Страница 27 из 63
— Ты ведь говоришь также и о Салеосе? — смекнула брюнетка, на что Иккинг безмолвно кивнул ей.
— Он — сейчас безвольная кукла в лапах Сероскала, — сухо заявила Дара. — И, я не уверена, что Хезер сумеет противостоять его воле.
— Как он сумел подчинить Герцога демонов? — спросила шокированная Хезер.
— Сероскал знает демонический язык. Он знаком с его тайными магическими диалектами. Сероскал пытался и меня околдовать им. — пояснила суккуба.
— Как ты противостояла ему? Ведь демонический язык беспрепятственно довлеет над волей любого демона, — поразилась Хезер.
— Всё дело в её душе, — встрянул в разговор Сущий. Затем он поглядел на юношу, в чьих глазах, вновь обращённых к нему, по-прежнему читалось презрение к древнему созданию. Хоть и не столь откровенное. — Пусть я и заслужил укор с твоей стороны, Иккинг, но мой совет в этом вопросе пригодится тебе и твоим друзьям. Не сомневайся.
— Хорошо, — сухо кинул слово Иккинг. — Что ты хочешь этим сказать?
— Человечность — вот секрет сопротивления демоническому языку. — властным, но слегка хриплым тоном пробасил Сущий.
Дару вмиг осенило. В словах Неприкаянного звучала столь очевидная логика. Она мгновенно осознала — все демоны, что окружали её на поверхности — все до единого либо теряли рассудок, как подчинённые Салеоса, от которых тот благополучно избавился; либо были как их Герцог — жестокими, лишёнными человеческих качеств. То же относилось и к Аде. И к Бахэйру. Хотя, он обладал человечностью большей, чем те, кому он служил.
— Выходит, волшебство рунного языка не причинит тебе вреда, — Дара указала ладонью на Хезер, которая не успела вникнуть в суть сказанного суккубой. Демоница заметила это и решила пояснить. — То, что ты сейчас с нами, а не до сих пор с Салеосом или Адой… То, что ты отправилась к Беззубику, отрешившись от себя. Понимая, что можешь умереть от лап и дыхания драконов после нападения на Утопию, ты сознательно вернулась в Измерение, чтобы вручить Беззубику чешуйку его матери. Ты помогла нам отыскать тайное убежище Неприкаянных, Беззубику вернула его мать. Всё это говорит, что ты совсем не такая, какой тебя считали многие. Беззубик… — она поглядела на дракона, — … увидел в тебе отчаявшуюся душу. Душу, которая нуждалась в любви и поддержке. И дракон дал её тебе. Стал тебе братом. Ни один демон не смог бы испытывать подобных чувств к дракону, учитывая многолетнюю вражду между двумя древними силами. И ты ради него устремилась в самое пекло событий. Самый замечательный пример человечности! Я более чем уверена, что власть рун не сможет повелевать тобой, — затем, она посмотрела на Иккинга. — А тобой, Хэддок, никак не сможет управлять. Ты — пусть и смертный, но ещё и внук Неприкаянного. Кровь Абстрагируса течёт в твоих жилах. Кровь ангела. А над ангелами демонические руны также не властны. Не зря Меч «потянулся» к тебе. — улыбнулась Дара. Хезер вмиг просекла: «Меч чувствовал перемены в душе Иккинга. Ощущал опустошение… Энергия клинка, должно быть, исцелила его. А оружие тянулось к нему, словно котёнок, что ложится на больной участок тела своего хозяина (живот, ногу и т.д.).
— А разве над Ночными Фуриями, в которых проникнет частичка души Дэтомоны, демонический язык не будет иметь власти? — забеспокоился Беззубик.
— Нет. Ибо Дэтомона — суть Лилит. А Лилит, как бы демоны не владели демоническим рунным языком, никогда не подчинялась ему. Именно поэтому никто из Князей и Герцогов не обладал властью над ней. Ибо в Лилит заключалась божественная власть, что была её проклятьем. — разъяснила Дара.
— Это обнадёживает, — уверенно произнёс Иккинг. Он отошёл немного от кшатрии, вновь вооружившись мерцающим клинком. — Тогда давайте приступим к задуманному. Только на этот раз мы исполним не во имя «добра». Не во имя спасения Ада. И уж тем более не ради предотвращения Конца Света.
— А ради чего мы будем всё это совершать, Иккинг? — искренне поинтересовался дракон. — Ты уверен, что месть — лучший мотив для борьбы с врагом?
— Пожалуй, нет. — Сущий еле заметно улыбнулся, услышав слова юноши. — Мы будем биться с Сероскалом и его ордами ради Астрид, — медленно произнёс юноша, глубоко вздохнув: — Ради её памяти. Ибо, потерпев поражение, мы предадим то, за что она вместе с нами была готова сражаться. Ради того, во что она поверила. Ради её бесстрашия и отчаянного безумия.
Сказанные слова, как нож сердце, исполосовывали душу Беззубика. Хезер же ощутила, как совесть пожирала её изнутри от слов Иккинга. Ведь, как она себя ни пыталась убедить, что в смерти блондинки виноват был Сущий, ощущала тяжкий груз вины на своих хрупких плечах. Из друзей сложнее всего смириться с произошедшем приходилось суккубе. Ведь предначертание в её Книге Судьбы заключалось именно в этом. И, хотя, Дара до конца не осознавала, зачем Сущему понадобится смерть Астрид, она незамедлительно исполнила то, что должна была сделать. А именно — в нужный момент, в нужный час, произнести слова на демоническом наречии. Впервые Дара тогда узнала, что Рай, как и большинство Междумирий Ада, обладало рунической надписью. Но она также помнила — на этом её роль в Аду не заканчивалась. Ибо в Книге Судьбы ей предстояло исполнить ещё одно предписание. Предписание, что определит её дальнейшую судьбу в посмертной жизни.
И Дара знала — как бы ни терзали её муки совести, как бы она ни желала скинуть с себя неподъёмный груз вины, прежде всего перед Иккингом, — ей ни в коем случае нельзя рассказывать юноше о том, что именно её слова вытолкнули душу Астрид Хофферсон из Ада. И насильно отправили в Рай. Не стоило даже представлять, что Иккинг способен сделать с ней, узнав эту страшную тайну. И совесть, что разрывала суккубу изнутри, ровно как и грядущее исполнение предначертания в Книге Судьбы, не позволяли Даре отступать. И сейчас, когда её друзья так сильно нуждались в ней, нельзя было трусливо покидать их, как бы душевные муки и инстинкты демона не стремились ей в этом поспособствовать. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Сделала выдох. Отринула от себя мысли о бегстве. Ради Иккинга, ради искупления перед ним своей вины, она, так же, как и Беззубик с Хезер, согласилась на опасную авантюру. Не ради мира в Аду. Не во имя добра. И уж тем более не из-за исполнения каких-то слов в синей ветхой книжонке Неприкаянных. Она решилась на это ради памяти Астрид.
Беззубик прилёг на землю, чтобы Иккинг спокойно забрался ему на спину. Левой рукой юноша крепко вцепился за гребень, в другой сиял серебристыми переливами древний Меч. Дара и Хезер расправили свои крылья. Спустя пару секунд, все четверо покинули Святилище Неприкаянного, вновь устремляясь в непроницаемое облако чёрной, как космос, тьмы.
Комментарий к Глава 10. Переосмысление Надеюсь, глава получилась хорошей) Она — промежуточная, но при этом является неотъемлемой составляющей. Важной составляющей)
Понравилось – ставьте лайки, кликайте “Жду продолжения”. И комментарии тоже)
Следующая глава выйдет 30 октября в 6 утра по московскому времени!
P.S.: Поздравляю читателей-школьников с наступлением каникул!)
====== Глава 11. О прошлом и грядущем ======
Из всего отряда, на чьи плечи была возложена последняя, но ключевая миссия, только Беззубик выпускал из пасти фиолетовые, звуковые волны, чтобы уверенно двигаться и не заблудиться в чёрном тумане. Однако на этот раз с ними присутствовала суккуба, что могла озарять огнём всё вокруг. Для Иккинга, как смертного, и Хезер в получеловеческом облике кшатрии это являлось приятным обстоятельством. Впервые, пролетая сквозь мрак Бездны, им не приходилось всячески оглядываться и прислушиваться к опасностям, что подстерегали их в глубоких клубах беспросветного дыма.
Яркий свет от Адского Пламени, кольцом окружающий Дару и ребят, позволял им сориентироваться на случай внезапного нападения. Заметить всполохи плазмы раньше, и попытаться уклониться, а если что — ответить огнём. Лететь вверх оказалось куда тяжелее, чем подумалось вначале. Беззубик, Дара и Хезер прилагали немало усилий, чтобы совершить простой взмах крылами, чтобы устремляться в самую гущу чёрного полога. Каждый последующий взмах давался им всё тяжелее. Словно кто-то выкачивал кислород из лёгких летунов и утяжелял крылья. Глубина Бездны оказывала на них такое действие или нечто совсем другое… трудно разобраться… Было нечто ещё, что привлекло их внимание.