Страница 11 из 12
У Инны Владимировны было несколько «гуманитарных» аппаратов. Один из них подходил к нашей степени. Теперь у Кузи было два аппарата, правда, различных фирм.
Специалисты рекомендуют носить слуховые аппараты сначала непродолжительное время. И переходить к постоянному ношению постепенно. Наш сын уже через несколько дней носил их все время бодрствования. Почему бы и нет? Мы не заметили в поведении малыша никаких изменений в худшую сторону. А наблюдали мы внимательно. Не было ни возбуждения, ни беспокойного сна, ни неприятных ощущений. Словом, ничего из того, что могло бы быть, если бы аппарат утомлял Кузю.
Так как один из наших аппаратов уже был в употреблении, необходимо было проверить, насколько исправно он работает. Мы протестировали его в «Мелфоне». К сожалению, уровень искажений был выше допустимого. Вероятно, требовался ремонт, но в фирме этого сделать не могли, так как ремонтом аппаратов такого типа они не занимались. Нам сказали, что аппараты на обоих ушах должны быть одинаковымы. Значит, разумнее было купить пару к исправному, чем ремонтировать неподходящий. Такой же аппарат, который нам выдали в сурдоцентре, можно было купить в «Мелфоне». Нужно было только подождать пару недель, когда их привезут.
Пока мы находились в режиме ожидания, можно было довести до логического завершения неоконченные дела. Ну, например, мы выяснили, кто из врачей, был прав при определении степени Кузиной тугоухости (III степень). Прочитали несколько книг по нашей главной теме. Некоторые дала Ирина Александровна, некоторые – Инна Владимировна, одну дали соседи по коммуналке. Нам даже удалось раздобыть полный комплект занятий по системе Э. И. Леонгард. В продаже необходимые книги отсутствовали. Сходили на две лекции, одна из которых проходила в ЛорНИИ, другая – в сурдоцентре. Родителям рассказали о заболеваниях уха, лечении, протезировании.
В конце апреля мы с Кузей принимали гостей. К нам пришли Ирина Александровна и Инна Владимировна, чтобы снять сына на видео. В воздухе витала идея создания учебного фильма для родителей маленьких глухишей. Для этого снимали большое количество детей с нарушением слуха. Это были первые результаты первых занятий. Из таких фрагментов и собирались монтировать фильм. Кузе к этому времени было уже месяцев восемь, он уже вовсю носился в ходунках и получал удовольствие от общения с разными людьми. Особенно ему нравилось общаться с Ириной Александровной, которая умела производить замечательные громкие звуки. Сын даже несколько раз заглядывал ей прямо в рот, пытаясь понять, откуда берутся такие удивительные звуки. Между прочим, такого интереса к нашей речи он никогда не проявлял. Вот что значит новый человек! Как результат этой насыщенной болтовни, через несколько дней у Кузи появился первый лепет, то есть если раньше это были одинокие «о» или «а», то теперь – настоящий слог. Правда, понять, что это, не представлялось возможным. Но какая для нас всех это была первая и главная радость!
А в мае произошло еще одно важное событие. Ассоциация родителей детей – инвалидов по слуху созвала конференцию, и мы как члены этой организации получили приглашение. Два дня мама Андрея с утра до вечера следила за Кузей, а мы пропадали на конференции. Сколько мы всего узнали! Мы слышали рассказы родителей об их неслышащих чадах, о том, как эти дети росли, занимались дома, учились в школе, выбирали профессию. Кто-то учился в системе специального образования, кто-то – в школе общего образования. Папы и мамы делились своими знаниями и опытом. Видели мы и детей, разных по возрасту и слуху. Одним был необходим сурдопереводчик, другие говорили совершенно свободно. Узнали мы и о том, как решаются проблемы глухих людей в других странах. На конференции выступала глухая девушка, студентка из Италии. Говорила она прекрасно. Конечно, итальянского языка мы не знали, но слышали, какой плавной и мелодичной была ее речь. Видели, как без усилий ее понимал обычный переводчик. А между тем даже с аппаратом девушка почти ничего не слышала. Трудно оценить значение этой конференции для нашей семьи. Возможно, родители глухих детей «со стажем» получили не много информации. Для нас же все было впервые. Особенно важно, что мы туда попали в самом начале нашего пути, когда почти ничего не знали, а узнать было практически негде. Теперь, когда с момента рождения Кузи прошло много месяцев, я начала воспринимать происходящее иначе. В первую очередь мы поняли, как нам быть ближе к ребенку.
Казалось, можно вздохнуть спокойно. Хотя бы перевести дух. Но тут аппараты засвистели! Ох этот свист! С ним нам потом приходилось сталкиваться много раз. Нам объяснили, что это значит: надо делать новые вкладыши. И ухо подросло, и новые аппараты имеют бо́льшую мощность. Вкладыши должны сидеть в ухе плотнее. И вот новые расходы, новые препятствия.
Снова надо уговаривать Кузю, чтобы он посидел спокойно, пока уши наполняются зеленой пластилиновой массой. Снова трясти его, орущего в коридоре, пока слепки не застынут. Процедура снятия слепков для вкладышей – то еще удовольствие. Понятно, что должного почтения Кузьма не проявлял.
Вкладыш – важная составляющая аппарата. Индивидуальный вкладыш изготавливается с учетом особенностей состояния слуха конкретного человека. Канал вкладыша может быть расширен или сужен в зависимости от того, восприятие каких частот необходимо усилить (или заглушить). Для этого мастер может попросить у вас аудиограмму. Изготовление слепков требует соблюдения некоторых условий. В идеале ребенок должен сидеть спокойно, желательно с открытым ртом. Хорошие вкладыши – залог успешного протезирования и «мамского» покоя. Тонкий пронзительный свист – развлечение не для слабонервных. Вставленные в уши вкладыши не должны свистеть. Свист – это брак.
Вкладыши могут быть твердыми или мягкими – это решать специалистам. Но девиз «Не пищать!» актуален в любом случае. Сегодня выбор организаций, изготавливающих вкладыши, очень велик. Не постесняйтесь отказаться от не устраивающих вас вкладышей: ваши нервы и покой ребенка важнее!
Занятия
Осенью Антошке исполнилось год и 9 месяцев. Именно с этого времени и начались «его университеты», что продолжается до сих пор. Тот, первый год нашей учебы не был слишком обременительным. Несмотря на то что мы много ездили, тягостных воспоминаний об этом времени не осталось. Занятия у Елены Павловны были практически отдыхом для меня. После двух лет домашней жизни я начала встречаться с друзьями. Антона в лекотеке ждала спокойная, радушная тетя Лена, небывалое количество игрушек, включая любимые машинки. И кроме того, это тот этап, когда все только начинается, когда нет ощущения, что вот это у нас упущено, а с этим не справляемся. Это позже, когда словарь начинает пополняться, кажется, что нельзя объять необъятное. В мире столько слов, понятий, глаголов! А еще письмо, чтение, обучение грамоте!
Это не представить. В одной из книг мама глухого малыша написала, что она не думала, что в жизни столько слов. Именно это чувствуешь, занимаясь с неслышащим человечком. Голова кру́гом. Но это потом. А пока у нас самый благостный период. В цене любой звук, любое подражание, любая реакция на окружающий мир. Я вспоминаю этот учебный год с улыбкой и удовольствием.
Трудности пришли позже. Кроме занятий в лекотеке, мы ездили в сурдоцентр: один раз на занятия в отделение ранней реабилитации, а один раз на групповые занятия музыкой. И то, и другое понятно и не слишком «напряжно». Ранняя реабилитация – дело трудоемкое, но благодарное. Под грамотным руководством мы перелопатили кучу игрушек, табличек, картинок. Чтобы не слишком обременять себя написанием пресловутых табличек, я расправлялась с ними просто – картон и маркер. С огромным уважением отношусь к тем мамам, которые делают это тщательно и качественно. Но для меня такая деятельность из разряда «я не смогу никогда». Скажете – просто не пробовала? Честно – пробовала. И штук 50 у меня таких табличек правильных. Потом я сдалась. Возможно, потому, что мой мальчик педант – он никогда не рвал, не мял, не жевал их. Я имела возможность делать таблички «на скорую руку». Спасибо ему и за это тоже.