Страница 44 из 70
— Что вы знаете о нехватке спектория? — спрашивает он, наконец.
Сложный вопрос, который я надеялась никогда не услышать от него. С другой стороны, я уже всегда придавалась иллюзиям, но готовилась к худшему.
— Я знаю, что король Эрон запасает все, что имеет.
— Вы имеете в виду для войны. Ходят слухи, что у короля закончился спекторий, поэтому он не торгует им. Это может быть правдой?
— Да.
— Значит, шахты истощились?
Что мне на это ответить. Я могла бы солгать и сказать да, но уверена, что он почувствует обман. Но правда настолько ошеломляющая и разоблачающая. Могу ли я рассказать ему о Создателях? Можно ли ему доверить самую большую тайну Серубеля? И есть ли у меня выбор? Он, в любом случае, заметит.
— Никаких шахт со спекторием не существует, Ваше Величество, — меня беспокоит то, что приходится сделать это признание в присутствие его осведомлённых ушей.
— Что это значит?
Я закусываю губу. Эти вопросы становятся опасными, но я чувствую, что он не отступит. Я должна открыть ему правду поэтапно, не выдавая себя и других. Короткие, точные, уклончивые, но все же правдивые ответы. Это моя стратегия.
— Принцесса Магара делала спекторий, Ваше Величество. Она была Создателем, боюсь, последним известным Создателем в Серубеле, — говоря это, я стараюсь не думать о других. В конце концов, они не в Серубеле. Я надеюсь, что, благородя этому слову мне удаётся их скрыть.
Даже если король как-то реагирует, на его лице ничего не отражается. Это заставляет меня нервничать. Как он может не реагировать на такое открытие? Как я должна играть в эту игру, если не могу прочитать своего противника?
— И кто такой этот Создатель? — спрашивает он, складывая вместе кончики пальцев.
И я рассказываю ему. Рассказываю историю Создателей. Рассказываю о своем дедушке и о том, как король принуждал бедную Магару беспрерывно создавать. Рассказываю, какой она была несчастной. Я рассказываю всё это, и вместо того, чтобы чувствовать себя виноватой, ощущаю, как освобождаюсь от невидимых цепей.
— Вы хорошо знали принцессу.
Неосознанно, я ерзаю на стуле. Это не ускользает от короля. От него ничего не ускользает.
— Да, очень хорошо.
— Почему я слышу ложь в ваших словах? Это на вас не похоже, Сепора?
Что мне ответить? Я не могу позволить себе играть в эту игру. У него достаточно яда Скалдингов, чтобы превратить Серубель в воспоминание, если он только узнает, что я могу создавать необходимый для этого спекторий. Он ясно дал понять, что откроет всю мою ложь, а теперь обнаруживает обман в словах, которые технически верны. Действительно опасная игра. И интересная.
— Мне не нравится обсуждать вопрос ее смерти.
Это правда, главным образом потому, что вызывает тоску по дому. Он, несомненно, услышал в этих словах правду. Не может же его умение быть настолько мастерским, чтобы ощутить мое предательство.
— Ее смерть, должно быть, опустошила вас, — и снова выражение его лица не соответствует голосу.
— Это произошло слишком внезапно.
Он снова опускает голову и мне интересно, о чем он думает. Каково это, постоянно узнавать правду? Интересно, есть ли правда, которую он предпочел бы не знать?
— Остались ли еще Создатели?
— Я уже говорила вам, что Магара была последней в Серубеле.
— Значит, больше нет никакого способа добывать спекторий?
Да чтоб ты провалился. Теперь я понимаю, что его не зря называют королем Соколом. Нет никакой возможности избежать этого вопроса.
— Я не сказала бы, даже если бы знала.
— Ах, значит на самом деле вы знаете, не так ли?
— Да.
— Есть ещё один Создатель.
— Я этого не говорила. Магара была последним известным Создателем в Серубеле.
Он откидывается назад и рассматривает меня.
— Ты намерено говоришь загадками, Сепора. Это может означать только то, что ты думаешь, что в предстоящей войне я буду использовать спекторий против короля Эрона. Мне казалось, ты доверяешь мне больше.
— По вашим же словам, я была безрассудна, когда так беспечно доверилась вам, Ваше Величество. Как видите, я просто пытаюсь избавиться от своих недостатков.
Он смеется, и это располагающий к себе смех. Мне совсем не нравится, как быстро он вызывает во мне тепло.
— Вы правы в том, что не доверяете другим так быстро. Но я поведаю вам один из своих секретов, Сепора. По Теории расползается Тихая Чума. Она была причиной смерти моего отца, — он машет рукой, вероятно, реакция на мое потрясенное выражение лица. — О, я знаю. Ходят слухи, что он во время своего визита заразился какой-то болезнью в Вачуке. Но это не так. Большинство людей еще не столкнулись с Тихой Чумой, но если мои Целители не найдут от неё лекарство, то начнется истерия и воцарится хаос. Умрет много теорианцев. К счастью, у меня есть блестящий мастер Целитель, неустанно работающий, чтобы предотвратить эту катастрофу. До сих пор он уже спас несколько жизней. И знаете, что ему нужно, чтобы вылечить их?
Я закрываю глаза, потому что уже догадываюсь, что он собирается сказать.
— Спекторий, Сепора. Нам нужен спекторий.
— Я не Лингот, — говорю я. — Я не могу просто взвесить слова и решить, где правда, а где ложь. Вы можете говорить, что угодно, Ваше Величество. Но я видела, что происходит, когда смешиваешь спекторий с ядом Скалдингов, а у вас он в изобилии. Я не могу и не буду помогать вам стереть с лица земли мою родину. У вас лучшие Целители во всех пяти королевствах. Все об этом знают, да это и не такой уж секрет, ведь сама Теория нескромно об этом хвастается. Я уверена, ваши талантливые Целители найдут другой способ справиться с Тихой Чумой, — тут я встаю. Еще больше прямых вопросов, и меня бросят в темницу, чтобы создавать оружие, которое уничтожит мою родину. — Пожалуйста, позвольте мне уйти, Ваше Величество. День был долгим, а мне еще нужно навестить Видящего Змея, чтобы провести его ежедневное обучение.
— Мне кажется странным, что вы готовы спрыгнуть с моста Хэлф Бриджа и рискнуть своей жизнью, чтобы спасти теорианцев, но не готовы сделать то же самое, когда дело касается чумы. Жизнь, есть жизнь, и не важно, что ей угрожает.
Раз он так ставит вопрос, мне нечего сказать. И поэтому я молчу.
— Я пойду, Ваше Величество?
Он кивает, сжав губы в тонкую линию.
— Завтра у нас свободный день, так как Линготы заменят нас в суде. Я хотел бы лично показать вам Аньяр. Давайте встретимся на рассвете у дворцового входа для слуг, и одолжите на этот день одежду у ваших слуг. Вы свободны.
30. ТАРИК
Тарик с Патрой ожидает у входа для слуг и вовлёк охранника в непринуждённый разговор. Он видит, что охраннику неловко и сложно так свободно болтать с королём, но в соответствии со строгими инструкциями, Тарик не оставил ему другого выбора.
— Вам понадобится колесница? — спрашивает солдат, не глядя Тарику в глаза. Судя по резкому окончанию вопроса, Тарик замечает, какое ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не добавить в конце «Ваше Величество».
— Благодарю тебя, Птолем, но я уже все организовал. А вы сегодня утром ещё не видели барышню Сепору?
Птолем морщится.
— Нет. По правде говоря, я не знаю, стоит ли разрешать ей свободно приходить и уходить. Никто из нас не доверяет ей, — тут его лицо вытягивается. — Мои извинения. Конечно, мое мнение не достойно ваших ушей.
Тарик смеется.
— Барышню Сепору иногда сложно понять даже мне. Тем не менее, мне кажется, что она становится более ручной.
— Я приму это к сведению, — раздаётся за их спинами женский голос.
Тарик немного уязвлён, когда Патра покидает его, чтобы ткнуться носом в руку Сепоры, откровенно требуя ласки. Но еще больше он злиться, что Сепора не отпрянула от животного, а наоборот обвила руками большую кошку. Кроме того, он немного расстроен тем, что в простой синей одежде королевской дворцовой служанки она выглядит просто умопомрачительно, хотя не нанесла косметику и не одела украшений, которые необходимы при дворе или в гареме. Может потому, что ее распущенные волосы спадают ей на плечи, или из-за того, как вспыхивают ее серебряные глаза в свете утреннего солнца.