Страница 21 из 28
Одно из первых опубликованных произведений – монография Ф. Дильтея «Начальные основания вексельного права»[197] относится к 1794 г. В работе указывается на греческое происхождение термина «вексель», показывается связь векселя с меной и деньгами. Описывая сущность векселя, в основном автор акцентирует внимание на купеческой практике. Автор ищет «следы писанного Вексельного права», которые находит «еще и прежде Петра II». Он отмечает, что все, что обнаруживается в российском праве, «издревле случалось», можно обнаружить «в Римских правах»[198]. Автор четко разделяет писаное право (как подтвержденное «высочайшим повелением законодателей») и неписаное (как основанное на справедливости естественного права и установленное «наблюдением, обыкновением и употреблением народов купечествующих»)[199]. Он делает важные для настоящей работы замечания из области методологии, описывая, в частности, порядок «справедливого уразумения законов», включающий: а) чтение всего закона, а не отдельной его части, для понимания общего смысла; б) выявление связи между отдельными его частями; в) выявление причины закона, для которого он создан; г) выявление соотношения между разными законами об одном предмете[200]. Стоит заметить, что содержание работы далеко выходит за рамки собственно вексельного права. Автор обращается и к вопросам правоспособности и дееспособности (рассматривая особенности участия в вексельном обязательстве женщин, мастеровых и пр.), рассуждает о договорах, обязательствах, высказывая соображения о сущности тех и других, обращается к вопросам ответственности, в том числе «тюремного наказания» при неисполнении вексельного обязательства. В содержание работы включены тексты вексельных законов, при этом автор сопоставляет нормы, регулирующие вексельное обращение в российском, французском, шведском праве. Каждое рассматриваемое понятие сопоставляется со сходными конструкциями римского права.
Можно констатировать, что предмет исследования включает в основном позитивное право в современном автору состоянии и его историю, при этом отсутствие устоявшихся представлений о базовых категориях гражданского права вынуждает автора выходить далеко за рамки заявленного предмета (вексельные отношения). Отсутствие четких границ между гражданским, торговым, семейным, уголовным правом приводит к одновременному (комплексному) рассмотрению предмета с позиций применения к рассматриваемым отношениям всего массива правового регулирования. Отсутствие представлений о методе ведения исследования вынуждает автора осмысливать и вопросы методологии. Основная решенная задача – описание позитивного права; соответственно структура и содержание работы подчинены этой цели – собрать и объяснить вексельное право.
К числу первых работ в области отечественных гражданско-правовых исследований можно отнести также работы, опубликованные В. Кукольником[201], В. Вельяминовым-Зерновым[202], Г. Терлаичем[203], Л. Цветаевым[204], И. Сандуновым[205]. По характеру изложения материала указанные работы похожи на работу Ф. Дильтея и представляют собой изложение позитивного права с авторской его систематизацией. Что касается вопросов методологии цивилистической науки – основного предмета научного интереса для настоящей работы, то в 1831 г. П. Дегай констатирует полное отсутствие исследований в области методологии правоведения. Несмотря на то что так или иначе пытались осмыслить способы ведения исследовательской деятельности все названные ученые, он отмечал, что средства, облегчающие исследования российского права «не были еще исследованы ни одним из наших юридических сочинителей»[206]. Таким образом, началом исследований в области структуры, состава и методологии юридической вообще и цивилистической науки в частности можно считать 1831 г. – год издания упомянутой работы Павла Дегая. Чуть позже к вопросу о способах изучения законов обратился К. Неволин, отметив, что «есть два способа приобретения познания о законах: практический и теоретический»[207]. К теоретическому пути он отнес чтение книг о той или иной части законодательства, изучение иноземных законов, законов древних народов, собственные размышления и исследования[208]. В процессе такого чтения и размышления, по мнению К. Неволина, надлежало собрать свои законы и обычаи, определить, «в чем состоит существо тех или других законов? как произошли они? что служит первым их основанием? все ли так и должно существовать, как оно существует на самом деле?»[209]. Как видим, при отсутствии четко вербально выраженного представления о предмете, методах познания и ожидаемом научном результате общая структура научной деятельности к этому моменту начала осознаваться и осмысливаться.
Рассмотрим еще один образец науки первого периода – произведение И. М. Снегирева «О способах перехода лиц в вещи и вещей в лица у Римлян»[210]. Работа представляет собой опубликованную лекцию. Автор анализирует порядок возникновения режима раба в отношении человека, совершение сделок с рабами и прекращение в отношении человека режима раба. Актуальность исследования не обосновывается. Выводы по теме сделаны на основании исследования позитивного права, включая обычаи и практику совершения сделок в отношении рабов.
Как и бо́льшая часть опубликованных работ этого периода, эта работа посвящена исследованию истории или анализа римского права[211]. Их структура, содержание, выводы соответствуют всем исследованным образцам этого периода, которые можно таким образом рассматривать, как релевантные примеры нормальной науки. Несколько забегая вперед, отмечу, что сложившийся стандарт научной деятельности сохранит свое значение в течение нескольких следующих десятилетий. Исследования действующего позитивного частного права, практики его применения, целей правового регулирования частных отношений встречаются крайне редко.
В этот период основные научные проблемы, которые стояли перед наукой, состояли в определении сущности и источников отечественного права вообще и гражданского права в частности. Даже по этому вопросу не было никакой ясности. С одной стороны, распространение получили исследования истории и римского права в отношении отдельных институтов частного права (наследования, договоров, векселей и пр.); с другой стороны, в литературе отмечалось отсутствие влияния римского права на отечественную правовую систему. Так, описывая особенности состава отечественной юридической науки и методов исследования российского права, П. Дегай отмечал существенно лучшее положение отечественного ученого-правоведа в сравнении с зарубежным. Российским исследователям достаточно исследовать пусть значительное число постановлений, но исходящих от одного источника, тогда как европейские юристы вынуждены исследовать помимо собственно законов также и римское право, которое «повсеместно вошло в употребление почти во всей Европе» и используется судами при недостатке законов, равно как и «компиляции… лучших писателей», древние обычаи и примерные решения[212]. Иначе говоря, особенностью отечественных юридических исследований ученый считал отсутствие необходимости исследования различных видов источников права, которые он не обнаруживал в текущей для него ситуации соответственно не включал в отечественную правовую систему. Заметим, что через полвека, на следующем этапе развития науки, сомнений во включении обычаев в число источников частного права не останется. Будут активно вестись исследования в области сбора и систематизации обычаев[213]. Также параллельно с исследованием обычаев появятся работы, обнаруживавшие римские корни отечественного гражданского законодательства и содержащие обоснования этого вывода. В этом смысле одной из первых стала работа Н. Рождественского, которую всего десятилетие отделяет от работы П. Дегая и сделанного им вывода о единстве источника отечественного права[214]. Н. Рождественский пришел к противоположному выводу о заимствовании многих институтов отечественного гражданского права из «греко-римского» и показал это влияние. Мнение П. Дегая было приведено в настоящем разделе о становлении цивилистической науки для того, чтобы проиллюстрировать стартовую точку в представлениях о цели и предмете исследования, функциях науки и достаточных для получения научного результата методах.
197
См.: Дильтей Ф. Начальные основания вексельного права, а особливо российского, купно и шведского, с прибавлением разных российских узаконенений, к тому принадлежащих: для употребления в московском юридическом факультете по удобнейшему способу расположенные. М., 1794.
198
Там же. С. 15–16.
199
Там же. С. 19.
200
Дильтей Ф. Указ. соч. С. 20.
201
Кукольник В. Начальные основания российского частного гражданского права. СПб., 1813; Он же. Российское частное гражданское право. Б.м., 1815.
202
Вельяминов-Зернов В. Указ. соч.
203
Терлаич Г. Краткое руководство к систематическому познанию гражданского частного права России. СПб., 1810.
204
Цветаев Л. Первые начала прав частного и общего с присовокуплением оснований народного права. М., 1823.
205
Сандунов И. Слово о необходимости знать законы гражданские и о способе учить и учиться российскому законоведению. М., 1820.
206
Дегай П. Указ. соч. С. V.
207
Неволин К. Речь о соединении теории с практикой в изучении законов и делопроизводстве.
208
Там же. С. 4.
209
Там же. С. 10.
210
Снегирев И. М. О способах перехода лиц в вещи и вещей в лица у Римлян. М., 1835.
211
См., например: Эверс И. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1835; Морошкин Ф. Ученые труды по части истории русского законодательства. М., 1835; Рождественский Н. Историческое изложение русского законодательства о наследстве. СПб., 1839.
212
Там же. С. VII.
213
Якушкин Е. Обычное право. Ярославль, 1876; Коркунов Н. Обычное право: Лекции по общей теории права. СПб., 1886; Ковалевский М. М. Современный обычай и древний закон. М.,1886; Петражицкий Л. И. Обычное право и распределение прав жизни между людьми // Право. 1899. № 12; Он же. Обычное право и народный дух // Право. 1899. № 7; Гольмстен А. К вопросу о собирании и исследовании юридических обычаев // День. 1899. № 511. Шершеневич Г. Ф. Задачи и методы гражданского правоведения.
214
Рождественский Н. Рассуждения о влиянии греко-римского права на российские гражданские законы. СПб., 1843.