Страница 4 из 26
- Как тебе это нравится?
Костров пожал плечами и пошел вперед.
Ближайшие кусты перед ним были почти сплошь оплетены паутиной, да в траве кое-где виднелись серебристые паутинные вуали, похожие на пятна изморози. Лес стоял мрачный, молчаливый, будто притихший перед грозой, и в его глубине кое-где виднелись на ветвях все те же паутины. Костров шагнул было к кустам, но Гаспарян поймал его за рукав.
- Не спеши, дорогой, к славе, она сама тебя найдет.
- Я только посмотрю, интересно же...
- Не спорю, но сегодня ничего смотреть не будем. Заметил, какая тут прорва паутин?
- Трудно не заметить, - пожал плечами Костров. - Михаила бы сюда, это больше по его части. Давай хотя бы поищем разбитый вертолет, из-за которого начался сыр-бор. Он где-то здесь.
Гаспарян посмотрел на небо - солнце вот-вот должно было зайти, но перечить не стал, сказал только:
- Вертолет не причина, а следствие. Неужели не догадался, из-за чего нас сюда прислали?
- Ты же знаешь, что меня вытащили из отпуска, и я в институт не заходил, прямо из дома - на вокзал. Паутины?
- Они самые.
- Не вижу ничего загадочного.
Краем болота они вышли к просеке и молча остановились, разглядывая открывшуюся картину.
Просека была опутана паутиной так, что совершенно скрывалась в белесом "тумане", сквозь который проступали смутные контуры кустов, пней и опор. Некоторые узорчатые полотнища пересекали просеку от одной стены деревьев до другой и даже взбирались на опоры ЛЭП. Дальний конец просеки скрывался в сплошном белом мерцании, и смотреть туда было жутко и неприятно.
Гаспарян передернул плечами и стряхнул с куртки остатки паутины.
- Понял теперь? На районной подстанции диспетчер обнаружил утечку энергии, сначала небольшую, потом она возросла до... В общем, напряжение упало. Послали вдоль линии бригаду на вертолете. Дальше ты знаешь.
- Понятно. Значит, утечка была в этом районе?
- Именно. Электрики в паутинник сунуться побрезговали, посбивали кое-где паутину с проводов, а улетая, напоролись на дерево.
- Живы?
- В больнице. К ним полетел Ивашура и кто-то из начальства - узнать подробности. Милиция в общем-то разобралась в аварии, ну а нам придется разбираться во всем остальном. Кстати, я пауков с детства не люблю.
- Странно...
- Что не люблю?
- Нет, что именно нашу группу послали сюда. Мы же атмосферники, а не биологи. Разве что Михаил когда-то, в дремучем детстве, был не то зоологом, не то энтомологом.
- Он как-то иначе называл свою бывшую профессию... Но неважно. А послали нас сюда потому, что, во-первых, мы специалисты широкого профиля - я имею в виду группу, - а во-вторых, в Центре толком не знали, с чем нам придется столкнуться. О паутинах, например, я узнал только от электриков. В крайнем случае привлечем к работе узких специалистов.
Обратно шли молча, внимательно высматривая просветы между деревьями, чтобы не влезать в паутины, частота которых явственно указывала на биологическую аномалию. Откуда-то пришло ощущение, будто из лесной чащи за ними наблюдает затаившийся хищник.
- Интересно, - сказал Костров, невольно понижая голос, - волки здесь водятся или всех переохотили?
- Гнать бы их надо! - ответил задумавшийся о своем Гаспарян.
- Волков?!
- Пауков. Вызвать бригаду санэпидемстанции и...
В тот же момент сзади, у просеки, раздался гортанный, с металлическими модуляциями, страшный и странный крик. Длился он несколько секунд, взорвав тишину на осколки эха, и были в этом леденящем душу крике смертельная тоска, злоба и ужас!
Костров споткнулся от неожиданности и замер, прислушиваясь.
- Кто это?! - пробормотал Гаспарян, меняясь в лице.
- Упырь, - хрипло ответил Костров. - Ну-ка погоди...
Где-то недалеко послышался еще один крик, человеческий:
- ...а-ан!.. ре-е-ен!..
- Наверное, Миша зовет!
Не сговариваясь, оба бросились сквозь чащу к дороге, но вскоре выяснилось, что тревожились они напрасно. Рузаев звал их в ответ на чужой вопль. Толком не поняв, кто кричит, он вскочил и опрокинул в костер котелок с чаем.
- Один-ноль в пользу крикуна, - прокомментировал Гаспарян, переводя дух. - Мне казалось, тебя ничем не проймешь.
- Мне тоже так казалось, - проговорил Рузаев. Он был эвенком, но по-русски говорил чисто, разве что чуть замедленно. Однако сейчас в его речи явственно звучал акцент.
- Кто кричал?
- Леший, - предложил вторую свою гипотезу Костров и пошел умываться.
Чай в этот вечер они пили поздно.
ГЛАВА 4
Под утро Кострову приснилось, будто он взобрался на высокую скалу, ощущая восторг от распахнувшейся дали, и шагнул с нее прямо в воздух. С минуту он парил на той же высоте, вольный и легкий, как луч солнца. Под ним в синей дымке расстилался лес, теряющийся за горизонтом, извилистой фиолетовой лентой текла река, выпирали из леса рыцарские шлемы сопок... Деталей он не различал, был занят собой, общим состоянием сказочной легкости и управляемости тела. С легкой грустью Костров подумал, что видит Красноярский край, вспомнил отца, умершего семь лет назад. "Надо навестить родственников, скажут - забыл... Вот прямо сейчас и полечу, чего откладывать?" И вдруг с ужасающей отчетливостью внизу показалась огромная паутина, накрывшая лес на несколько километров. "Откуда здесь паутина?" - успел подумать он и сразу же начал падать, быстро и неудержимо. Со страшной скоростью засвистел мимо воздух, мир сжался до размеров глубокого колодца, в который он влетел стремительным болидом. А когда удар о землю казался неминуемым, тяжелое сердце в диком ускорении оторвалось, пробило грудную клетку и взорвалось впереди огненным фонтаном...
Осторожно пощупав левую сторону груди, Костров выглянул из палатки. В трех метрах от нее горел костер, у которого возился Рузаев. Пахло дымом и ухой.
- Незаменимый ты человек, Рузаев! - с чувством сказал Костров. Но тут ему на голую спину стекла с полога палатки холодная струйка воды. Он взвыл и разбудил Гаспаряна.
Через час, позавтракав и поразмышляв о причинах вечернего крика, все трое шагали по мокрой, седой от росы траве к дороге, увешанные своей драгоценной, осточертевшей за долгие месяцы экспедиций аппаратурой. Недалеко от места, где вчера экспертов застал крик, они совершенно случайно обнаружили останки разбитого вертолета.