Страница 83 из 92
— Гляди, гляди! Ты видывал такой котел, чтобы в нем каша посреди избы без огня кипела? А я всегда так: воды налью, крупы засыплю, поставлю на пол, он знай себе варит.
Поглядел барин — правда ведь, бурлит вовсю. Да только невдомек ему, что всегда каша, снятая с огня, еще продолжает бурлить.
— Знаешь что, Мачатынь? Я дам тебе тридцать три пурвиеты земли около самой твоей избенки, только отдай мне котел!
Ладно. Барин, дуралей, принес котел домой, положил в него зайца, пусть варится. Да без огня разве что сварится? Смекнул барин, как надули его ловко, и велит позвать Мачатыня на усадьбу, чтобы почесать ему спину палкой. А Мачатынь заранее знал — не миновать ему порки. Однако, чтобы подшутить над барином, он налил кровью телячьи кишки и привязал себе на спину. Как ударил барин дубиной, так кровь и брызнула во все стороны. Вытянулся Мачатынь на земле и стонет:
— Убил, убил, сам своего Мачатыня убил!
Барин увидел Мачатыня всего в крови, побежал к дворовым мужикам и наказал им под шумок Мачатыня в мешке утопить в проруби. Принесли его мужики к озеру. А прорубь замерзла; надо за топором идти. Пока мужики топор искали, Мачатынь вылез из мешка и набил его камнями. Утопили мужики камни.
Дня через два-три снова идет барин на охоту. Еще зайца не подстрелил, как вышел тут Мачатынь из избушки и давай кидать в его шавок сосновые шишки. Глядит барин на Мачатыня и удивляется:
— Ты откуда взялся? Чем в моих собак кидаешь?
— Теперь я во всех собак деньгами бросаю, а когда деньги кончаются, то стоит только в прорубь залезть, как гребу их там кучами. Только не говори, барин, своим работникам, не то они тоже пронюхают дорожку к моим деньгам на дне озера.
Барин, услыхав такое, заторопился, вроде бы домой, а сам — к озеру, прыгнул в прорубь и пошел на дно топором, только пузыри забулькали. Он и по сей день ищет там деньги Мачатыня.
Всевидец
ил один старичок. Не мог он уже себе на кусок хлеба заработать, вот и решил заняться ворожбой. А у одного барина в той округе как раз пропал дорогой золотой перстень, и он разыскивал ведуна, который мог бы то кольцо отыскать. Прослышал барин о старике и посылает за ним слуг. Привели слуги старика к барину, а старик и говорит:
— Так скоро пропавший перстень не сыщешь. Кормите меня три дня как следует, да еще денег отсыпьте, тогда я вам и выложу, где тот перстень.
Согласился барин и приказал кормить старика, сколько его душеньке угодно. После ужина старик и говорит слугам:
— Слава богу, один есть, да в запасе еще два.
Он-то думал о хорошо проведенном дне, а слуги, которые в пропаже виноваты были, подумали, что ведун об одном из воров уже прознал.
На следующий день старик опять славно поел и снова говорит:
— Слава богу, два есть, да третий в запасе.
Он опять говорил про два славно прожитых денька, а слуги еще больше уверились в том, что ведун уже о двух ворах прознал.
На третий день старик снова хорошо отужинал и говорит, как будто про себя:
— Слава богу, все три как есть. Теперь-то уж я знаю, что делать.
Он-то думал ночью сбежать, а слуги совсем переполошились, собрались все трое и совещаются: «Прознал, верно, старик, что это мы перстень украли. Пойдем лучше сами к нему и посулим большие деньги, чтобы не сказывал барину».
Пошли слуги к ведуну, рассказали ему все и просят, чтобы он их барину не выдавал. Старик отвечает:
— Я ведь давно уже знал, что перстень у вас, да не хотел сразу барину сказывать. Ежели хорошо заплатите, то попробую скрыть как-нибудь ваш грех. Принесите мне этот перстень, мы его перепрячем.
Принесли слуги перстень, сунул его старик в кусок хлеба, а хлеб скормил индюку.
На следующий день зовет барин старика.
— Ну, три дня прошли, узнал, где мой перстень?
— Ваш перстень проглотил индюк, я сейчас покажу, который.
Закололи индюка — и впрямь вынули из его потрохов перстень. Ой, как обрадовался барин! Заплатил он старику большие деньги.
А только не совсем барин поверил старику, решил его испытать. Поймал он сверчка, сунул его в кружку, перевернул ее и спрашивает у ведуна, может ли он угадать, что под кружкой. И ведь надо же — этому мужику Сверчок было прозвище. Вздохнул он тяжко и говорит: «Ох, бедняга Сверчок, вот и угодил ты не на свой шесток!»
Удивился барин:
— Ей-ей, и впрямь ты великий ведун!
И добавил ему награды.
На всю округу прослыл старик невиданным кудесником. И ежели удавалось ему что наворожить, то все об этом узнавали, а ежели что не удавалось, про то и речи не было.
Барин-лихоимец
ил в давние времена один богатый барин. Проведал он, что будет неурожай. Начал он скупать рожь, и никому ее не продавал, все неурожайного года дожидался. Вот и настал неурожайный год. И нигде люди хлеба достать не могут, только у богатого барина. А тот уже полтора рубля за меру заламывает.
А неподалеку от богатого барина жил бедный мужик. Наскреб он полтора рубля и пошел к барину ржицы купить. А барин говорит:
— По полтора рубля уже не продаю. Нынче у меня мера три рубля стоит.
Пришел бедняк домой и не знает, что делать. Жена плачет, дети голодные в голос ревут. Собрал все, что продать можно было, продал, наскреб три рубля. Опять идет к барину ржицы купить. А барин говорит:
— По три рубля уже не продаю. Нынче у меня мера пять рублей стоит.
Видать, мужику с жизнью расставаться. Пойду, думает, в барский сад и повешусь на яблоне.
Так и решил. Снял пояс, закинул на сук, петлю связал. Да ведь чтобы до петли дотянуться, надо на что-то влезть. Увидел он неподалеку от яблони камень. Вот, думает, лучше и не надо. Да только как своротил его, видит — под камнем котел, полон золота. Взял мужик деньги, пошел обратно к барину и откупил всю рожь, сколько у того в клети было.
Привез ее к себе и оделил всех бедняков, которым есть было нечего.
А барин тем временем решил вырученные деньги спрятать. Сосчитал их и идет в сад, где под камнем богатство хранил. Да как увидал отвороченный камень и пустой котел в земле, закричал не своим голосом, повалился и дух испустил.
Мудрая барыня
дному овинщику никак не удавалось просушить хлеб в риге. Вот однажды снова собрались молотильщики: садиво сырое — молотить нельзя, выходит, опять по домам расходиться. А поместьем тогда правила барыня, барин умер. Велит она позвать к себе овинщика и спрашивает его что ни на есть строго, почему он хлеб высушить не может.
Овинщик отвечает:
— Что я могу поделать, барыня, — огонь-то больно уж стар у нас! Совсем больше не сушит.
— Вот оно что! А где ж нам взять другой, получше?
— Где взять? Есть тут, у корчмаря, новый, крепкий огонь, да он ведь мужик хитрый, без трех пур пшеницы не отдаст.
— Стало быть, надо дать! — ответила барыня и велела отмерить из клети овинщику три пуры пшеницы.
С того дня сушка пошла в риге такая, что только держись. Да и как тут не сушиться — ведь за три пуры пшеницы можно поддать жару покрепче, чем без трех пур.