Bypass

Невысокий коренастый мужчина, с рваным шрамом, что опоясывал шею, и абсолютно гладкая, нелепо блестящая, голова. И в дополнение к этому, маленькие бешеные глазки, странного неопределённого оттенка. На плечах «человека» болталась бордовая куртка Опустошителя, местами не раз заплатанная.

Ничего, кроме неприязни у Старка этот странный тип не вызвал, ведь уж тот выглядел как головорез.

— Малой, ты меня разоряешь! — просипел тот самый Ретч. И нашарив в кармане что-то странное, — Терминал, наверное, — подумал Тони, — бандит грубо прохрипел, — Что и скидки не будет? Даже для Чёрного ордена?

На этот вопрос Хорёк покачал головой. А Питер, резко опустив камеру, из-за чего картинка неприятно зарябило, возмущённо воскликнул: — Ретч! Тебе, что мало того, что я даю?

— Знаешь, — нахально оскалился Опустошитель, — клинки, конечно, редкие и метал хороший, но такое добро крайне трудно толкнуть, даже на Забвении.

А подросток, как-то тяжко вздохнув, согласился, что клинки Чёрного ордена сейчас, конечно, не в тренде, и удручённо перевёл камеру обратно на хлам.

Ничего интересного в этом мусоре Старк не нашёл, но Паркер с интересом его изучал, а порой и комментировал, то приближая, то отдаляя к тем или иным предметам. И напоследок задержал камеру на плакате с Битлз. Краска сильно выцвела, а местами бумага была порвана, но лица всё равно остались узнаваемыми.

— Быстрее, Пит. Мне ещё долго ждать тебя? — прокаркал за кадром Ретч, а Старк непроизвольно вздрогнул. — Мы и так выбились из графика, если промедлим ещё пару тиков, то Глейв мне ноги оторвёт.

— Неа, не оторвёт, — отворачиваясь от хлама, излишне беззаботно протянул мальчишка, а затем со знанием дела добавил, — Скорее пальцы отрежет.

Следующие две записи были безвозвратно уничтожены, а вот третья в порядке.

Как и прошлая, эта началась с ряби, что выдавало неловкость мальчишки в обращении с техникой. Явно современному подростку куда проще было обходиться с телефоном, нежели с ручной камерой.

И снова было помещение, но более тёмное и маленькое. Вместо весёлой болтовни, на которую надеялся Старк, послышался грустный вздох, а за ним ровным голосом, деланно нейтрально, будто мальчишка и сам не определился как относиться к тому, что он собирался показать, заговорил:

— Вот… а здесь у нас стена засечек, конечно, она не такая крутая, как у Тома Хэнкса в «Изгое», но я и не на острове, так что сойдёт, — грустно хмыкнул Паркер. А затем, резко отвернулся от стены, и излишне бодрым голосом, принялся обозревать свою комнату.

На противоположной стене оказался сиротливо висящий потрёпанный постер к «Чужому», который до этого висел где-то ещё. Краем объектива Питер зацепил стол, что явно сделал он сам. Тот был завален какими-то странными приборами, бумагой, стружкой, а так же на краю была сиротливая упаковка из-под китайской лапши.

К слову, в комнате царил хаос, но мальчишка рассказывал о каждой вещи с таким упоением, где и как она ему досталась, что Тони плотно сжал челюсти, а к горлу подступил горький ком.

А Питер в свойственной ему манере, дольше тридцати секунд не мог задержаться на месте, но у странной кучи хлама, в самом тёмном углу своей камеры, он как-то странно замер. Старк прищурился и смог разглядеть груду побитых ноутбуков в перемешку с какими-то пластинами. Было видно, что их свалили в угол давно, слой пыли на них был заметен даже с таким отстойным разрешением.

— А здесь… — замялся Питер, а затем угрюмо договорил: — Просто мусор.

И уже какой-то трясущейся рукой перевёл камеру на дверь, но видимо передумав, прекратил запись, зло процедив сквозь зубы: — Чёрт!

Хоть все записи и были однообразны, и могло показаться обычным подростковым трёпом на камеру, если бы не одно, но — этот мальчишка находился в плену.

Да его видео порой были радостные, но за этим бурным весельем была горечь, и Старк не только слышал её, но и ощущал. Он как будто вернулся в то время, когда его собственный реактор убивал его, и вот за таким же отчаянным весельем он прятал свой страх. Так и эти записи, словно бутылки с координатами, что выкидывали моряки после кораблекрушения в надежде получить помощь.

Обычные записи мальчишки были сумбурные, местами непонятные, но вот тринадцатая была иной.

В абсолютной темноте Паркер шёпотом, но не напуганным, как было бы в хоррор фильме, а самым обычным, с долей насмешки рассказывал о какой-то надписи. Но разобрать лепет подростка было тяжело, потому что местами его голос пропадал. Будто мальчишка постоянно вертел головой, оглядываясь по сторонам.

И вот внезапно замаячило светлое пятно, Питер двигался в его сторону, и когда дошёл замер, и пафосно, как делают все дети, когда хвастаются, указал на трон «Вселенского зла».

У Старка неприятно зашевелились волосы на затылке. А Питер, что-то ещё быстро пролепетал про камень времени, но как оказалось парень хотел показать не сам трон, а что-то на нём. И Тони Старк был готов к чему угодно, но не к этому, на спинке трона Таноса на чистом английском, несомненно рукой Паркера было написано: «Здесь был Питер».

Старк не в силах смотреть на это прикрыл рукой глаза, его затрясло, но не от рыданий, как могли подумать другие, Железный человек пытался сдержать приступ ненормального смеха. В голове никак не укладывалось, что Питер может творить такую дичь! Но поразмыслив, Тони подумал, что и сам не лучше, если только вспомнить его публичный вызов Мандарину.

Порой Старк удивлялся насколько же сильно Питер похож на него. Нет, не похож — покачал головой мужчина. Паркер был лучше, чем он. Погрузившись в себя, миллиардер очнулся только на следующей записи.

И снова там был тот Опустошитель. Уж больно часто он мелькал на записях.

Но вот эта была совсем странная. Мельтешащая и без комментариев, будто Питер забыл, что камера продолжает снимать.

Единственной фразой за весь ролик было: — Чёртов Глейв! — а затем мир закружился и камера приземлилась на пол. И в кадре на мгновение мелькнула тёмная фигура, и раздался резкий звук удара и сдавленный вздох мальчишки.

Пеппер испуганно всхлипнула, и сжала плечо Тони. А мужчина, не отрываясь, следил за записью и молился, что б она не была последней.

Если бы Старку было дело до Алой ведьмы, то он бы заметил, как она побледнела и как сдавленно выдохнула: — Корвус Глейв. А Вижн мягко приобнял её за плечи.

Затем был ещё с десяток видеороликов, все они были однообразны, кроме одной.

На ней не было ничего, кроме самого Питера. Юноша вяло держал камеру, и, лёжа на кровати, совсем тихим голосом, от которого что-то внутри Старка оборвалось, просто говорил. Это не было похоже на исповедь или на жалобы маленького ребёнка, скорее тихое признание в собственной беспомощности.

И за всю минуту записи мальчишка произнёс только две фразы:

Первая — Я так устал. И вторая сдавленная, которую мальчишка просипел в сгиб локтя, пряча слёзы — Я так больше не могу.

И это стало последней каплей. Старк покинул помещения, не говоря ни слова. И плевать на мнение окружающих!

***

Это только в фильмах всё самое важное происходит под крутой саундтрек. В реальности всё иначе, самое важное и душераздирающее происходит будто мимоходом.

Коридор был оглушительно пуст, ухватившись за стену, Старк, не в силах больше стоять, сполз по стене. Он бы рад заплакать, да не было сил, голова шла кругом, а в ушах всё ещё слышались слова мальчишки: «Я так больше не могу».

Чувство собственной ничтожности и беспомощности душили его. Он был Железным человеком, одним единственным и неповторимым, но сейчас, железным человеком он себя не ощущал.

Старку казалось онемение охватило полностью его тело, начиная с сердца до самых кончиков волос. Если б время можно было обернуть вспять, он бы с радостью занял место Питера. Да он бы с радостью умер, только бы этого не произошло!

Надолго его в одиночестве не оставили, что собственно, было предсказуемо. Но вместо толпы линчевателей, был лишь Стив. Хотя он сам по себе ходячий суд.