Kiss the rain

На большой перемене все-таки решаюсь набраться храбрости и отправляюсь в столовую. Зайдя в помещение, покупаю овощной салатик и бутылку воды. Разворачиваюсь и направляюсь к своему обычному обеденному месту. Но, подойдя к столу, вижу, как сидящие за ним девчонки, ставят на два свободных стула свои сумки, делая вид, будто и не замечают меня.

– Девочки, сумки, может, уберете? – устав от всего сумасшествия, решаю прервать их молчание и не сдаю позиций.

– Валила бы ты, – не поднимая на меня глаз, шипит одна из них.

– Да, девчонки! Гоните ее, еще гонореей вас заразит! – выкрикивает один из моих одногруппников, сидящий за соседним столиком в компании парней.

– Прыг – скок,

Прыг – скок,

Я веселый гонококк! – запевают они хором, после чего разражаются диким смехом. А я стою, посередине столовой, в окружении агрессивно настроенных людей, сгораю со стыда и чувствую, что вот-вот расплачусь от обиды. Сто процентов, это происки Димы и его дружка. Что ж за чушь они распустили обо мне? Раз так просто смогли настроить против меня всю толпу. Хочется сбежать домой и спрятаться под одеялом. Но, сцепив ладони в кулаки, я до боли закусываю губу. Черта с два я позволю этому стаду сломать себя. С прямой осанкой и гордо задранным вверх подбородком, прохожу в самый конец столовой и занимаю свободный столик. Буквально запихиваю в себя еду, демонстрируя прекрасный аппетит. Да, что хотите, делайте, овцы глупые.

Через несколько минут в помещении появляется запыхавшаяся Маша и, оглядевшись по сторонам, незамедлительно направляется в мою сторону.

– Что за хрень происходит? – вытаращившись на меня удивленными глазами, спрашивает подруга.

– Какая именно?

– Почему они все тебя так называют? Более того, мне позвонил Сергей и сказал, что если я с тобой продолжу общаться, то и меня так же начнут называть, – хмурится Маша.

– И что ты сказала ему?

– Послала его в… далеко, – нервно смеется она, усаживаясь рядом со мной.

– Видимо, Дима не может пережить тот факт, что его отвергли. Тем более, вечером, в Старом замке, Лукас сделал вид, будто мы – пара, – закручивая крышку бутылки, задумчиво смотрю в окно.

– Лукас, это вчерашний динамщик? – догадывается подруга.

– Ага, – киваю, не поворачиваясь.

– Да, дело дрянь, Дима так просто не успокоится теперь.

– Прорвемся, ты мне лучше скажи, поговорила с отцом? – поворачиваюсь к ней, вспоминая о самой главной задаче.

– Да, сегодня после занятий у тебя собеседование, – смотря в экран телефона, отвечает Маша.

– О! Здорово!

– Пока, правда, не официанткой, мыть посуду, – кривится Машка, поднимая на меня извиняющийся взгляд.

– Да, мне хоть полы мыть. Без разницы. Лишь бы смог деньги авансом выдать.

– Это он согласен, – кивает она, словно болванчик.

– А ты чего такая хмурая? – спрашиваю подругу, в то время как мы встаем из-за стола.

– Брат позавчера из армии вернулся, – кривится она и, схватив меня под руку, ведет по коридору к аудитории.

– Так радоваться надо! – восклицаю я, принимая показательно веселое выражение лица.

– Радовалась я первые пару часов, а потом он отжал у меня обратно свою комнату и ночью, после гулянки, привел двух баб. Они кувыркались на моих шелковых простынях,– шипит Маша, а я еле сдерживаю себя от смеха.

– Тех самых? Темно-бордовых?! – восклицаю я слишком театрально, потому что Маша тут же поднимает на меня хмурый взгляд.

– Да! И не смейся надо мной!

– Что ты, как я могу, – хохочу, что есть мочи.

Последняя лекция проходит более или менее спокойно. Я перестаю обращать внимание на агрессию и нападки окружающих, ибо мысль о скорейшем трудоустройстве греет мне душу. После звонка Машка огорошивает меня новостью, что едет вместе со мной, да, к тому же, за нами должен приехать ее брат.

Забрав нас возле здания института, Машин брат везет нас к ресторану. Борис оказывается довольно приятным молодым человеком, дружелюбным и общительным. Он из той категории людей, пообщавшись с которыми всего несколько минут складывается впечатление, будто знаешь человека всю жизнь.

В ресторане тоже все сложилось на удивление легко.

Вадим Сергеевич, Машин отец и мой непосредственный начальник, не тратя времени на лишние разговоры, положил обещанную мне сумму на стол и, так смешно нахмурившись, наказал трудится добросовестно и не опаздывать на смены. Вот и все мое собеседование. Через пятнадцать минут после разговора с ним, я уже стояла в полном обмундировании у своего рабочего места. А вокруг в трудовой суете носились повара и официанты заведения. Пообщаться и познакомиться с кем бы то ни было у меня не получилось. Ни у одного из работников не было ни секунды свободного времени.

К концу смены я устала так сильно, что даже не заметила того, как, закончив работу, работники ресторана стали потихоньку расходится.

– Эй, Вик, это последние, – ставя передо мной стопку грязной посуды, улыбается светловолосая официантка.

– Ура, – пытаюсь улыбнуться, но от усталости даже это не получается.

– Ничего, втянешься, – подбадривающе сжимает она мое плечо.

Глубокой темной ночью, по пути домой, сидя в полупустом автобусе, я устало размышляю о переменах в своей жизни. В принципе, все у меня складывается хорошо, несмотря на небольшие трудности. Поля будет заниматься, я – учиться, зарабатывать деньги (дай бог, вскоре меня переведут в официанты, а там и чаевые хорошие могут перепасть). Вот только бы конфликт с Димой разрешить. Ну, ничего, завтра, на трезвую голову, обдумаю план действий. Как там говорится: Людская молва – что морская волна. Уляжется все, стихнет. Вот только скорее бы.

Но на следующий день в институте все оказалось не так радужно, как хотелось. У меня возникло стойкое ощущение, будто бы с одногруппниками ночные тренинги проводились на тему: как сильней обидеть Тори. Нет, я понимаю, когда такому прессу со стороны сверстников подвергаются подростки в школе. Но здесь, вроде как, все взрослые, здравомыслящие люди…

Так что, уже к окончанию первой пары меня преследовало стойкое желание закрыться в кабинке туалета и проплакать там весь оставшийся учебный день. Но сегодня рядом со мной неотступно находилось сразу два верных мне телохранителя: Машка и Элвис. Так что, в туалет меня никто не пустил. Но главным апофеозом дня стал инцидент на последней паре. Преподаватель по Древнерусской литературе вызвал меня к доске с докладом по заданной ранее теме. На негромкие выкрикивания и насмешки со всех сторон я уже почти перестала обращать внимание, но когда, ответив, я вернулась на свое место и залезла в сумку, в ней была целая гора распечатанных презервативов, облитых, по всей видимости, лимонадом. Но самое гадкое было то, что больше всего досталось моей папке с рисунками. С зарисовками обаятельного Лукаса, покорившего меня своей лучезарной улыбкой. Парня, который за столь короткий срок так нагло, так быстро заполнил собой мои мысли. Парня, которого вряд ли я когда-либо увижу еще. И так горько мне стало, обидно. Трясясь от злости, со стоящей перед глазами пеленой, не дождавшись окончания урока, я схватила сумку и, под пристальные взгляды окружающих вытряхнув все содержимое в урну, извлекла оттуда лишь многострадальную папку. Сдался мне, спрашивается, этот самоуверенный парень. Но нет, не могла я оставить его здесь. Выбежав из аудитории, я со всех ног понеслась по коридору и, «о чудо!» на моем пути появляется Дима, занятый приятным флиртом с какой-то девчонкой.

– Ну что, доволен?! Козел! – подбегая, толкаю его в спину. Дима, не ожидая такого напора, впечатывается в стену, а увидев меня, заливается едким смехом.

– Я же говорил тебе, – демонстративно громко, так, чтобы было слышно всем в округе нескольких десятков метров, говорит он.

– Мне достаточно пальцем щелкнуть, и самая крутая девчонка станет изгоем. Ты только благодаря мне была такой, дурочка, – приближается он ко мне и прожигает взглядом, полным триумфа.

– Что тебе нужно от меня? – нарочито громко, с расстановкой произношу я. Еле сдерживая себя от очередного выпада в его сторону.