Страница 6 из 35
— Иккинг… — Хеддок прижимал Астрид к себе, не позволяя ей вновь упасть. Он приобнял её за худенькую талию. Девушка непроизвольно положила голову ему на плечо, обхватив его торс, расслабленно вздохнула и улыбнулась Иккингу, по-прежнему не отрывающему от неё своих глаз. Астрид начало потрясывать, словно на неё подул мощный холодный ветер.
— Астрид, милая… Я с тобой… Я рядом… не волнуйся. — заботливо сказал ей Иккинг, даря девушке улыбку, которую никто ещё не видел. Романтическим, заботливым взглядом он подбодрил Хофферсон и она ощутила прилив спокойствия в объятиях парня…
— Спасибо тебе, Иккинг… — внутри Астрид нарастал озноб. Её сильнее начинало трясти. — Я не знаю, что со мной происходит…
— Давно с тобой подобные… симптомы? Может быть, ты простудилась? — Иккинг осторожно подбирал слова, не желая пугать девушку.
— Нет… Я пришла сюда. Ожидала твоего появления, и всё было со мной в порядке… — изумрудные очи заботливого юноши больше не могли смотреть, как Хофферсон стремительно замерзает у него на глазах. Он на пару секунд высвободился из ответных объятий девушки, чтобы скинуть со своих плеч накинутую им ветровку. Иккинг как можно плотнее укутал ею Астрид, возобновив приятные девушке объятия. Она снова положила голову ему на плечо и мысленно расслабилась. Внезапный озноб прекратился, и Иккинг вместе с блондинкой спокойно вздохнул.
Пролетели пять безмолвных минут, показавшихся ребятам слишком коротким мгновением совместного счастья и душевного наслаждения. Иккинг решился нарушить тишину, спросив Астрид:
— Как ты, Астрид? Тебе уже лучше?
— Да, почти не трясёт. Но… — девушка мысленно сжала глаза, понимая, насколько, всем сердцем не желая выпускать Иккинга из своих объятий и высвобождаться из них самой, не хотелось принимать совершенно иное, чуждое всему нутру решение. — Если ты не против, я должна вернуться домой… — юноша также всей душой мечтал не выпускать Астрид из своих объятий. Сожалеющий, что их свидание не успело как следует начаться уже близилось к завершению. Тем не менее он понимающе кивнул. Осознав, что в одиночку девушка не дойдёт, тут же высказал идею:
— Я провожу тебя, если ты не против. — в голубых очах блондинки блеснули искорки радости.
Они медленно встали, неспешно направились через парк в сторону дома Астрид. Её двухэтажный, красивый, белокаменный дом располагался неподалёку от школы. В общей сложности одноклассникам необходимо было пройти всего около пятисот метров.
Пройдя через небольшой еловый лесок, аромат которого наполнял лёгкие Иккинга ощущением свежести, двое подростков вышли на небольшую аллейку. Как раз напротив неприметной дорожки, по которой неспешно, в обнимку, шли ребята, заканчивающейся узкой проезжей частью, находился дом семьи Хофферсон. Астрид указала на него пальцем, промолвив:
— Вот мой дом. Мы почти пришли, Иккинг.
— Пойдём, я доведу тебя до входа. — ответил юноша. Девушка чувствовала сердцем неизбежно подступающее окончание их недолгой встречи… или, может быть, свидания… Понимая, что несказанные ею слова, которые она мечтала озвучить ему ещё вчерашним вечером, таковыми рискуют остаться вновь, Астрид решительно заговорила:
— Иккинг, пока мы вместе… — кровь у юноши застыла в жилах, а сердце замерло. Девушка почувствовала это, и продолжила мысль, не говоря ничего лишнего, дабы, как вчера, вновь не ранить Иккинга своей колкостью. — … направляемся к дому… — ощущая, что Астрид вознамерилась сказать ему нечто важное, его нутро по-прежнему находилось в замирании. — … я хочу извиниться за вчерашнее перед тобой… — внезапно на девушку хлынул новый поток холода, вызвавший внутри неё мощные приступы озноба. — Мне очень стыдно и совестно, что я наговорила тебе подобных глупостей… после школы…
Иккинг решил признаться Астрид, желая, тем самым, раскрыть ей немного свою душу:
— Нет, Астрид. Я не стану тебя извинять, потому что… — парень глубоко выдохнул, закрыв глаза. — … это действительно выглядело весьма навязчиво. — он открыл глаза и их взор снова не сходил с маловидных движений голубых очей Хофферсон. — И я не хотел тогда вчера в школе специально… засматриваться на твои ноги… — Иккинг немного покраснел, понимая, какую глупость только что сказал.
— Но… — бархатные ресницы девушки вновь заворожили изумруды шатена своими плавными движениями. — … ты ведь засмотрелся… — сквозь зубы, превозмогая подступающий озноб, по-доброму съязвила голубоглазая, улыбаясь. — И, знаешь, Иккинг, мне приятно, что их оценил именно ты. — нежным полушёпотом отметила Астрид, вогнав Иккинга в ещё большую краску.
Ребята, поглядывая друг на друга, не заметили, как оказались у порога белой входной двери, за которой располагась большая, достаточно светлая и уютная гостиная.
— Иккинг, постой! Не стучи в дверь. — юноша моментально сообразил:
— Из взрослых дома никого нет?
— Да. Родители уехали на три дня. Они давно запланировали себе романтические выходные. А меня, как взрослую, — немного усмехнувшись, подчеркнула блондинка. — оставили одну, присматривать за домом. — неожиданно девушку начало сильнее трясти. Она съёжилась, никак не согреваясь.
— Астрид, не обижайся, но одну я оставить тебя не могу. Вдруг с тобой что-нибудь случится… — переживал Иккинг. Он помог достать из сумочки девушки ключи и сам открыл ими замки на двери. Вдвоём они вошли внутрь. Медленно направились на второй этаж, в комнату голубоглазой. Там же располагалась ванная комната и опочивальня родителей Хофферсон. Юноша довёл девушку до её кровати, помогая ей усесться, и принялся искать в доме вещи, которыми мог её согреть. Он направился в ванную и достал из-под неё большой пластмассовый таз. Иккинг налил туда горячей, но не обжигающей воды, и понёс наполненный тазик в комнату Хофферсон.
— Иккинг, что ты делаешь? — не обращая внимания на озноб, наблюдая за суетливостью парня, спросила Астрид.
— Хочу избавить тебя от озноба. — серьёзно ответил Иккинг, ставя таз с горячей водой возле тумбочки голубоглазой. Затем, юноша сделал то, что ещё больше удивило и, в то же время, порадовало Астрид — он снял туфли с её чудесных ножек. Такие гладкие и красивые. Девушка буквально кайфовала от прикосновений Карасика. Он заботливо сказал ей:
— Астрид, подержи ноги в воде. Не волнуйся, я налил приятную на ощупь воду. Ты не обожжёшься.
— Иккинг! — юноша не обращал внимания на возгласы взволнованной Хофферсон. Теперь целью его недолгих поисков был плед. Через минуту Иккинг обнаружил его на стуле, находящемся за небольшим, прямоугольным, компьютерным столиком. Иккинг быстро скинул с девушки свою ветровку и плотно укутал её пледом до шеи, накрывая её всю, чтобы не продуло, позволяя ей как следует согреться. Казалось, благодаря заботе юноши, озноб начал сдавать позиции и постепенно принялся отступать. — Иккинг, постой! Прошу тебя. Сядь рядышком со мной. — ласковый тон девушки успокоил парня, и он присел на кровать подле неё. Астрид прижалась к нему поплотнее, скинув половину пледа с себя.
— Я рада, что мы встретились. — мандраж постепенно отпускал сознание Астрид, но голос её по-прежнему немного дрожал. Иккинг заботливо дотронулся до лба девушки. Она взволнованно спросила: — Горячий, да?
— Нет. Он у тебя холодный. Я сейчас принесу градусник. — только Иккинг собрался высвободиться из объятий Астрид, как она левой рукой вцепилась в его рубашку, придерживая его:
— Он не нужен мне, Иккинг. Обними меня. Я так быстрее согреюсь. — сознание парня переворачивалось с ног на голову. Иккинг был безумно счастлив, ведь девушка, в которую он страстно влюблён, только что без каких-либо его намёков попросила её обнять. Парень с трудом внушал себе мысль, что она просит об этом исключительно ради улучшения самочувствия. В душе, несмотря на абсолютную идилию, Иккинг упрямо сомневался в том, что Астрид говорит своими словами и влюбляется в него через свои мысли.
Парень безмолвно кивнул, и вновь присел подле девушки. Он покрепче приобнял её правой рукой. Девушка устремила томный взгляд на Карасика. Точнее, она, будто зачарованная, любовалась едва заметными движениями его изумрудных глаз. Юноша, ощутив на себе её чарующий взгляд, переключил взор в её бесподобные, океанического цвета очи. Они молчаливо взирали друг на друга, не сводя взглядов и не замечая ничего вокруг. Несколько секунд необыкновенно околдовывающей, приятной, безмолвной тишины подарили влюблённому Иккингу шанс на то, о чём он мечтал целых два месяца, негласно наблюдая за Хофферсон.