Страница 108 из 112
***
Саид, дядя Али и Самира сидели в больничном кафетерии после разговора с доктором Ребер.
— О Аллах, я до сих пор не могу поверить, что Самат так поступил, что он похитил и пытался убить Хадижу! — вздыхала Самира, крутя стаканчик с кофе в руках.
— Страсть иногда мутит рассудок и случаются самые ужасные вещи, совершаются самые страшные поступки, — философски ответил сид Али. — Я чувствовал это безумие в разуме и сердце младшего Абу Аббаса, еще когда он пытался похитить Хадижу в Фесе.
Чашка с чаем Саида подпрыгнула на блюдце от резкого движения ее обладателя. Рашид ошарашенно взглянул на родственника.
— Самат пытался похитить Хадижу еще в Фесе? — медленно переспросил он и, получив утвердительный кивок, резко вскочил из-за стола, — И вы говорите мне об этом только сейчас!
— Хадижа просила меня не говорить об этом, — поморщился дядя Али. — Но я рассказал все Зейну и не думал, что мальчишке удастся добраться до Парижа.
— Никто из нас не думал, — послышался со спины голос Зейна.
Он не стал уезжать далеко, вернувшись в клуб. В кабинете была сменная одежда. Можно было спокойно привести себя в порядок, помолиться, поесть и вернуться назад. Медсестра была права в одном: Хадиже он нужен был сильным и здоровым, а впереди еще маячил не самый легкий разговор с Саидом.
И вот теперь он стоял лицом к лицу с рассерженным тестем.
— Ас-саля́му але́йкум, Саид, — поприветствовал друга Зейн.
— Ты… как ты допустил это?! Ты, поклялся, что будешь оберегать мою дочь! — не сдерживался Саид.
— Поверь мне, Саид, эти два дня, что я провел у постели своей жены, твоей дочери, я неустанно повторял себе эти вопросы, — ответил Зейн, твердым и спокойным тоном. — Я, как и все тут, не думал, что он зайдет так далеко и доберется до нее здесь.
— К чему теперь перекладывать вину друг на друга, — вмешался в разговор Али. — Все в руках Аллаха, а нам стоит лишь возблагодарить Его за то, что Хадижа жива.
Оба затихли, словно провинившиеся школьники.
— Пойдёмте лучше в палату Хадижи. Вдруг она уже проснулась, — предложила Самира.
Все молча согласились.
***
Хадижа проснулась и действительно почувствовала себя лучше, чем несколько часов назад. В палате она была одна. Девушка понимала, что Зейну нужно было отдохнуть, привести себя в порядок, но в душе колыхнулась какая-то детская обида за то, что ее оставили в одиночестве. В коридоре послышались приближающиеся шаги и голоса, затем открылась дверь палаты и в дверях возник знакомый силуэт медсестры:
— Мадам Шафир, к вам посетители, — улыбнулась она. — Только ненадолго, — шепнула она стоящим за порогом гостям.
— Да, конечно, — прозвучал голос Саида в ответ, и Хадижа почувствовала, как по телу пробежали мурашки, а сердце забилось так быстро, что застучало в ушах. Хадижа снова себя почувствовала маленькой девочкой, с тоской ожидающей, когда же любимый папа вернется домой с работы и вот… увидев его высокую фигуру в дверях, она вдруг почувствовала, как слезы защипали глаза, мешая видеть.
— Папочка, — прозвучало жалобно и как-то совсем по-детски.
Саид не мог не ответить на этот зов:
— Хадижа, — он практический подбежал к дочери, её обнимая.
Девушка уткнулась в его плечо и разрыдалась. Саид гладил дочь по голове, чувствуя, как от ее слез сердце щемит болью, а по телу дрожью бежит родительская тревога, заставляющая делать невозможное лишь бы ребенок был счастлив. Он словно вновь держал в своих руках малышку Хадижу.
— Ну, все-все, принцесса, хватит плакать, — поцеловал он ее в макушку, — а то нас выгонят отсюда.
Хадижа отстранилась, стирая тыльной стороной ладони слезы и с улыбкой смотря на отца.
— Простите.
— Ас-саля́му але́йкум, Хадижа, — поприветствовал ее дядя Али.
— Ас-саля́му але́йкум, Хадижа, — вторила ему Самира, облокачиваясь на спинку больничной кровати.
— Уа-але́йкуму с-саля́м, — ответила всем Хадижа.
— Ты и правда все вспомнила? — озвучила Самира вопрос который вертелся на языке у всех троих, с тех пор как они поговорили с врачом.
— Самира, ты до сих пор не носишь платок, а он украшает женщину, — она посмотрела на кузину и хитро улыбнулась.
Самира рассмеялась после этих слов и покачала головой:
— Узнаю Хадижу. Ты тоже не носишь платок, — фыркнула кузина.
Хадижа провела рукой по своим волосам, словно ища этому подтверждение:
— Ничего у меня будет много платков, как только я выйду отсюда. Самых разных платков, — вскинув голову, так же как когда-то в детстве, заявила она, чем вызвала дружный смех. Они, наконец, удостоверились, что их Хадижа снова вернулась, но продолжить дальнейшие расспросы не дала медсестра, сказавшая, что для первого посещения вполне достаточно и пациентке нужно отдохнуть.
— Вы надолго прилетели? — тут же спросила Хадижа, с тревогой сжав руку отца, и посмотрела на остальных.
— Мы пробудем здесь столько, сколько понадобится, чтобы ты поправилась. Не беспокойся, — ответил ей Саид.
— И обязательно придем завтра, — тут же утешил дядя Али.
— Да хранит тебя Аллах, — склонившись над дочерью, поцеловал ее в лоб Саид.
— Да хранит тебя Аллах, — положил руку ей на голову, словно благословляя, повторил дядя Али.
— Не скучай, — попрощалась Самира, подмигнув.
— Я провожу их к нам домой, — сказал Хадиже Зейн, до этого тихо наблюдавший за теперь уже абсолютным воссоединением семьи.
— Да, конечно, в наш замок, — улыбнулась она, хотя понимала, что прямо сейчас готова потребовать, чтобы ее выписали из больницы. Она понимала, что уже начинает тихо ненавидеть светлые стены палаты, о чем рассказала пришедшей медсестре.
— Это всё лекарства, дорогуша, — улыбнувшись, ответила медсестра. — Вы же художница, вы должны уметь быть терпеливой. Вот пройдет несколько дней, вы окрепните, и тогда поговорите с доктором об выписке.