Bypass

Но выбирать не приходилось, нормально двигаться, и тем более сражаться он всё равно не мог. И следуя своему плану мальчишка замер, опустил руки по швам, и покорно ждал, следя за тем, как страшная усмешка расползается по нечеловеческому лицу.

Проксима ринулась на Паркера, уверенная в своём превосходстве, без оглядки и по прямой. Момент истины, колющий или режущий? Прямой или косой? Всё зависит от того какой будет удар. И Проксима ожидаемо допустила ошибку - режущий с отведением руки.

План Питера был до глупости прост - в самый последний момент перехватить руку с клинком, и что есть силы перенаправить его так, что б тот прошёл инопланетянку насквозь. Но паучок не учёл очевидного, такой план мог бы сработать с человеком, но не с кровожадной ведьмой, что человеком не была.

Смех титана заглушил вопль, лишь мгновением позже Питер осознал, что вопль принадлежал ему. Повалившись на спину, мальчишка судорожно хватал ртом воздух, ощущения сломанных костей были не в сравнении с этим, боль была острой, пугающей и нестерпимой.

Всё было так же по-глупому просто, ему навсего не хватило сил… Да, его хитрость сработала… Хоть клинок и не прошёл насквозь, лишь рассёк бок ведьмы, но достаточно глубоко, что б она не смогла подняться. Этот раунд выиграл Паркер, но какой ценой…

Его измученное сознание отказывалось принимать тот факт, что руки больше нет. Ему всё казалось, что она есть, но её там не было, лишь уродливый обрубок, заканчивающийся кровавой ровно срезанной плотью. Мальчишка беспомощно прижимал конечность, даже не пытаясь остановить кровотечение, это была бессмысленная, на грани сознания, попытка облегчить боль. Мотая головой Питер всё повторял — Нет, нет, нет — Как будто отрицание могло изменить хоть что-то.

Корчась от боли, подросток нестерпимо ждал, когда Танос сожмёт кулак и обратит время вспять, но титан, будто издеваясь, не спешил этого делать. Катастрофически медленно, по мнению плавящегося от боли сознания мальчишки, фиолетовый поднялся со своего трона, и так же медленно спустился к его подножию, останавливаясь рядом со скрюченным в агонии телом.

Титан аплодировал, поздравляя Питера Паркера с победой.

А Питер мысленно молил — Давай, давай же! Быстрее! — но титан, молча улыбался, не собираясь обращать время вспять. Паркер, стискивая зубы, рычал от боли, и находясь уже на грани беспамятства, услышал:

— Всякая победа имеет свою цену, готов ли ты заплатить её?

Смысл сказанного медленно доходил до юноши. Ни о чём кроме боли он думать не мог. Но когда понял, распахнул глаза от ужаса и уставился на титана — Это Шутка! Просто дерьмовая шутка! Он победил, он смог! Это лишь очередная проверка… — пытался убедить самого себя Питер.

А титан, спрашивал снова и снова. Будто от стольких повторений, цена перестанет быть столь чудовищной?!

Питер уже не сдерживался, стонал и плакал, сильнее прижимая покалеченную руку. Ему снова предоставили выбор. Этот проклятый выбор! И что если он откажется, то пытка возобновится вновь? Ответ он нашёл в жёлтых глазах своего мучителя.

Беспомощно взглянув на собственную руку, что лежала поодаль, рядом с клинком, что отсёк её, Питер осознал, что ещё раз он не выиграет, только не теперь… Глаза сами собой закрывались, он так сильно устал, а чудовищность ситуации продолжала давить на него.

— Ну же! Выбирай — будто издеваясь повторял Танос — Готов ли ты заплатить? Или это цена для тебя слишком высока?

Питер втянул воздух, слёзы давно бежали не прекращая. Какой к чёрту выбор? Рука или смерть? Как вообще можно сделать такой выбор? Как вообще это можно предлагать?

Он не хотел делать этот выбор. Не хотел!

Но, как выразился титан “всякая победа имеет свою цену”. А у него есть лишь иллюзия выбора. Он понял это уже давно, как только попал на этот чёртов корабль, как и понял то, что свет над троном Вселенского зла, лишь имитирует дневной. Это не настоящее солнце, а подделка, но Питеру нравилось думать, что это солнце, хоть и не родное из его системы, более холодное, но такое же белое.

Он не мог здесь умереть, его ждут. И так просто подвести всех, кто ему дорог он не мог. Переведя мутный взгляд на Таноса, подавив стон, Паркер выдохнул — Готов.

***

Принять решение не сложно, сложно пережить последствия. Верно сказано, и добавить нечего.

Питер бездумно пялился в потолок, ни сил, ни эмоций не было. Его некогда большой и радостный мир сжался до ничтожных размеров, и уже казалось навсегда. Он ощущал себя выпотрошенной рыбой, осталось только поджарить и подать на стол.

Воспоминания вялым потоком текли в голове мальчишки, совершенно не подчиняясь ему: от ужасного вкуса школьной еды до куска печатного текста из параграфа по продвинутой химии. И самым интересным в калейдоскопе серой сумятици, пожалуй был отрывок из Звёздных войн. Та культовая и одна из его любимейших сцен во всей франшизе. Тот момент, когда Люк, загнанный в угол, даёт отпор Вейдеру, отчаянно сражается и теряет руку.

В детстве, когда он смотрел этот фильм с Беном, ему казалось странным, что юный джедай больше переживает о том, что Дарт Вейдер его отец, нежели, об отсечённой руке. Ведь боль должна была бы быть адской.

Так же мелкий Питер не понимал, отчего Люк так расстраивался, ведь он обрёл отца, которого он до этого считал мёртвым. Так что страдания юного Скайвокера он не понимал, и списывал их на излишнюю эмоциональность актёра.

А сейчас, получив некий жизненный опыт, Питер понял, что актёр даже не преувеличивал, а играл может быть даже не достаточно эмоционально.

Но ироничного во всей этой ситуации было то, что ту самую сцену, он бесчисленное количество раз разыгрывал с Беном. Он был на месте Скайвокера, а его дядя Вейдера. Он ещё так комично плюхался на диван, изображая отсутствие руки, и стенал на всю квартиру так громко, что Мэй каждый раз ругала их с Бэном за шум.

Да уж, самая настоящая ирония. Теперь у него нет руки по-настоящему. Конечно же, миньоны Таноса хорошенько подлатали его, так сказать модифицировали. Теперь он круче Скайвокера, так как его рука самая настоящая, а не продукт компьютерной графики конца восьмидесятых. Но Паркер до сих пор с трудом мог смотреть на “руку”. Да, на первый взгляд, она совершенно не отличалась от его настоящей. Но… Он не просто знал, что её там нет, он ощущал это!

Это лишь умный кусок металла и ничего больше, силы или красоты она ему не добавляла, а ещё эта железка была не чувствительна к сменам температур, и что самое главное, теперь была обузой в лазанье по стенам!

Пытаясь примириться с тем фактом, что его руки больше нет, он утешал себя тем, что это же круто иметь механическую руку! Это почти так же круто, как и быть киборгом! Но фантазия и детский восторг несколько отличались от реальности. На деле же нет ничего крутого в том, что у него нет руки.

И злая, какая-то дурная мысль крутилась в голове - Велика трагедия! Обломали лапку паучку. Осталось ещё три.

Но эмоций не было, лишь расплывчатая, будто клякса на периферии, злость. Не конкретно направленная, а как будто вездесущая и никак не отпускающая.

Ни с того ни с сего, Питер резко сел, встряхнул головой, судорожно коснулся ушей, но всё, как будто было в порядке. Но тогда почему ему казалось, что он слышит недостаточно? Словно кто-то изменил заводские настройки его мозга и теперь он слышит меньше прежнего.

Паук снова и снова вслушивался, но ничего кроме гула корабля не было. Ни голосов, ни шагов, только гул. Это неприятно давило на его чувствительный слух, ему казалось будто чего-то не хватает. И дело было даже не в руке, что-то было не так, в более глобальном смысле, что ли.

Мальчишка ужаснулся, а вдруг, пока он был в отключке, сон здесь он никак по-другому назвать не мог, Танос добрался до Земли, Чёрный орден забрал камень, и теперь ничего во вселенной не осталось, только он и Танос.

От этой мысли острого ужаса, как раньше, он не испытал, лишь странная ухмылка искривила его лицо.

Бросив вялый взгляд на стену, он насчитал тринадцать засечек, не то, что бы он не знал их точное количество, скорее считал их по привычке. Вздохнув Питер спустил ноги с кровати, затем поднялся и медленно подошёл к стене, и проскрёб четырнадцатую.