Страница 109 из 112
***
Хадижа была счастлива — сегодня ей позволили переместиться в кресло-коляску и, наконец, выбраться за пределы собственной палаты. Луи, Одетта и Жак, конечно, не могли оставаться в стороне, как только узнали обо всем произошедшем.
— Ну, милая мордашка, у тебя не жизнь, а остросюжетный роман, хоть сейчас кино снимай! — воскликнула Оди, едва перешагнув порог палаты. — Но я рада, что у этого «фильма» хэппи-энд, — обняла она подругу.
— Не представляешь, как я счастлива, — отозвалась Хадижа.
И вот теперь они рассекали по коридорам больницы на перегонки с Луи, которому удалось где-то раздобыть коляску. Веселье и визги прекратились со строгим выговором медсестры.
— Все равно девочки быстрее, — показала язык другу Одетта, заруливая коляской, на которой сидела Хадижа, за угол.
— А ты знаешь, что в этой же больнице лежит Мерьель? — спросил Жак.
— Да, — кивнула Хадижа. — Его палата где-то в той стороне, — указала она вправо.
— Давайте к нему заглянем? — предложил Луи.
Все кивнули. Луи слез с коляски, отодвигая ее куда-то к стене, и они потихоньку проследовали вдоль правой стены, украдкой заглядывая в палаты. В третьей по счету их ждал успех. На постели, бледный, под капельницей, но вполне живой, лежал их преподаватель. Одетта тихо постучалась:
— Здравствуйте, мастер, гостей принимаете?
Мерьель посмотрел на стоящих в дверях и, кивая, улыбнулся.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Хадижа.
— Все хорошо, мадемуазель Рашид, — голос мужчины был хриплым, но вполне узнаваемым. — А вы?
— Я в порядке, — поторопилась заверить его Хадижа.
— Хорошо. Мне хотелось бы извиниться, что я…
— Не надо, — перебила Мерьеля она. — Вас ввели в заблуждение, и именно вы в результате спасли нас обоих. Вы герой.
— Да уж, герой, — ухмыльнулся Мерьель. — Хотя полицейские тоже так считают.
Хадижа нервно передернулась, вспоминая свой разговор со стражами порядка, которые чуть ли не поминутно требовали отчет о том, что произошло в квартире художника и после. Она бы, наверное, не смогла бы говорить на эту тему, если бы не теплые руки Зейна на её плечах, что окутывали теплом, не подпуская холод страха к сердцу.
Позади снова постучались:
— Извините, это палата мсье Мерьеля? — мягкий тембр женского голоса заставил Джабира вздрогнуть.
Он узнал этот голос сразу и даже чуть приподнялся, чтобы увидеть посетительницу лучше.
— Да, — кивнул Луи, взглядом оценивая стройную женскую фигурку, симпатичное лицо с правильными чертами и выразительным, словно чуть удивленным, взглядом серых глаз.
— Камилла, — выдохнул Мерьель.
— А, вы помните, — искренне удивилась женщина. — Да, простите за вторжение, я просто хотела убедиться…
— Что я жив, — закончил он за слегка смутившейся гостьей. — Как видите, вполне жив и, по словам врачей, поправляюсь, но не последнюю роль и вы сыграли в моем спасении.
— Я делала, что могла, — несколько шагов в сторону постели Джабира, и Камилла с хитрой улыбкой высунула одну руку из- за пазухи куртки, вытаскивая маленький рыжий пищащий комочек. — Я, кажется, обещала подарить вам котенка.
— Ой, какой милый! — хором воскликнули Оди с Хадижей.
Камилла подошла к Мерьелю еще ближе, протягивая руку с котенком к нему. Пальцы художника коснулись мягкой шерсти:
— Как его зовут?
— Я не знаю, — пожала плечами Камилла. — Думала, вы, сами назовете.
— Это кошечка? — спросил художник, внимательно рассматривая животное.
— Да, — утвердительно кивнула женщина.
— Тогда будет Сиеной.
— Сиена? Красиво, — улыбнулась Камилла.
— Да. Это один из оттенков рыжего, как раз похожего на ее шерсть, а также природный пигмент, гидрат окиси железа с примесью глинистых минералов и двуокиси марганца. Одна из разновидностей охр, отличающиеся от неё большим количество железа и почти полным отсутствием глины. Сиена была известна еще в античном Риме. Добывалась в Арчидоссо в Тоскане. В эпоху Ренессанса, художник и писатель Джорджо Вазари назвал этот пигмент «Красная земля».
Оди, Луи, Жак и Хадижа переглянулись и заулыбались. Мсье Мерьель оседлал свой любимый конёк, а значит, точно идет на поправку.
— Пойдемте, — тихо шепнула Хадижа. — Не будем им мешать.
Камилла же осторожно села на краешек постели, внимательно слушая рассказ Мерьеля о Джорджо Вазари, прозванном Аретино — итальянском живописце, архитекторе и писателе, поглаживая Сиену, которая тихонько мурлыкала в ответ.