Страница 26 из 28
Далее автор обращается к римскому праву и выявляет используемые модели обеспечения исполнения обязательств. Автор обосновывает обращение к источникам римского права указанием на то, что «человеческое творчество не отличается бесконечным разнообразием – это закон экономии силы». При описании позитивного права, устанавливающего правила об отдельных способах обеспечения исполнения, автор обращает внимание на действие данного способа, указывая, чего опасается или не опасается должник и кредитор в каждом случае. Автор указывает, что договорная свобода в определении обеспечения исполнения имеет пределы, в связи с чем выводит такие пределы на основании исследования судебной практики. Автор сетует, что юридическая наука не выработала инструментария для оценки эффективности правового регулирования и потребностей в таковом.
Далее автор исследует Швейцарский обязательственный закон, Кодекс Наполеона, Германское гражданское уложение, делает вывод о том, что нормы об обеспечении находятся в разных разделах этих актов, объясняет это разной их природой.
Автор возвращается к текущему периоду, делает вывод о существенном изменении экономической жизни в современных условиях, отмечает, что торговый оборот весь проникнут началами взаимности и доверия. Автор критически оценивает патерналистический характер законодательства в частной сфере, выделяет те связи, которые нуждаются в детальной законодательной регламентации, и те, которые в таковой не нуждаются, к последним относит торговые обязательства. Автор приходит к выводу, что лучшим стимулом исполнения обязательства является собственная выгода, в связи с чем заключает об избыточности дополнительного законодательного регулирования договорных обеспечений для торговых обязательств, полагая достаточным в этой части действия договорной свободы.
Исследование образца приводит к выводу, что автор использовал догматический, сравнительно-правовой, исторический методы исследования, метод наблюдения. По способу изложения можно обнаружить даже герменевтические круги Гадамера, поэтому можно предположить использование методов герменевтики. Само название статьи включает указание на исследование системных свойств права, хотя специального обоснования использования системного метода в статье нет, но признаки его применения действительно можно обнаружить, он проявился в исследовании способов обеспечения исполнения обязательства с разных ракурсов – права, социального быта, экономической ситуации. В предмет исследования вошли: а) нормы позитивного права, б) экономическая ситуация, в которой складываются отношения, регулируемые правом, в) особенности развития социальных связей – специфика протекания отношений между субъектами, г) социальный быт и культура. Исследование выполнило объяснительную, познавательную, критическую функции. Представляется, что обращение автором к исследованию бытующих пословиц и поговорок в качестве эмпирического материала для оценки социокультурного контекста права иллюстрирует высочайший уровень развития цивилистической науки, осознание ею сущности гражданского права, его места в регулировании отношений.
Подчеркну еще раз: автор рассматривает право как элемент культуры, видит связи права с экономикой. В работе можно увидеть отражение проблемы дуализма права: автор разделяет гражданские и торговые обязательства, а также неудовлетворенность методологией современной автору цивилистической науки. Данный образец по постановке проблемы, выбору предмета, методов познания выглядит удивительно современно. Более того, представляется, что к моменту написания настоящей монографии отечественная нормальная цивилистическая наука существенно уступает в уровне своей осознанности приведенному образцу. В современных исследованиях такой системной проработки проблемы практически не встречается, это будет хорошо видно на образцах, приведенных в соответствующем разделе. Социальный быт, экономическая составляющая, особенности протекания связей субъектов не включаются в традиционные современные цивилистические исследования, и моя собственная научная деятельность, направленная на стимулирование расширения предметной области цивилистической науки, пока, к моему огорчению, не является особенно эффективной. Утраченный уровень цивилистической науки, достигнутый ею к окончанию третьего этапа развития, пока так и не восстановлен, к сожалению.
Таким образом, третий период отечественной цивилистической науки не случайно совпал с выделенным для всей юриспруденции этапом, названным «золотым веком». За 80 лет развития отечественная цивилистическая наука сформировалась в самостоятельное научное направление, частично освободившееся от влияния запада и римского права, начали формирование собственные научные школы, методы исследования серьезно расширились, пожалуй, до такого числа применяемых методов отечественная наука так и не дошла более. Предмет исследования перестал быть монистичным, научный результат представлялся в самых разных формах. Цивилистическая наука активно выполняла критическую и в меньшей степени объяснительную функцию в отношении текущего законодательства. Цивилистическая наука как социальный институт активно взаимодействовала с государством, выступая для него и поддержкой, и советчиком, и критиком.
Четвертый этап цивилистической науки. Разрушение дореволюционной цивилистической науки
Четвертый, самый короткий по времени, этап развития цивилистической науки, протяженностью всего несколько лет – с 1917 по 1922 г., можно назвать периодом разрушения. На такие особенности данного периода неоднократно указывали исследователи. Так, И. Б. Новицкий отмечал, что «общая линия развития советского гражданского права в первый период… была направлена на ликвидацию правовых институтов, соответствующих разрушаемому старому базису»[256]. То же обстоятельство отмечают и современные исследователи. По справедливому замечанию Т. Е. Новицкой, «в ходе создания советского права, уничтожались целые правовые институты старого гражданского права»[257], особенно это касалось вещного права, права наследования (последнее было полностью упразднено), при этом отдельные нормы о сделках и нормы обязательственного права продолжали действовать. Новое государство имело сходные задачи кодификации законодательства, что и в предыдущий период, однако в отличие от предыдущего, когда соответствующая задача была поставлена перед учеными (что привело бы в том числе и к тому, что работы над Уложением растянулись на пару десятилетий: в обстоятельных дискуссиях, исследованиях зарубежного и исторического опыта, обобщении обычаев, наблюдении за юридическим бытом), в рассматриваемом периоде Кодекс готовился без научной проработки, спешно. Не обнаружено сведений о том, что соответствующее указание давалось Наркомюсту или отделу законодательных предположений[258]. Однако имеется множество признаков, свидетельствующих о том, что эта деятельность позднее в какой-то мере направлялась лично В. И. Лениным. Считается, что ГК РСФСР 1922 г. начали готовить в конце 1918 г. в качестве «Кодекса экономических законов». 8 апреля 1920 г. вопрос о разработке Гражданского кодекса был поставлен перед Всероссийским съездом деятелей юстиции, где доклад сделал А. Г. Гойхбарг, который обосновал нецелесообразность такового, поскольку гражданских дел больше нет, «договорное право уничтожено». Съезд согласился с докладчиком, поэтому идея о разработке Гражданского кодекса съездом не была поддержана. К 1921 г. увеличивается число сделок, соответственно возникает потребность в правовом регулировании, и вопрос о Кодексе возникает снова. С лета 1921 г. Наркомюст начинает работы по кодификации обязательственного права, причем к концу августа общая часть была готова, ее направили на обсуждение всем наркомам, установили пятидневный срок для представления замечаний (т. е. как таковое обсуждение не предполагалось – вряд ли за пять дней можно вникнуть в содержание проекта). Лишь в начале 1922 г., накануне его планируемого принятия, проект попал к В. И. Ленину, который сделал некоторые замечания. Когда стало очевидно, что из кодекса об обязательствах вполне может получиться Гражданский кодекс, В. И. Ленин предложил создать комиссию из трех юристов и спешно доработать Кодекс. Сведений о том, была ли такая комиссия создана или нет и в каком составе, не сохранилось. Интересно отметить, что хотя использование исторического метода попало под запрет, новый ГК 1922 г. во многом основывался на проекте Гражданского уложения. В. И. Ленин специально указывал применительно к деятельности по разработке Гражданского кодекса, что «НКЮст «плывет по течению»… А он обязан бороться против течения. Не перенимать (вернее, не дать себя надувать тупоумным и буржуазным старым юристам, кои перенимают) старое, буржуазное понятие о гражданском праве, а создавать новое. Не поддаваться Наркоминделу, который «по должности» тянет линию «приспособления к Европе», а бороться с этой линией, вырабатывать новое гражданское право, новое отношение к «частным» договорам и т. п.»[259] (курсив и пунктуация – как в цитате В. И. Ленина). В том же письме он отмечал, что следует «расширить применение государственного вмешательства в «частноправовые» отношения; расширить право государства отменять «частные» договоры; применять не corpus juris romani к «гражданским правоотношениям», а наше революционное правосознание»[260]. Как видим, «теоретическая база» под новое право была создана в работах В. И. Ленина, он же определил методологию будущих научных исследований частного права, негативно оценив исторический, сравнительно-правовой методы и дав отрицательную оценку тенденции учета положений римского права. Значение данного руководящего разъяснения применительно к ключевым вопросам как гражданского права, так и гражданско-правовой науки будет простираться значительно дальше, нежели хронологические рамки данного, очень короткого по протяженности периода.
256
Новицкий И. Б. Указ. соч. С. 62.
257
Новицкая Т. Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. М., 2002. С. 9.
258
Новицкая Т. Е. Указ. соч. С. 27.
259
Ульянов (Ленин) В. О задачах НАРКОМЮСТА в условиях новой экономической политики. Письмо Д. И. Курскому 20 февраля 1922 г.
260
Там же.