Отражение

Девушки переглянулись в сумраке салона такси. Лика почувствовала, как в груди защемило сердце, холодок прошелся по спине. Мила отчасти права. Странная ситуация. Какой-то парень уводит из-под носа Макса его подружку, а он и бровью не ведет, прикрываясь мнимой тревогой о своей сводной сестре.

– Похоже на сговор, – озвучила Мила мысли Анжелики.

– А смысл? Что от этого получает Макс?

– Ты мне скажи. Я чего-то не знаю? – напряженный взгляд остановился на лице Лики, которая отвела глаза в сторону. Тряхнула головой.

– Абсурд! Он же не псих.

– Ага, ты сама-то поняла, что сказала? Я не удивлюсь, если шизанутый на всю голову Эванс спланировал все заранее. Это ни в коей мере, не оправдывает поведение Ника. Но Макс способен на подобную подлость.

– Зачем?

– Испоганить тебе вечер. У него навязчивый пунктик относительно тебя. И не успокоиться никак. Вот, что ты ему лично сделала? И не говори мне, о его матери. Отношения с родителями – это его проблема. Не твоя. Ты не виновата в том, что мать его бросила. Может, он заслужил? Мы же не знаем, что тогда произошло, и почему София уехала из Лондона.

– Не надо, – попросила Лика. – Хватит на сегодня злости и обид. Макс не злой. Точнее, злой, но не преднамеренно. Это его образ жизни. Возможно, таким образом Макс достигает равновесия. Ему претит благородство и благотворительность. Вот и отыгрывается. На мне. За то, что приходиться меня содержать. Я разберусь. Не волнуйся, Мила. Все будет хорошо. Я тебе не говорила… – девушка виновато улыбнулась. – Я собираюсь уехать в следующем году, сразу после получения документа об образовании.

– Куда? – нахмурилась Кравченко.

– В Москву. Поступлю в МГУ, устроюсь на работу. Эдвард обещал помочь. У меня там есть маленькая квартирка. Дядя Степан умер в том году, и она по завещанию отошла ко мне. Я не могу здесь. Этот город чужой для меня. Люди – чужие. Все, кроме тебя. И Эдварда Эванса, да и Никита тоже по-прежнему дорог мне.

– Бросишь меня? – подавленно спросила Мила. – И молчала так долго. Лика, тебе не обязательно бежать. Ты можешь устроиться на работу и здесь.

– Могу, но не хочу, – твердо ответила Анжелика, взглянула в окно. – Поговорим завтра. Я приехала, – сунула сотню в кулак подруги, чмокнула в щеку. – Спасибо, что была со мной. Спокойной ночи.

– И тебе. Выпей немного и спать ложись. И завтра я попробую тебя отговорить.

Лика вышла, каблуки цокнули о тротуарную плитку. Стояла, пока такси не скрылось из виду. Ночь опустилась на город. Холодная и туманная, черная.

И она вспомнила, как еще пару дней назад, так же провожала взглядом машину Никиты. Неужели все было обманом? Может быть, она не любила его, но рядом с ним ее душа была свободна. Хотелось улыбаться и говорить, о чем угодно. Смотреть в голубые глаза и видеть в них свое отражение. Чувствовать себя другой, или… Самой собой? Настоящей, живой и красивой. Не скучной, не унылой, а интересной, улыбчивой. Лика взглянула в беззвездное мрачное небо. Ее обокрали, безжалостно и грубо. Украли мечту и надежду. Кого винить? Кому предъявить претензии?

Она горько рассмеялась в тишине, стоя под воротами своего холодного замка, где жила пленницей, а не гостьей. Душа ее болела. Сердце ныло от обиды и разочарования. Но нужно идти домой. Только, где ее дом? Настоящий дом Анжелики.

Точно не здесь.

В особняке царил полумрак. Она шла к лестнице, одну за другой зажигая лампы. Больше света. Искусственного, холодного, равнодушного к ее печалям.

Лика знала, где Макс хранит свою коллекцию вин. Позаимствовала одну бутылку. Он даже не заметит. Это ее вечер, и она сама решит, как его закончить.

Осилила только половину, и уснула прямо в платье. Ничего не скажешь, отличное начало для взрослой жизни.

Дальше будет только хуже.

Весь следующий день Анжелика провела в постели. Она не отвечала на звонки, не выходила из комнаты, не желая никого видеть и слышать. Даже не ела, а только пила. Воду из-под крана, так как сама мысль о том, чтобы спуститься и дойти до кухни внушала в девушку ужас. Болело все…. И душа, и сердце, и голова… от выпитого накануне. Все утро ее рвало дорогущим вином из коллекции Макса, а потом она просто спала, или смотрела в окно. Дождь. Бесконечный дождь. Серое небо, опустившееся на уродливый город. Анжелика не считала Лондон красивым. Словно сердце мирового зла, манило и отталкивало, выбрасывая тех, кто не принял правила игры. Выплевывая….

Одиночество – страшная сила. Разрушительная и в тоже время одухотворенная, дарующая осознание истины. Аристотель говорил, что тот, кто находит удовольствие в уединении, либо дикий зверь, либо Бог. Она не Бог, значит, остается другое.

У нее было всего несколько месяцев, когда Лика не чувствовала себя одинокой. Она училась верить, шаг за шагом, обнажая душу, раскрываясь, подобно цветку. И первый парень, в которого девушка собиралась влюбиться, предал ее в самом начале зарождающихся отношений. Но злости не было. Она даже пыталась понять его, оправдать, и у нее получалось. Такой красиво упакованный соблазн в лице Фреи – невозможно устоять.

Несколько раз звонили в дверь. Макс был дома, Лика слышала его шаги, но не открыл незваным гостям. Скрывался в своих гостиных, и, может быть, напивался в одиночестве. Это единственное, что объединяло их. Боль, потаенная в глубине сердца. Боль утраты, нежелание смириться и жить дальше.

«Я не умереть хочу – я жить не хочу, – всплыли из памяти слова главного героя полузабытого фильма про парня с маниакальной склонностью к суициду.

Как сейчас, перед ней стояло лицо Макса на похоронах Софии. Четыре года назад. Потухший взгляд, заострившиеся скулы. Она бывала на многих похоронах, но таких пустых, отрешенных глаз не видела никогда. И ее мучил вопрос, а был ли Макс Эванс другим… до похорон? Когда начался его путь в пустыню, в которой он прибывал до сих пор. Отключил все чувства, кроме гнева, презрения и сарказма.

Всегда…. С чего бы ни начался полет ее мысли, она возвращалась к нему. Словно не думать о нем, не могла и не умела. Может, он проклял ее, еще тогда в самом начале. И итогом проклятия стала ее нездоровая зависимость от него.

Только расстояние сможет оборвать эту нить.

***

К вечеру Анжелике пришлось встать и взять себя в руки. Утром нужно идти в колледж, а сейчас – собрать учебники, погладить одежду, принять ванну. Она двигалась, как автоматизированная машина. Не думая, не сомневаясь. Только четкие необходимые действия. Ближе к ночи, она открыла ноутбук, намереваясь написать Миле письмо с извинениями. Наверняка, это она приходила и звонила в дверь. Десятки неотвеченных писем от Никиты, два от Милы. Возможно, Анжелике не стоило читать их все. И она не читала. Открыла только одно, от Ника. Несколько страниц, пронизанные сожалением и стыдом. Он не просил прощения, а просто рассказал все с самого начала. Правду, которую должен был сказать раньше. Анжелика читала строчку за строчкой, четко осознав к концу, что произошло на самом деле. Ник угодил в ловушку. Самую примитивную из всех возможных. И она сочувствовала ему сейчас, потому что знала, что муки совести его велики. Он не простит себя за то, что оказался слабым, позволил другим манипулировать его волей. Правда всегда требует смелости. Ник не был трусом. Но и не был тем мужчиной, которому она доверится снова. Может быть, Ник действительно любит ее, но Лика никогда не забудет, что он сделал. Подвел ее. Так нелепо сплоховал. Позволил Максу Эвансу в очередной раз доказать свою правоту.

Они столкнулись утром. На кухне. Единственное место, где их пути пересекались чаще всего. Макс в деловом костюме пил кофе. Рядом на столе лежал кейс. Он посмотрел на вошедшую девушку поверх кружки.

– Как ты? – спросил будничным тоном. Уверенный, собранный, красивый до умопомрачения. Бездушная скотина.

Лика медленно приблизилась. Встала напротив, положив ладони на стол, глядя прямо в пустые глубины его глаз.

– Зачем ты это сделал? – спросила она тихо. Ее лицо было бледным, усталым. Она не хотела затевать новую партию. Просто ответ, ей был нужен его ответ. Если Макс солжет, она поймет. Он не умеет врать. Ему и не нужно….