***надцать лет спустя

- Да, конечно, - она тут же встряхнулась и положила пальцы на его протянутую ладонь.

В той же тишине они спустились во двор. И хотя предыдущий их выход на парковку закончился совсем не мирно, дурные предчувствия Ларису не одолевали. Наверное, им просто не было места в голове, настолько плотно забитой попыткой осмыслить, как круто изменилась её жизнь за эти пару недель.

Чернышов, не спрашивая, повел к своей машине, Лара так же молча согласилась хотя бы потому, что её автомобиль на пассажира с Сашиным ростом не был рассчитан. Это с её ста шестидесяти двумя везде комфортно, ему же придется согнуться в три погибели. Не говоря уже о подспудном опасении пробуждения чисто мужской фишки командовать водителем. Этого она терпеть не могла, а после их бурной встречи так не хотелось раздражаться по мелочам…

Поскольку дело было к вечеру, добираться пришлось довольно долго и с остановками на ежедневные пробки.

- Если хочешь что-то спросить, спрашивай.

Одна из пауз настолько затянулась, что Чернышов первым нарушил молчание, повернувшись к Ларисе. Всё равно светофор только перемигнул на красный, так что отвлекаться на пассажирку можно было совершенно безбоязненно. Он ощущал её легкое смущение, хотя и не совсем понимал, с чем оно связано.

С тем, что они переспали? Так к этому всё и шло, причем, едва ли не с первой встречи в её офисе. Слишком уж остро они реагировали друг на друга для тех, кто всё забыл и вспоминать не хочет.

С его словами про брак? К этому тоже всё шло, причем, уже намного дольше. Он и тогда, пятнадцать лет назад, был серьезен в желании жениться на ней. Сейчас оно стало ещё сильнее. Может, потому что поумнел, а может, потому что появилось, с чем сравнивать. Та профанация, которая получилась из его брака с Лизой, казалось, надолго отбила желание связывать себя серьезными отношениями, но, как выяснилось, и к этому лекарству есть антидот. Этот самый антидот сейчас сидел рядом, время от времени хмурился и поджимал чуть припухшие губы. Понимание того, что выглядят они так не из-за уловок косметолога, а из-за его поцелуев, было… приятным. Или что-то вроде этого, но точной формулировки этому ощущению он подобрать не смог.

Лариса встрепенулась от его слов, будто придремала с открытыми глазами.

- Саш, скажи честно, почему ты тогда не вернулся?

Этот вопрос она и не хотела задавать, и понимала, что если уж решили заново начинать отношения, пока не выяснят, в чем ошиблись тогда, ничего путного из этого не выйдет. А ей всё же хотелось, чтобы получилось.

Чего-то в этом духе он и ожидал. Вспоминать себя тогда было делом не очень приятным, но он оценил и Ларисину откровенность, и то, что она начала не с высказываний претензий, а с попытки разобраться и сделать выводы.

- Думал, что твоё нежелание понять, почему я уезжаю, это вроде предательства. – Лариса в таком изумлении на него посмотрела, что сначала не смогла подобрать слов, а потом, несмотря на всё возмущение, все-таки решила дать договорить. – Для меня было важно, чтобы ты понимала, зачем я это делаю. Что это для нас с тобой. Чтобы ты могла нормально учиться, а не бежать после пар на подработки. Чтобы я сам себя ущербным не чувствовал, от того, что не могу обеспечить своей семье нормальную жизнь. Мне казалось, что ты как-то по умолчанию должна была это понимать.

- Господи, Саш, ты всегда был умным, но это… дурость какая-то! – она всплеснула руками в невозможности найти правильные слова. – Ты понимаешь, что после Чечни я тебя любым была готова принять? Больным, раненым, озлобившимся… Любым. А ты был равнодушным, как будто из-за денег на меня стало плевать.

- Мне никогда не было на тебя плевать. И дело было не столько в деньгах, сколько в том, чтобы нести ответственность за нас обоих. – Поток транспорта тронулся, и пришлось сосредоточиться на дороге. Да, неправильное время они подобрали, чтобы об этом говорить. Нарыв всё равно вскрывать пришлось бы, как ни пытайся себя убедить, что и без этого всё прекрасно, но лучше бы где-нибудь наедине и не в движущейся машине. – Когда ты так и не пришла меня провожать, решил, что это и есть твой ответ.

Ещё немного, и Лариса точно могла начать чувствовать себя страусом. Не только из-за тактики засовывания головы в песок, лишь бы не думать о тревожащих вещах прямо сейчас, но и потому что, как известно, у этой птички глаза больше мозга. Только от чего именно – что глаза от удивления таки полезут на лоб, или же мозг закипит, а потом усохнет от попыток понять, о чём Сашка вообще говорит - непонятно.

- Куда провожать? Какой ответ? – она, насколько позволял ремень безопасности, повернулась к водительскому креслу.

- Помнишь наш разговор на даче?

- Конечно.

- Я тогда сказал, что жду твой ответ до отъезда. Ты так и не пришла.

- Да я вообще об этом первый раз слышу!

Хорошо, что к больнице уже подъехали, иначе был бы реальный шанс попасть в аварию. А так только уставились друг на друга с не самыми теплыми чувствами и определенной степенью недоверия.

- Ты правда ждал меня на вокзале? – через пару минут тишины негромко уточнила Лариса.

- Да. Ты действительно этого не слышала?

Лара молча кивнула.

Мимо машины, шумно переговариваясь, прошла стайка студенток-практиканток, одна из которых громко возмутилась наглости водителя, припарковавшегося прямо на подъездной дорожке.

Это отвлекло от не самого приятного разговора, и Чернышов переставил внедорожник так, чтобы не мешать прохожим.

- Идём, - он помог Ларе выйти из машины и, взяв за руку, повел за собой. Не иссякающий поток прогуливающихся пациентов, навещающих родственников и закончивших смену медработников заставлял почувствовать себя рыбой, движущейся против течения.

В отделение их пропустили даже не беспрекословно, скорее, просто не обратили внимания. Тем более что бахилами запаслись ещё на входе, и даже бдительная санитарка, готовая облаять любого нарушителя спокойствия, после одного взгляда потеряла интерес.

Лариса машинально шла, не переставая думать о том, что только узнала. Она много раз прокручивала в голове тот их разговор, но совершенно не помнила ничего подобного. И хотя сомнения всё ещё оставались, о том, что никогда не ловила Сашу на откровенной лжи, хорошо помнила. Иногда он был даже излишне прямолинейным, ну, или умалчивал то, что считал неважным, но чтобы врать… Нет, такого не было. Да и смысл это делать теперь? Под юбку залезть? Это даже не смешно. Жениться? Ещё интереснее. Принижать свои достоинства она не собиралась, но и смотрела на себя в качестве перспективной невесты довольно скептически. Если уж на то пошло, то это она должна на шею Сашке вешаться и чуть ли не силком в ЗАГС тащить.

- Ларис, - Чернышов остановился и придержал её, не давая идти дальше. – Прекрати загоняться.

- С чего ты взял… - начала она, но поймала настолько скептический взгляд, что прикусила язык.

- С того, что я тебя знаю. Мы всё решим, поняла? Вернемся домой и нормально поговорим, причем, так, чтобы точно друг друга услышали.

Не то, чтобы его слова сняли камень с души, но всё же дышать стало ощутимо легче. Даже нашла силы на нормальную, не вымученную и не кривую улыбку.

В саму палату им попасть не удалось – все они были заняты, а тревожить больных после операций большое свинство. Зато оказалось, что если с озабоченным видом пройтись по коридору, заглядывая через застекленные дверь якобы в поисках потерянного знакомого, которого положили в это отделение, никого это не насторожит.

- Ну, что? – заметив, как в их сторону направляется грузная фигура, плотно обтянутая белым халатом, Чернышов подхватил Ларису под локоть и повел куда-то вправо. Поскольку топографическим кретинизмом она не страдала, то несколько удивилась – выход из отделения был в другой стороне. Но возмущаться не стала, слишком уж целеустремленным было его движение.

- Да, всё правильно, из коридора видно только ноги того, кто лежит на другой кровати. А куда мы идем?

- Проверять, как он мог пройти, не попавшись на глаза дежурной медсестре. - Они прошли мимо душевых и нескольких подсобок, чтобы остановиться перед совершенно обычной дверью, крашеной белой краской.