Страница 29 из 89
Нет, Марту она очень любила, и все же относилась больше как к маленькому, познающему мир человечку, которого нужно не наставлять, а поддерживать. Подсказывать, не давить авторитетом. Потому и Мартышка так ценила их отношения – Лариса никогда не вставала в позицию всезнающего взрослого, несколько свысока поглядывающего на неразумное дитя. Она старалась объяснять, а не утверждать.
- Все нормально? – Сашкин голос тихий голос раздался совсем рядом, и Лара чуть вздрогнула.
Он стоял за спиной, очень близко. Не касаясь, но все же на достаточном расстоянии, чтобы Лара ощутила тепло его тела. И удивилась – как это не поняла раньше, что он настолько рядом? Потому потянулась ещё раз обнять Иришку, воспользовавшись этим, как предлогом, чтобы отстраниться.
Она не знала, заметил ли Сашка этот жест, да и не особо и переживалась по такому поводу, разве что ещё раз напомнила себе, что играть спектакль перед подругой это одно, а действительно сближаться – совсем другое. И не в сантиметрах, лежащих между ними, дело. Совсем не в них.
Просто поняла, что в последнее время недопустимо много и часто думает о Чернышове. Так и до рецидива недалеко, а это последнее, что нужно Ларисе.
Наконец, пассажиров пригласили пройти на борт судна, ещё один виток объятий и уже нескрываемых слез, заблестевших на глазах Иры, и… Острое чувство облегчения, смешанное с ноткой тревоги.
Улетела.
- Такое впечатление, что мы на три года расстались, - Сашка открыл дверь машины, усаживая дам. Тени не было, пришлось оставить на солнцепеке, и авто сильно прогрелось, пахнув в лицо жаром из салона.
- Зато теперь свобода! – Марта не выглядела особо расстроенной. Ни тем, что её не отправили с Испанию, ни самим фактом отъезда матери. И хотя первым порывом девочки было напроситься с ней, подумав, Мартышка согласилась, что мама вполне может слетать одна, а им найдется, чем и тут заняться.
- Эх ты, - Лариса шутливо щелкнула девочку по кончику носа. – Мама переживает, а ты радуешься.
- И совершенно не надо переживать, все же будет хорошо. Мы идем сегодня в кино?
Сашка глянул в зеркало заднего вида на Лару. Та уселась на заднее сиденье рядом с девочкой, что тоже наводило на некоторые размышления. Например, а не избегают ли его?
- Кто из нас идет с Мартой?
Лариса ответить не успела, потому что отозвалась сама виновница торжества. И была она возмущена:
- Что значит «кто из нас»? Мы все трое и пойдем.
Лариса попыталась отговориться делами, но аргумент принят не был, и, очутившись возле дома, с некоторым недоумением поняла, что план на день безнадежно нарушен. Ей милостиво разрешили поработать до пяти, но потом просто обязана явиться в кинотеатр «Звезда». И нет, дело совсем не в капризах Марты, а в том, что они гарантировали маме общий присмотр за ребенком, вот теперь пусть на пару и присматривают.
Такой напор от обычно довольно покладистой Мартышки оказался неожиданным, и Ларе ничего не оставалось, как согласиться. До назначенного времени девочка пробудет с Сашкой, он обещал покормить ребенка обедом и сводить в парк на карусели.
Прямо, как разведенные супруги, которые пытаются рационально разделить внимание общей дочери.
Проблема нагрянула, откуда не ждали.
Лариса даже хотела развернуться и осторожно отступить со двора, а потом сама себя одернула. Смысла убегать она не видела, да и Валерка при всей неуемности кобелиной натуры идиотом не был. Потому затевать разборки с размахиванием кулаков вряд ли станет.
Мужчина сидел на толстенном бревне, оставшемся от спиленного пару лет назад тополя. Кряжистый, больше метра в обхвате, он служил скамейкой. Влюбленные перочинными ножами вырезали на нем какую-то пафосную муть вроде «Миша+Лена=…». В паре мест имя девушки было небрежно сошкрябано, а в одном и вовсе поверх первого красовалось второе. Ну, и правильно, чего два раза одну и ту же работу делать, девиц вокруг море, а руки они не казенные. Да и места для наствольной живописи становилось все меньше, приходилось импровизировать.
Заметив Лару, Валерка поднялся и сделал пару шагов в её направлении. Делать вид, что не увидела, было глупо, потому она подошла почти вплотную.
- Привет.
И поздоровалась первой, кто знает, может у него времени вагон, потому сверлить недовольным взглядом может до вечера, а Лариса такой роскоши позволить себе не могла.
- Здравствуй. – Он резким, несколько дерганым движением потер ладонями лицо, будто отгоняя сонную хмарь. – Где Марта?
- Дядя повез в развлекательный центр.
При разговоре Иры с супругом она, ясное дело, не присутствовала, но и так понимала, что в восторг он не пришел. Это если сильно смягчить. Скандал был знатный, это Иришка сказала, тяпнув дозу корвалола уже по возвращению в Ларисину квартиру. До чего договорились, выяснить не удалось, но по вопросу ребенка таки пришли к общему мнению. Непонятно, решил ли и Валерка устроить себя отпуск на все том же многажды вспоминаемом Бали или же не захотел тратиться понапрасну, но через пару дней ему тоже нужно было уехать из города. Родни у него тут нет, так что вариантов не осталось – его родители плановый визит перенесли, а срываться за полторы тысячи километров по первому звонку способны не были. Да и не стал бы он звонить, Лариса подозревала, что не одно желание разграничить жену и маму большими расстояниями тут единственная причина. Иришкину свекровь она видела только раз в жизни – на их свадьбе. Но впечатлений хватило до сих пор. Видимо, у Валерки их ещё со времен детства переизбыток, потому общение происходило по телефону, ко всеобщей радости.
Облегчать задачу Лариса не собиралась и отвечала только на поставленные вслух вопросы. Как и не планировала задерживаться, потому недвусмысленно посмотрела на часы.
- За что ты меня ненавидишь? - Вопрос прозвучал так неожиданно, что Лариса едва не выронила телефон, который так и продолжала сжимать в ладони. – Что я тебе сделал?
- Валер, мне ты ничего не сделал. А Ире… Ты ж не дурак, сам все понимаешь.
Тут она немного погрешила против истины.
Лет десять назад, если не больше, они все вместе отмечали что-то на даче у общих знакомых. Кажется, это было зимой. Да, точно, Иришка тогда ещё в положении была. Отмечали весело и шумно, с баней, шашлыками и неумелым пением под гитару. Гитарист виртуозностью тоже не поражал. Как ни странно, вот это Лара помнила совершенно отчетливо, особенно собственную радость, когда струны таки не выдержали напора хмельной страсти и лопнули одна за другой. Запасных, к счастью, не нашлось.
Утомившаяся Ира пошла спать, Лариса ещё немного посидела и тоже отправилась в нумера. Ей отвели небольшую комнатку на втором этаже, тесную и пыльную, зато никаких соседей. Небольшое удовольствие слушать чей-то храп над ухом. И уже почти заснула, когда в комнатку ввалился Валерка. Был она весьма нетрезв, зато весел и любвеобилен. С этой самой любвеобильностью и полез тискать лежащую на стареньком диване задремавшую Лару. И она сразу даже не особо и обиделась – в таком состоянии, да ещё и в темноте в первые секунды немудрено и перепутать, ведь их с Иришей положили в соседних комнатах. Но когда ситуацию она прояснила, а свет включила, Валерка, не смутившись ошибкой, сказал фразу, навеки отвратившей от него Ларису:
- Да ладно, какая разница, - и полез целоваться.
Вот это «какая разница» стала своеобразным рубиконом, за которым осталось уважение к выбору подруги. Нравиться он ей все равно никогда не нравился, но это сугубо Ларисины проблемы, которые она и не подумала озвучивать. Иришка его выбрала, ей с ним и жить. Но вот такое наплевательское отношение к жене отвратило в одну секунду.
С некоторым трудом ей все же удалось вытолкать Валерку из комнаты и даже легонько наподдать коленом под зад, благо выдался удачный момент.
Естественно, Ире она об этом ничего не сказала. Нежелание расстраивать беременную подругу наложилось на иррациональный стыд – уж Лариса точно не делала попыток разведать чужую территорию – но от него никуда было не деться. Так и промолчала. А потом это стало неважно, пассии сменяли одна другую, и хотя никаких демонстративных жестов Валерка себе не позволял, не заметить его походы «налево» могла только слепо-глухо-немая. И отмороженная на всю голову. То есть, влюбленная дура. Такая, как Иришка.