Страница 10 из 21
Проблема управления Брайант-парком далеко не нова (Biederman and Nager 1981). Во время Великой депрессии, в 1932 году, когда парк заполнили безработные, частные предприниматели построили реплику Федерал-холла, установили на входе турникеты и стали взимать по 25 центов за посещение. Один из первых диснейлендов пришлось закрыть, когда публика объявила ему бойкот. В 1944 году мэр Фьорелло ЛаГуардиа выпустил указ, по которому бродяга, задержанный в парке после 22:00, подвергался аресту.
После реконструкции характер Брайант-парка изменился. Он стал местом, куда люди ходят, чтобы побыть рядом с другими людьми, местом встреч и общения. Джон Бергер (Berger 1985) когда-то критиковал жителей Нью-Йорка за их привычку есть на ходу и в одиночку, отчуждая социальный ритуал от его традиционного контекста. Сегодня прием пищи в парке стал общественным ритуалом, это способ выразить доверие незнакомым людям, сохраняя при этом настройки своей индивидуальности. Парк с его полицейскими и охранниками, дизайном и едой стал визуальной и пространственной репрезентацией общественной культуры среднего класса. Последним штрихом могло бы стать открытие дорогого частного ресторана, чья арендная плата помогала бы содержать парк. Однако такой уровень приватизации общественного пространства стал камнем преткновения. Разработанный еще в 1980-х годах проект ресторана проходил общественные согласования до 1994 года.
Недостаток подобных общественных пространств в том, что они оказываются в слишком тесной зависимости от элит частного сектора – как отдельных спонсоров, так и крупных корпораций. Особенно это касается публичных пространств в центре города, реконструкция которых с наибольшей вероятностью приведет к повышению цен на недвижимость и чьи притязания на то, чтобы стать одним из символов города, наиболее обоснованны. Передать такие места в руки топ-менеджеров корпораций и частных инвесторов означает позволить им преобразовывать общественную культуру по своему усмотрению. Это ведет к нарушению таких базовых принципов общественных пространств, как общественный контроль и открытый доступ.
Комитет охраны Центрального парка – это группа из тридцати частных лиц, которые сами выбирают себе преемников. Среди них есть представители крупных корпораций, чьи штаб-квартиры расположены в Нью-Йорке, крупнейших финансовых и государственных учреждений. В составе участников отразились как давние традиции (из «джентльменов» состоял Совет попечителей, который утверждал первоначальный проект Центрального парка еще в 1860-х), так и новые порядки (невыборная трехсторонняя Чрезвычайная комиссия финансового контроля, курирующая городской бюджет со времен бюджетного кризиса 1975 года). Идея о том, что Центральным парком должен управлять Попечительский совет, периодически возникала вплоть до 1930-х, а в 1970-х появилась снова (Rosenzweig and Blackmar 1992, 507). Бюджетный кризис 1970-х годов привел к институционализации контроля со стороны местных элит. По согласованию с администрациями Картера и Рейгана в Вашингтоне глава Департамента парков Нью-Йорка в период с 1978 по 1983 год способствовал созданию многочисленных частных организаций, ответственных за городские парки. Кроме того, в крупнейшие парки – Центральный и Проспект-парк – он назначил специальных управляющих. В течение десяти лет специальный управляющий Центральным парком совмещал свою работу с должностью председателя Комитета охраны Центрального парка. Немаловажно, что, будучи одним из нескольких чиновников Департамента парков, включая главу, получающего 106 тысяч долларов в год, управляющий получает зарплату от Комитета. Помимо средств на зарплату и расходы управляющего, в течение 1980-х годов Комитет смог собрать 64 миллиона долларов (Siegel 1992, 38). По словам двух политологов, которые пристально следят за непростой экономической ситуацией в городе, частные общества охраны парков – одна из немногих благополучных статей бюджета Департамента парков (Brecher and Horton 1993, 308, 311 ff.).
Корпорация по восстановлению Брайант-парка, являясь дочерней структурой «Бизнес-инициативы по развитию района Брайант-парка», развивается в соответствии с относительно новой для Нью-Йорка и других городов Соединенных Штатов моделью, позволяющей владельцам предприятий и недвижимости самим облагать себя налогом на содержание и развитие общественных зон и брать эти зоны в свое управление. Этот формат появился еще в 1970-х, когда возникли районы специального налогообложения; в 1980-х название поменялось на более жизнерадостное словосочетание – бизнес-инициатива по развитию района (сокращенно БИРР, англ. – business improvement districts, BID). БИРР можно организовать в любом коммерческом районе. Поскольку городские власти со времен бюджетного кризиса 1975 года постепенно снижают расходы на уборку и вывоз мусора с торговых улиц, владельцы предприятий и недвижимости только рады подхватить этот провисший край. Для легализации подобных инициатив понадобился новый закон, ведь в отличие от торговых центров торговые улицы принадлежат городу и городские власти отвечают за их содержание. БИРРы были созданы в 1983 году актом Законодательного собрания штата Нью-Йорк. К 1993 году в городе Нью-Йорк было зарегистрировано и действовало 26 БИРРов: 10 – в Бруклине, 9 – в Манхэттене, 5 – в Квинсе и по одному в Бронксе и Стейтен-Айленде. В 1994 году, когда новые БИРРы по-прежнему регистрировались, в Нижнем Манхэттене возник супер-БИРР, который занимает площадь от Сити-холла до Бэттери-парка. Одна из «общественных» задач этого БИРРа состоит в развитии территорий вокруг Международного торгового центра и Бэттери-парк-сити, которые принадлежат городу, но отданы в аренду частным девелоперам. Вместе с тем представители частных школ и многоквартирных домов богатого Верхнего Ист Сайда обсуждают возможность создания БИРРа с целью противодействия росту преступности при помощи местной охранной фирмы. БИРРы распространились и в других штатах: в одном Нью-Джерси их 400.
Манхэттенские БИРРы – самые богатые в Нью-Йорке, что отражает и цены на недвижимость, и размах бизнеса в этом районе. Если целевые сборы всех 10 бруклинских БИРРов за 1993 финансовый год в сумме составили чуть менее 4 миллионов долларов, каждый из манхэттенских БИРРов собрал чуть больше той же суммы. У богатых БИРРов больше возможностей. БИРР, организованный в торговом переулке в Квинсе (на окраине Нью-Йорка), может заплатить за уборку и вывоз мусора да повесить гирлянды на Рождество, а вот БИРР недалеко от центра может содержать целые службы. «Гранд Централ Партнершип», объединение из 53 кварталов с центром на 42-й улице возле Брайант-парка, нанимает дворников и охранников, предоставляет им униформу, содержит информационный киоск для туристов, обновляет подсветку Центрального вокзала, закрывает улицу перед главным входом на вокзал и организовывает там открытый ресторан, нанимает лоббистов в Законодательном собрании штата, чтобы они выбивали дополнительные фонды из бюджета. Кроме того, пока служащие небольших БИРРов беспокоятся, что работают без пособия по болезни и пенсионных отчислений, исполнительный директор «Гранд Централ Партнершип», который также курирует деятельность Корпорации по восстановлению Брайант-парка, получает 315 тысяч долларов в год – в два раза больше, чем мэр.
Какой может стать общественная культура в таких условиях? Если БИРРы, создавая на улицах города свой Диснейленд, манипулируют законом по собственному усмотрению и выплачивают своим предприимчивым управляющим настолько высокие зарплаты, насколько позволяют цены на недвижимость? Если выборные чиновники и впредь будут призывать к разрушению коррумпированных и неэффективных государственных учреждений, несложно представить себе тотальную приватизацию, когда БИРРы заменят муниципалитет. На второй ежегодной конференции БИРРов Нью-Йорка мэр-республиканец Рудольф Джулиани рапортовал: «Страна и город переживают сложный период переосмысления собственных установок. На этом фоне БИРРы Нью-Йорка добились весьма ощутимых успехов. Это наиболее жизнеспособная форма местного самоуправления» (Daily News, November 16, 1994).