дружными усилиями пары могучих кнехтов, настигла 'беглеца' уже на середине.

- Дохлый лось, он и есть дохлый лось, - пробухтел Сопатый, вставая на носу и поднимая факел повыше. - Вот как только Буряк это разглядеть в темноте сумел.

- Буряк ладно, у него глаза кошачьи, - Грай не снимал стрелу с тетивы. - А вот Дед!

- Дед не видит, Дед всё наперед знает, - хмыкнул Сопатый и, наклонившись, потянулся рукой к лосю.

В днище лодки что-то ударило, да так, что немаленькое суденышко с силой ткнулось носом в лося и, остановленное тяжелой тушей, подалось назад. Сопатый, не удержав равновесие, полетел вперед, с размаху приложился о тушу и исчез под водой. Вынырнул через секунду, в два гребка достиг лодки, ухватился за борт и срывающимся голосом просипел:

- Тащите! Быстрее!

Братья, ухватили граничника за плечи, но Сопатый вдруг заорал как резаный и, по-тюленьи выпрыгнув из воды, перевалился через борт.

- Нога! Меня, задница Нечистого, за ногу цапнули!

Даже в неверном свете луны была видна разорванная штанина.

- Факел! - скомандовал Грай.

- Последний, - пробурчал один из братьев, но команду выполнил.

Грай ножом отрезал изуродованную штанину. Рана выглядела скверно: складывалось впечатление, что своим героическим рывком Сопатый вырвал ногу из гигантского капкана. Откусить конечность неведомому хищнику не удалось, но покарябал он её знатно. Впрочем, промыв раны, Грай обнаружил, что всё не так страшно:

- Не думаю, что это была задница Нечистого, - граничник замотал ногу и посмотрел вслед прилично удалившейся туше. - Больше на сома похоже. Ты хоть успел понять, лось это, или опять догонять будем?

- Нахрен его догонять?! - взвыл Сопатый. - Тухлятина тухлятиной, дерьмом за пару локтей воняет! Даже на воде! Давай назад, пусть лекарь ногу посмотрит!

- Да нечего там смотреть, - махнул рукой Грай, собрался пошутить насчет ампутации, но глянул в искаженное не столько болью, сколько испугом лицо сослуживца и передумал. - Ран много, но неглубокие, успел ты выскочить. Ладно, раз тухлятина, гребем к нашим!

На берегу Джекоб молча выслушал доклад Грая, махнул рукой, отпуская подчиненного, и отошел к Генриху.

- Мог Зверь изобразить сома? - нетерпеливо спросил рыцарь.

'Мальчишка, - подумал Джекоб. - Лишь бы в драку ввязаться'. Вслух, однако, сказал другое.

- Сома? Мог. А прятаться в лосе - нет. Прятаться мог обычный человек. Но он не изобразит сома.

- А если их двое? - немедленно отреагировал Генрих.

- То им не нужен лось. Взяли по тростинке в зубы и переплыли. Даже если человек не умеет плавать, вильдвер легко утащит двоих. Даже не плеснет ничего.

- Но...

Джекоб покачал головой:

- Генрих, ты когда-нибудь видел вильдвера?

Рыцарь смешался:

- Нет...

- А я с ними служил. Давно, когда их еще не объявили нечистью. И позже, с ветеранами Тигренка. Ты не понимаешь, что это такое. Если там, - рука старого граничника вытянулась в сторону реки, - был бы вильдвер, Сопатый не вынырнул бы. Ему бы не ногу отрывали, а голову. И остальные бы не вернулись. Но он и не стал бы придумывать такой сложный план. Просто обошел бы нас. Или вырезал. Всех.

- Это не так просто, - тирада Джекоба произвела на рыцаря впечатление, но он еще пытался хорохориться.

- Им - просто, - устало вздохнул граничник. - Вильдвер может сидеть вот под этим кустом и слушать наш разговор, а потом уйти в воду вон на том пляжике за твоим шалашом. И никто ничего не увидит и не услышит. Ловить вильдвера - это глупость. Просто глупость.

Какое-то время собеседники молчали.

Потом Генрих негромко спросил: