Сломанные крылья

«Ты должен быть сильней, чем тьма. Загляни вглубь себя и ты сумеешь найти там своё сияние, что спасет жизнь.» — вновь столь дивный шепот. Шепот, что дает надежду на жизнь, которую так сложно удержать, не утратить. Однако этот шепот вызывает чувство страха, хочется убежать и не слышать его. Ты задаешься вопросом откуда? Тебе неизвестно, кому принадлежит этот тихий, но властный голос? Все, что ты можешь делать — ждать, когда обладатель решит явить свой лик, дабы ты сумел узнать.

Тьма сгущается над сознанием полубога, и как бы он не старался —не может найти выход. Нет ни одного луча, что мог бы подарить надежду, что так необходима в столь тяжелый момент. Однако, все, что есть у Феррера — обрывки из прошлого, образ, который отпечатался в разуме, что даже через сотни лет Астрей будет помнить этот образ. Он не в силах забыть столь яркие глаза, цветочный аромат, теплую улыбку, что всегда была на её устах. У каждого человека есть лик, который он не в силах забыть, этот образ может принадлежать кому угодно, пускай даже человеку из сна, но образ будет преследовать его вечно, не желая исчезнуть.

«Прошу тебя, открой глаза. Прошу» — этот голос, что Астрей мечтал услышать на протяжении нескольких лет. Голос, что словно колыбель, как музыка для его ушей. Неужто яд Энио был так силен, что сумел вытащить из глубин его разума столь дивный голос? Или же это его самый большой страх? Страх, что это он последний раз слышит этот голос, неужто гараия сумела узнать ту боль, что пожирает его изнутри? Что бы то ни было, полубог открыл свои серые очи, и все, что он увидел — тьма и яркий костер, что горел в нескольких метрах от него.

— Талия, скажи, что ты тут, и это не проделки моего воображения. — шепчет юноша, поднимаясь на локти. Однако, это была плохая идея, ведь все его тело пронзает адская боль. С уст сероглазого срывается стон боли, ветер подхватывает звук и уносит его вдаль, относя к чужим ушам, что позже будут искать источник звука, но не сумеют его найти, ведь Астрей за сотни километров от них.

— Хотела бы сказать, но увы не могу. — где-то совсем близко раздается тихий шепот дочери Зевса. Голос у неё грубый, в нем нет никаких эмоций, словно она — кусок льда, которому даровали жизнь.

— Слава богам, я уж думал, что вовсе сошел с ума. — Астрей скользнул взглядом по местности, однако, этого места он точно не знал и даже не видел. Что же, если Грейс — маньяк, и хочет убить его? Однако, если это было бы так, девушка уже сделала это и не стала тащить его не пойми куда, а убила на том же месте, где на них напали гарайи, не так ли? — А где мы вообще находимся?

— Кажется, ты совсем слепой и тупой, — почти шипит Талия, поднимая взгляд своих очей на небосвод, её взору тут же предстало созвездие Ночной Тени, что отдала свою жизнь за друзей и родных. — Мы у храма богини Артемиды. — стоило девушке произнести эти слова, как ночное небо озарила яркая вспышка, а с небес начали падать слезы.

Комментарий к Храм лунной богини.

Хочу сделать некое заявление, наверно.

Ну, я почти дописала этот фик. Дело в том, что у меня появился некий страх выкладывать части на сайт, мне кажется, что они ужасны, и совсем никому не понравятся. Я не знаю, с чем это связанно, может это новая фобия, но меня это до безумия бесит, я пишу уже 13 часть, но не могу их выложить потому что мне страшно, очень. Так страшно, словно я пишу первый фик, я порошу вас прощения за то, что части по фику выходят так редко, ибо я должна пересилить себя. Надеюсь вы поймете меня и простите.

========== Тихие шаги. ==========

Страх. Астрей всегда чувствовал, как страх шагает за ним, не отходя ни на шаг.

Ненависть. Всегда горит в его ярких очах. Она не хочет отходить от него, словно боится раствориться средь других чувств и эмоций.

Ярость. Что так редко заставляет кровь кипеть в жилах. Однако, ты всегда чувствуешь её присутствие.

Боль. Никогда не отходит, не желая переставать мучить.

Любовь. Так далеко, что даже нельзя разглядеть разумный силуэт в дали. Она словно плоть воображения и ничего больше. Как не ищи, как не зови. Не сможешь найти.

— Тебе не холодно? — едва слышно, словно боясь произносить каждый звук, шепчет Грейс. Она не может поверить, что вот так, просто, сумела с кем-либо заговорить. Нет. Она не больная или еще чего хуже, просто Талия не в силах сломать барьер внутри себя. Она знает, что новые знакомые могут причинить боль. Она не знает этих людей, и что от них ожидать. Но. Астрей, словно исключения из правил, с ним куда более легче. На самом же деле, Феррер лишь напоминает друга из прошлого, а держать человека рядом лишь по той причине, что он напоминает тебе о прошлом — эгоистично.

— Тот же вопрос могу задать и я, — так же тихо шепчет парень. Знайте, Талия иногда пугает и похожа на стерву, однако, если копнуть глубже, можно увидеть добрую Талию, Феррер сумел увидеть ту самую Грейс. Наверно, он сошел с ума, раз рядом с человеком, которого он знает меньше нескольких часов, дыра внутри него заросла, словно её вовсе и не было. — Талия, я хотел спросить, — не поднимая взгляда серых, словно лунное сияние, очей, шепчет шатен. Ему так давно хотелось спросить, а теперь, когда его губы произнесли эти слова, всю уверенность словно рукой сняло. Мысли путаются в один огромный ком, и ты не в силах ничего сказать. — Почему ты ушла в свиту Артемиды? — слава богам, смекалка и любопытство сумели вытащить его из столь странной ситуации.

— Я… Хым, могу ли я отказаться отвечать? Или же тебе так хочется узнать ответ? — если же Грейс расскажет правду, парень рассмеется ей в лицо, ведь причина столь нелепая, наверно. Талия даже не сможет ответить, ведь не станет она твердить, что ушла, дабы избежать проклятия?! Вот опять она себе врет, ведь ушла она, чтобы заглушить боль, если бы она осталась, именно ей пришлось бы убить Луку, а это сделать она не в силах. Талия стала рабом и заложником любви, если она не будет выполнять то, что ей твердят, всех, кого она любит, ждет смерть.

— Да, мне интересно, что может заставить человека забыть столь прекрасное чувство, как любовь? Как можно от него отказаться? — с едва заметной улыбкой на устах молвит шатен. Стоит ему только вспомнить её лик, как на устах появляется улыбка.

— Ты любил когда-то, раз так твердишь об этом чувстве? — ты можешь рассказывать тысячу сказаний об этом чувстве, однако, они все будут ложью, если ты прежде не чувствовал любви. Ведь как можно молвить о том, чего вовсе не знаешь?

— Если любовь к родным — да. — Астрей вновь слышит её крик, как она зовет на помощь, молит людей в белых халатах не забирать её, а Феррер не сумел спасти. Он не смог спасти ту, что была так дорога. — Её звали Оливия, Оливия Феррер. Она была моей старшей сестрой. — шатен прикусывает губы, а лик Оливии вновь всплывает пред глазами. Он помнит её крик, как она пыталась высвободиться, однако, все попытки были четны. — Её забрали, я не знаю, кто это был. Помню, что они были одеты в белые халаты, а лиц не было видно. Но глаза…Я запомнил лишь одни и по сей день помню их, и даже не представляю как.

— Мне жаль… — Талия опускает взгляд, дабы не встретиться с очами Астрея. Как же она могла быть так глупа? Нельзя было отправляться на эту миссию, нельзя. — А я любила. Его звали Лука. Я любила его больше своей жизни, и даже пожертвовала ей, чтобы спасти его. Когда же я вновь обрела способность жить, узнала, что он воскресил Титана… А потом… Я ушла в свиту Артемиды чтобы не исполнять пророчество, он бы пал от моих рук.

***

Первый приспешники Аполлона покинул свое пристанище, дабы пролить на землю яркий свет и освободить от покрова ночи. Небольшие облака, словно плясали вальс на небосводе, окружая радугу, что взошла на синее полотно, после дождя. Земля освободилась от оков Хионы, что на протяжении нескольких месяцев держала землю под белым покровом.

— Это и есть храм богини? — Феррер делает шаг вперед и с интересом рассматривает колонны величественного здания.

За стенами этого храма, находится пристанище дев, и любая, в чьих жилах течет Ихор, сумеет найти тут убежище, и даже сам Зевс не имеет права зайти за его пределы, как бы ему этого не хотелось. Если же ты мужчина, то не видать тебе этого места, стоит сделать шаг внутрь как тысячу стрел пронзят твоё тело, и ты истечешь кровью на ступенях храма.