Война за неизбежное

Многозначительное покашливание со стороны мистера Кловерфилда заставило адмирала спохватиться:

– Я хотел сказать, что те действия, которые эти негодяи позволяют по отношению к пленным, оправдывают ту жестокую борьбу, которая против них ведется. Чудом мне удалось бежать; с правой стороны виднелась земля, и я прыгнул в воду, надеясь на лучшее. Мне удалось доплыть, только… Удача, на которую я надеялся, оказалась новой западней – местом, где я вышел на берег, оказался пиратский порт. Тортуга. Сбежать оттуда в форме офицера британского флота оказалось сложнее, чем я полагал в начале, – горькая усмешка скользнула по загорелому лицу Джеймса. – Потом были те страницы, которые я очень хотел бы вырвать из своей биографии… Мне довелось попасть на тот самый корабль, который большинство людей считает мифом. На «Жемчужину». И служить под командой Джека Воробья…

– Так вы знаете правду? – перебил Норрингтона Кловерфилд, выдав свое крайнее нетерпение. – Неужели компании действительно удалось достать некое оружие, с помощью которого Дейви Джонс теперь выполняет волю Беккета?

– К сожалению, это правда, – кивнул адмирал, бросив взгляд на непонимающее лицо Лоры. Она переводила взгляд с одного на другого, словно прося пояснить ей эти загадочные слова.

– Так что это за таинственное оружие? – прямо спросила девушка.

– Сердце капитана «Летучего голландца», – Норрингтон не заметил предостерегающего знака со стороны казначея, и потому ответил. Кажется, это пояснение вызвало множество новых вопросов.

– То есть как?..

В этот раз Джеймс заметил реакцию отца Лоры; тот бросил на дочь строгий взгляд, призывающий к молчанию, и взял нить разговора в свои руки:

– Итак, прошлое плавно перешло к настоящему, в котором у нас немало дел. Дорогая, теперь тебе придется оставить нас.

Возражать во второй раз у Лоры не было ни сил, ни смелости. Девушка встала, расправляя подол платья, и кивнула в знак прощания. Однако этого ей показалось мало, и она не смогла не улыбнуться:

– Мне было очень приятно видеть вас, мистер Норрингтон. Отец напрасно считает, что я не в силах вынести всех подробностей вашего рассказа, – Лора не заметила изменившегося лица казначея при этих словах, потому что ее внимание было сосредоточено на другом. – Однако даже та часть, которую мне посчастливилось услышать, характеризует вас как смелого человека, способного пережить любые трудности. Но я желаю, чтобы больше таких опасностей на вашем пути не возникало… Надеюсь, мы с вами еще встретимся, – девушка присела в глубоком реверансе и вышла из гостиной. Когда шелест платья стих, Джонатан Кловерфилд решил продолжить прерванный разговор:

– Так вы, Джеймс, теперь действительно на службе у компании?

– Точнее, у Беккета, – последовал безрадостный ответ, которого, казалось, мужчина и ожидал.

– В этом нет ничего удивительного. Его приказы исполняют даже те, кто официально не находится на службе компании. У него немало рычагов воздействия, поверьте; я иногда не понимаю, что руководит этим человеком… Но то, что у него впереди есть какая-то определенная цель, несомненно. Вам что-нибудь известно об этом?

– Нет, – немного подумав, ответил адмирал. Он поднял взгляд на казначея, но в этих глазах сквозила какая-то посторонняя мысль. Это озадачило мужчину.

– Вас что-то беспокоит?

– Да, – признался Норрингтон, и в его голосе прозвучала нехарактерная для него неуверенная интонация. – Знаете, я не хотел говорить при Лоре, но мое состояние по прибытии в Порт-Ройял было хуже, чем вы можете себе представить. Сначала пытки на корабле пиратов, потом – как черное пятно – пребывание в этом проклятом пиратском порту, откуда не сбежать… Это была бездна, из которой не выбраться, и в которой остается только тонуть – все глубже и глубже. Я не считаю, что моя встреча с Джеком Воробьем являлась избавлением… – мрачная улыбка появилась на лице адмирала. – Но именно благодаря этой встрече я смог вернуться, достав помилование и сердце, которое украл Воробей, чтобы заплатить долг Джонсу.

– Говорят, этот пират погиб?

– Очень вероятно, – безразлично произнес Джеймс. – Но в моих руках оказалось две вещи: гарантия свободы и гарантия безопасности. Чтобы убраться с острова, на котором меня оставили пираты, потребовалось немногим меньше недели – огонь увидело английское судно, которое и доставило меня сюда.

Вы не можете даже предположить, сколько счастья я испытал, сходя на берег. Те джентльмены, которым принадлежал корабль, усомнились в моих словах, и потому мы сразу отправились в офис компании. Деловые вопросы отвлекали от мыслей о будущем. Да и о прошлом тоже. Однако прошлое само меня нашло… Я бесконечно удивился, когда, выходя на улицу, все еще думая о словах Беккета, столкнулся с Лорой. В том, что я узнал ее сразу, нет ничего удивительного: удивило, что она узнала меня. Да, мне следовало прийти в тот же вечер, но я ждал – потребовалось несколько дней, чтобы уладить все дела… И решиться просить руки вашей дочери.

========== Глава XII ==========

Ответ был положительным. Своим долгом поставить дочь в известность счел мистер Кловерфилд; Джеймс оставался в гостиной, надеясь на то, что ему представится возможность поговорить с Лорой наедине.

Таким образом, ее согласие явилось простой формальностью; отец задал ей вопрос и получил спокойный ответ – он не заметил, каких трудов девушке стоило сохранить эту внешнюю незаинтересованность. Получив разрешение, она медленно спустилась к ожидавшему ее молодому человеку. Норрингтон, улыбнувшись, предложил ей свою руку, и они оба вышли в сад.

– Мне жаль, что ваш отец уезжает, и потому мы не успеем достойным образом подготовиться к помолвке, – первым прервал молчание Джеймс, глядя на девушку.

– Мне глубоко безразлично, сколько людей будет при этом присутствовать, – тихо ответила Лора, когда пересеклась взглядом со своим спутником. – Я хочу знать только одну вещь: почему вы приняли такое решение?

Трудно сказать, что вынудило Кловерфилд озвучить это; возможно, горечь того далекого дня, когда ее боль приходилось сокрыть за улыбкой. То был день, радостный для всех, кроме нее. Зачем мы с таким вниманием наблюдаем за событиями, которых лучше не замечать? И тем не менее, в день повышения командора, Кловерфилд не упускала из виду одну пару. До нее доносилось каждое слово, хотя она находилась при этом на почтительном расстоянии; она слышала, что говорил Джеймс, и когда, не в силах поддерживать пустой разговор, девушка повернулась, то успела заметить, как Элизабет сорвалась вниз. Словно одного взгляда оказалось достаточно, чтобы это произошло… Тот инцидент отвлек внимание, но вечером, оказавшись дома, Лора снова вернулась к своим невеселым размышлениям.

Она любила сильнее, чем следовало, и дольше, чем кто-либо мог предположить. Кого она всегда видела рядом? Своего старого друга. Кто ей помогал тайком сбегать из дома, чтобы встретить закат на берегу моря? Кто потом спасал от нагоняя отца за такие прогулки? Слишком часто этот человек заставлял ее искренне улыбаться; он разделял не только радость, но и слезы. С ним она была не той скованной условностями дамой из общества, нет… Вместе они забывали о том, к какому миру принадлежат, и это чувство изменило все раз и навсегда.

Прислушавшись к себе, Лора вдруг поняла, что она относится к Джеймсу не как к брату, в то время как он искренне считает ее своей младшей сестрой.

Долгое время у девушки все еще была надежда, она ждала, что все может измениться, но потом эта надежда исчезла – в день, когда разнеслась весть о сделанном командором предложении, огонек в лазурно голубых глазах погас.

Как получается, что в один момент мир замирает, и мы слышим могильную тишину даже тогда, когда жизнь вокруг не останавливает свой бег? Почему боль просто не убивает, а заставляет терпеть ее и, что самое обидное, жить дальше? Ведь несмотря на то, что сердце бьется, мы не дышим. Потеряв свое счастье, дышать уже не хочется; так по какой же насмешке судьбы жизнь не прекращается в этот самый момент?