Страница 1 из 22
Лазарь Иосифович Лагин
Старик Хоттабыч. Голубой человек
СТАРИК ХОТТАБЫЧ
I. Необыкновенное утро
В семь часов тридцать две минуты утра весёлый солнечный зайчик проскользнул сквозь дырку в шторе и устроился на носу ученика пятого класса Вольки Костылькова. Волька чихнул и проснулся.
Как раз в это время из соседней комнаты донёсся голос матери:
- Нечего спешить, Алёша. Пусть ребёнок ещё немножко поспит - сегодня у него экзамен.
Волька досадливо поморщился.
Когда же мама перестанет наконец называть его ребёнком? Шуточки - ребёнок! Человеку четырнадцатый год пошёл…
- Ну что за чепуха! - ответил за перегородкой отец.- Парню уже тринадцать лет. Пускай встаёт и помогает складывать вещи. У него скоро борода расти начнёт, а ты всё: ребёнок, ребёнок…
Складывать вещи! Как он мог это забыть!
Волька моментально сбросил с себя одеяло и стал торопливо натягивать штаны. Как он мог забыть! Такой день!
Семья Костыльковых переезжала сегодня на новую квартиру. Ещё накануне вечером почти все вещи были запакованы. Мама с бабушкой уложили посуду на дно ванночки, в которой когда-то, давным-давно, купали младенца Вольку. Отец, засучив рукава и по-сапожницки набрав полный рот гвоздей, заколачивал ящики с книгами и вспешке заколотил в одном из них учебник географии, хотя даже ребёнку ясно, что без учебника сдавать экзамен невозможно.
- Ладно,- сказал отец,- на новой квартире разберёмся.
Потом все спорили, где складывать вещи, чтобы удобнее было их выносить утром на улицу. Потом пили чай по-походному, за столом без скатерти, сидя на ящиках, а Волька очень удобно устроился на футляре из-под швейной машины. Потом решили, что утро вечера мудренее, и легли спать.
Одним словом, уму непостижимо, как это он мог забыть, что они сегодня утром переезжают на новую квартиру.
Не успели напиться чаю, как в квартиру постучались. Затем вошли двое грузчиков. Они широко распахнули обе половинки двери и зычными голосами спросили:
- Можно начинать?
- Пожалуйста,- ответили одновременно мать и бабушка и страшно засуетились.
Волька торжественно вынес на улицу, к фургону, диванные валики и спинки. Его сразу окружили ребята, игравшие во дворе.
- Переезжаете? - спросил у него Серёжа Кружкин, весёлый паренёк с чёрными хитрыми глазами.
- Переезжаем,- сухо ответил Волька с таким видом, как будто он переезжал с квартиры на квартиру каждую шестидневку и будто в этом не было для него ничего удивительного.
Подошёл дворник Степаныч, глубокомысленно свернул цигарку и неожиданно завёл с Волькой солидный разговор, как равный с равным. У мальчика от гордости и счастья слегка закружилась голова. Он с уважением отозвался о сложности дворницкой профессии, потом набрался духу и пригласил Степаныча в гости на новую квартиру. Дворник сказал: «Мерси». Словом, налаживалась серьёзная и положительная беседа двух мужчин, когда вдруг из квартиры раздался раздражённый голос матери:
- Волька! Волька!… Ну куда девался этот несносный ребёнок?
И сразу всё пошло кувырком. Дворник, еле кивнув Вольке, принялся с ожесточением подметать улицу. Ребята сделали вид, будто безумно увлеклись щенком, которого ещё вчера неведомо откуда притащил Серёжа. А Волька, понурив голову, пошёл в опустевшую квартиру, в которой сиротливо валялись обрывки старых газет и пузырьки из-под лекарств.
- Наконец-то! - накинулась на него мать.- Бери твой знаменитый аквариум и срочно влезай в фургон. Будешь там сидеть на диване и держать аквариум на руках. Только смотри не расплескай воду на диван…
Непонятно, почему родители так нервничают, когда переезжают на новую квартиру.
II. Таинственная бутылка
В конце концов Волька устроился в фургоне неплохо. Конечно, в грузовике приятней, но зато вся дорога промелькнула бы чересчур уж быстро. К тому же, что ни говорите, поездка в крытом фургоне куда романтичнее.
Внутри царил таинственный прохладный полумрак. Если зажмурить глаза, можно было свободно представить, будто едешь не по Настасьинскому переулку, в котором прожил всю свою жизнь, а где-то в Америке, в суровых пустынных прериях, где каждую минуту могут напасть индейцы и с воинственными кликами снять с тебя скальп. За диваном возвышался ставший вдруг необычным перевёрнутый вверх ножками обеденный стол. На столе дребезжало ведро, наполненное какими-то склянками. В углу тускло блестела никелированная кровать. Старая бочка, в которой бабушка квасила на зиму капусту, удивительно напоминала бочки, в которых пираты старого Флинта держат ром.
Сквозь дыры в стенке фургона проникали тоненькие столбики солнечных лучей.
И вот наконец остановились у подъезда нового дома, где предстояло жить. Грузчики ловко и быстро перетащили вещи в квартиру и уехали в бодро дребезжащем фургоне.
Отец, кое-как расставив вещи, сказал:
- Остальное доделаем после работы.
И ушёл на завод.
Мать совместно с бабушкой принялась распаковывать посуду, а Волька решил тем временем сбегать на реку. Правда, отец предупредил, чтобы Волька без него не смел ходить купаться, потому что тут страшно глубоко, но Волька быстро нашёл для себя оправдание.
«Мне необходимо выкупаться,- решил он,- чтобы была свежая голова. Как это я могу явиться на экзамен с несвежей головой!»
Просто удивительно, как Волька умел всегда придумывать оправдание, когда ему хотелось нарушить обещание, данное родителям.
Это большое удобство, когда речка недалеко от дома. Волька сказал маме, что пойдёт на берег готовиться по географии. Прибежав к речке, он быстро разделся и бросился в воду. Шёл одиннадцатый час, и на берегу не было ни одного человека. В этом обстоятельстве были свои хорошие и плохие стороны. Хорошо было то, что никто не мог ему помешать выкупаться и хорошо поплавать. Обидно было, что по той же причине никто не мог восторгаться тем, как красиво и легко Волька плавает и, в особенности, как он замечательно ныряет.
Волька наплавался и нанырялся до того, что буквально посинел. Тогда он стал вылезать на берег. Он уже совсем было вылез из воды, но передумал и решил ещё раз нырнуть в ласковую прозрачную воду, до дна пронизанную ярким полуденным солнцем.
И вот в тот самый момент, когда он уже собирался подняться на поверхность, его рука вдруг нащупала на дне реки какой-то продолговатый предмет. Волька схватил его и вынырнул у самого берега. В его руках была склизкая, замшелая глиняная бутылка очень странной формы. Горлышко было наглухо замазано каким-то смолистым веществом, на котором было выдавлено что-то отдалённо напоминавшее печать.
Волька прикинул бутылку на вес. Бутылка была тяжёлая, и Волька обмер.
«Клад! - мгновенно пронеслось у него в мозгу.- Клад со старинными золотыми монетами. Вот это здорово!»
Наспех одевшись, он помчался домой, чтобы в укромном уголке распечатать бутылку.
Когда Волька добежал до дому, в его голове уже окончательно сложилась заметка, которая завтра появится во всех газетах. Он даже придумал название. Она должна была называться: «Честный поступок». Текст её должен был быть примерно такой:
«Вчера в 24-е отделение милиции явился пионер Володя Костыльков и вручил дежурному клад из старинных золотых монет, найденный им на дне реки. По сведениям из достоверных источников, Володя Костыльков- прекрасный ныряльщик».