Страница 8 из 24
Когда Анисим усадил драгуна в кресло, Барбара повела пана Поведайло к воротам. Но спровадить обладателя богатой сабли оказалось делом непростым. По всей видимости, пан Поведайло рассчитывал провести у панны Барбары весь день. Как бы там ни было, но уйти вот так, вдруг, он не пожелал. Они ходили вокруг дворца, уподобившись Луне, вращающейся вокруг Земли. Несколько раз панночка делала попытку свернуть на дорожку, уводившую к воротам, но тщетно: пан с таким же упорством сворачивал в другую сторону.
В этой скрытой борьбе прошел почти час. Все это время бравый драгун вынужден был томиться в Рыцарском зале. Сначала усача увлекло рассматривание оружия и доспехов, развешанных по стенам, поэтому он не следил за временем. На стенах сверкали латы, турецкие панцири, кольчуги с золочеными пряжками, польские и турецкие шлемы, висели щиты, копья, восточные джириды, сабли, кинжалы, ятаганы. Особенно понравился драгуну увесистый кончар – тяжелый меч, бывший в те времена на вооружении в литовской армии. Пан Лаудруп интереса ради даже снял его и сделал несколько взмахов. Заинтересовал его и необычно крупных размеров арбалет – такое оружие применяли в охоте на крупного зверя.
Но потом ему все надоело. Он приблизился к окну и вдруг увидел панну Барбару. Та разговаривала с каким-то паном в пестром кунтуше. Лицо драгуна покраснело от закипающего гнева. Пан Лаудруп прищурил глаза, рука его невольно потянулась к эфесу рапиры. Его взгляд был взглядом коршуна, заметившего добычу.
– Сейчас я сделаю из этого хлыща гигантскую отбивную, – мрачно процедил вояка и так круто повернулся на месте, что звякнули сразу все металлические предметы на его теле – от шпор до литого надгрудника.
Гнев вытеснил в нем все мысли и чувства. Драгун даже позабыл о цели своего визита. Он решительно направился к выходу. Передвигаясь, он в ярости толкал все, что попадалось на пути: как перышко, было перевернуто громадное кресло, куда недавно усадил его услужливый Анисим, со стены была сорвана и брошена в угол увесистая турецкая пика… Выйдя из зала, драгун прошел по коридору и громко застучал каблуками по мраморным ступеням парадной лестницы. Опасаясь, что панночка может задержать его, он спрятался во дворе в кустах сирени. Тем временем панна Барбара, наконец распрощавшись с гостем, двинулась обратно в дом. Как только дверь за ней закрылась, драгун вышел из «укрытия» и бегом устремился к воротам…
Спустя четверть часа в усадьбу Радзивиллов принесли неприятное известие: в небольшом скверике напротив ворот усадьбы какой-то военный убил пана Поведайло… А уже через час, после того как увезли тело, к Радзивиллам прибыли родственники убитого и, не застав хозяина, поспешили объявить его своим «врагом»…
Поздно вечером вернулся пан Анджей. Зайдя в дом, он тут же проследовал в покои дочери. По тому, как дрожали его руки, и особенно по бледности его лица Барбара поняла, что разговор будет не из приятных.
Переступив порог спальни, отец грозно спросил ее:
– Пан Якоб был у нас сегодня? Басенька почувствовала, как от страха у нее похолодела спина. Редко видела она своего отца таким раздраженным. Сначала она кивнула, потом, боясь своего ответа, едва выдохнула:
– Был.
– Он приходил к тебе?
– Ко мне.
– Куда он направился после встречи с тобой?
Панночка сжала в кулаке нагрудный крестик и ответила:
– Бог свидетель, папенька, не знаю. Все было так мирно. Я сама проводила его до ворот… Пан Анджей гневно перебил ее:
– Убит человек, который за минуту до этого был твоим гостем! Понимаешь ли ты, какую беду накликала на меня и на всю нашу семью?!
– Но чем же я виновата?
– Кто этот драгун, которого схватили? Зачем он заходил к нам?
– Клянусь честью матери-девы, я не знаю его, и ни разу не видела…
– Не лги! С каких это пор ты начала лгать своему родителю?! – не в состоянии сдержать себя, пан Анджей подступил к дочери и, схватив ее за руки выше локтей, тряхнул. – Я прикажу посадить тебя на хлеб и воду в холодный склеп!
Барбара заплакала.
– Папенька, милый, я говорю правду, – тихо ответила она.
Пан Анджей едва ли услышал ее – он был во власти гнева. Оттолкнув дочь, отец повернулся и начал мерить шагами комнату.
– Какой скандал, какой позор, какой стыд! – при этом говорил он. – Я думал, что провалюсь сквозь землю! В городе только об этом убийстве и говорят! И все тычут на меня пальцем. Сам великий князь заинтересовался происшествием. Еще бы! Убит один из его придворных!.. А все потому, что ты водишься со всяким отребьем, всякими самозванцами вроде этого Таннера! Сколько я повторял: бедняк тебе не чета! Кто разрешил тебе встречаться с этим поганцем в саду моего брата?! Запомни, когда-нибудь я поймаю наглеца и проучу!.. Пора, пора мне тебя приструнить. Слишком ты волю почувствовала. Все, довольно! Отныне я запрещаю тебе принимать без моего ведома кого бы то ни было, хоть бы то была делегация святых!..
Поздно вечером, когда панна Барбара уже лежала в постели, в ее спальню вошел Анисим. Кажется, досталось от пана и ему. Вид у старика был такой, будто его только что оттаскали за волосы. Поставив свечу на стол, старик присел на коврик перед кроватью своей госпожи и, покрутив головой, уныло сказал, глядя куда-то в угол:
– Дела… Уж как мы с вами, матушка, старались, как старались! Эх!..
– И кто это был? Хоть бы глазком на него глянуть, – всхлипывая, отозвалась Барбара. Она уже выплакалась, но обида продолжала мучить ее. – Нехристь какой-то. Сбежал да еще и человека на тот свет отправил.
– Есть такой тип людей, – уверенно заметил гайдук. – Им что муху убить, что человека – все едино. Хуже того, у них сие как потребность. Звери!
Оба задумались. Панночка, пытаясь представить себе убийцу, вздрогнула и сейчас же трижды перекрестилась: «Свят, свят, свят».
– А я вот о чем хочу сказать, – вырываясь из плена горьких размышлений, сказал старик. – Тот первый, что приходил сегодня, упокой Господи его душу, был с такой знатной саблей! Я даже подумал: «Должно, рубака знатный!» Драгун же был с обыкновенной рапирой. И вот на тебе, диво: рапира одолела саблю! Наши служивые ходили смотреть. Поединок длился всего две минуты. Драгун прихватил красавца, как какого-нибудь червяка, поднял его на рапире и бросил ему в лицо: «Вот тебе панна, будешь знать, как хаживать к ней!» Пан Поведайло услышал сей грозный рык и тут же отдал Богу душу. Смерть его была скорой, легкой. Не зря говорят: невинный умирает легко. Отправь, Господи, его душу прямиком в рай.
Анисим притих, посмотрел на госпожу, надеясь услышать ее мнение. Но панна Барбара только вздохнула. Тогда он продолжил:
– Дело, очевидно, не в оружии. Будь у другого хоть дубинка вместо сабли, он все равно не позволит себя одолеть. Нет, дело в другом. Кажется, этот драгун действительно храбрец. Неспроста прошел слух, будто его величество вместо казни собирается отослать задиру обратно на границу с русскими. Там таким матерым самое место.
В этот вечер старый гайдук оставался с панной Барбарой до тех пор, пока она не заснула. Когда это наконец случилось, он, желая спящей спокойной ночи, перекрестил ее своим перстом – по-русски – и для пущей надежности прошептал короткую молитву…
Глава V. Накануне бала
День накануне бала прошел в суете. Когда платье наконец было пошито, взялись подбирать украшения. Подвески и диадему выбрали сразу, в остальном – кольца, серьги, бусы, браслеты – пани Эльжбета решила положиться на вкус дочери. Запершись у себя, Барбара раскрыла свои сундучки с драгоценностями…
Еще не появилось на свет существо, которое не питало бы интереса к красоте. Сорока тащит в гнездо блестящую вещицу. Бегущий волк затормозит вдруг у сверкающей на солнце лужицы, вытаращит на нее, скосив морду, круглые глаза. Радуга – стоит увидеть ее – заставляет нас верить в правдоподобность сказок. Точно так же очаровывают драгоценности – кажется, что в них сокрыта тайна сущего мира.