Страница 12 из 13
Ну, о масштабах последствий деятельности «товарищей» в мире за прошедшие четыреста лет написано много и жёстко, до сих пор они живут и никак не проживут награбленное. А уж насколько они затормозили развитие обобранных ими колоний, можно и не упоминать. Однако внесу и я свои пять индийских пайсов в общую бочку мирового отношения к выше обозначенной державе. Много говорить не буду, озвучу лишь практически официальное обозначение Англии, употребляемое в дореволюционной России – «коварный Альбион». На мой взгляд, оно не в полной мере отражает двуличие его политики и поступков, особенно в международных отношениях. Эпитет этот пристал к королевству не только в России, нам как раз они делали и делают гадости издалека и исподтишка. А вот спросите китайцев или других азиатов, куда ступала нога англичанина. «Гдѣ Англичанинъ, тамъ коварство и корысть!… «Царствія небеснаго нѣтъ»,– закричалъ, умирая, несчастный невѣрующій… «А если бы оно было, такъ англичане давно бы туда пробрались и заняли всѣ мѣста»». Ну, да Бог им судья, как порядочные люди, так и прочие есть везде в количествах, определённых на то обстоятельствами и им же – Богом.
Хоть Гоа и не миновала участь «побывать под англичанами», длилось это всего лишь шестнадцать лет и принципиального влияния не произвело. Да и то они под шумок разразившейся в Европе наполеоновской войны тихой сапой ввели сюда войска. Но, надо отдать им должное, не сильно поглумились над успевшими к тому времени придти в упадок португальскими институтами власти, к тому же разбавленными представителями местного населения под влиянием демократических веяний. Соответственно и индийцев-гоанцев они не сильно напрягли и отвратили от английской короны, как это произошло окрест. Вероятно поэтому отношение к ним здесь терпимое. Однако ещё в 1642 году (с мыслью нагадить голландцам) они заключили с португальцами несколько договоров и соглашений, венцом которых стало подписание так называемой «Конвенции Гоа», дающей Великобритании исключительные права на торговые взаимоотношения с колонией, а также использование гаваней и портов на льготных условиях. Если прямолинейные горячие португальские парни всё решали инквизиторски-силовыми методами, что естественно вызывало среди местного не христианского населения ненависть к ним и противодействие, то эти хитрые ребята акцент делали на дипломатических приёмчиках. Которые, кстати, и в историю вошли под названием «английская дипломатия». Главным лозунгом которой являются «разделяй и властвуй», то есть ссорь между собой общины на оккупированных территориях, тогда легче будет ими управлять, позиционируя себя миротворцем. И почёт, и уважуха тебе будет с верой в твою мудрость и доброту. А прибавьте ещё любимый ими метод «кнута и пряника» – получите классику дипломатической английской школы, актуальную до сих пор и принятую на вооружение всем цивилизованным миром.
Во второй половине восемнадцатого века португальский король под влиянием прогрессивно настроенного премьер-министра барона Помбала решил произвести реформы, дабы не отягощать своим полуфеодальным застоем прогрессирующую Европу. Видимо, в кулуарах уже тогда муссировались слухи о создании ЕС))), и Португалия уже тогда задумала в неё вступить (знали бы они, чем всё это закончится). Король запретил деятельность иезуитского ордена. Может быть, это и позволило самой Португалии произвести впечатление на Европу. Однако для колоний запрет стал приговором и началом конца, что в принципе тоже явление прогрессивное. Практически не ограниченная власть иезуитов в Гоа дала им возможность подобрать под себя всю местную недвижимость. Всё управление, торговля, образование и прочие экономические и социальные взаимосвязи строились на основе строгого иезуитского понимания этих вопросов. После отлучения их от кормушки вплоть до конфискации всего имущества в пользу короны, им пришлось или покинуть Гоа, или затихариться и помалкивать в тряпочку.
Происходило невероятное: на высокие посты, ранее доступные лишь европейцам, стали допускаться христиане местного розлива. Их же стали принимать в ряды монашеских орденов, что было запрещено ранее. Короче, прогресс попёр, целым местностям давалось право на самоуправление. На этом практически прекратила своё существование агрессивная миссионерская деятельность, провозглашённая иезуитским орденом. Они очень сильно задумались об эмиграции из ставшего для них некомфортным Гоа. А через некоторое время утвердились в этой мысли. И в течение пары лет покинули индийский берег, направившись кто куда. Но в основном в Бразилию и прочую Латинскую Америку, нести при помощи огня и стали иезуитское спасение душам индейцев. А в Гоа дошло до того, что официально разрешили совершение религиозных обрядов нехристианского толка. Уже стало не смертельно опасно быть индуистом на территории Индостана. Области, называемые португальцами «старые завоевания», оставались по преимуществу христианскими. А области, обозначенные как «новые завоевания», уже представляли из себя «дружбу народов» и религий. Однако строить индуистские храмы больших размеров не рекомендовалось под страхом смерти))). Общее соотношение христиан и индуистов было примерно 97 на 3 процента.
Как это обычно бывает во времена демократических преобразований, почуяв свободу, а с ней и неразбериху, находятся предприимчивые товарищи, которым трудно пройти мимо «плохо лежащего» добра. У них появляется жгучее желание этим добром поделиться с его хозяевами. Начинается передел собственности и всего, из этого вытекающего. Следуют бунты, мятежи и восстания. Начиная с конца восемнадцатого века, в течение пятидесяти лет они в Гоа происходят с завидной регулярностью. Примерно раз в два с половиной года. Причём в одном из самых известных принимают участие как гоанцы индийского происхождения, так и португальцы. «Мятеж семьи Пинто» больше напоминал борьбу за власть, нежели восстание против владычества колонизаторов. Хотя, как водится, поднимался он под лозунгом «Даёшь свободную республику Гоа». Но провалился и был очень жёстко подавлен. Казнили и индийцев, и португальцев, и христиан, и индуистов. Потом восставали кшатрии, переселенцы из Пенджаба, осевшие тут ещё с допортугальских времён. Кшатрии – индуистская каста военачальников и правителей. Как португальцы дали им тут находиться с головой на плечах в течение нескольких веков, история умалчивает. То ли те прикидывались шудрами – неприкасаемыми, то ли португальцы плохо вникали в суть кастовой системы индуистов. Однако факт остаётся фактом. Кшатрии три с половиной года вели в Гоа партизанскую войну и держали под контролем часть территории. За что и получили мирный договор, включающий в себя кучу послаблений, самоуправление, амнистию всех участников бучи. А Дипаджи, руководитель, даже именную шашку от имени португальского короля. А также звание капитана королевской армии, жаль, что не премировали тогда красными революционными шароварами. А то бы члены его клана в будущем не поднимали ещё два восстания в 1895 и 1912 году.
Говоря о Гоа конца восемнадцатого века, нельзя не упомянуть ещё об одном известном всему миру персонаже, пожалуй, самом известном, увековеченном миллионными тиражами книг Александра Дюма. Это аббат Фариа. Как вы думаете, откуда те безумные сокровища, нычку которых он указал мстительному Эдмонду, родственнику убийцы Пушкина)? Вот-вот, вы абсолютно правы, именно в Гоа он и разжился златом-серебром, кои в дальнейшем пошли на благое дело мщения упомянутого Дантеса.
Будущий аббат родился совсем недалеко от форта Агуада, в Кандолиме. Сейчас на том месте находится вилла «Кинг Фишер», которая принадлежит хозяину одноимённой компании, владеющей заводами, пароходами и самолётами, а логотипы её размещены на болидах Формулы один. На самом деле я не уверен в достоверности информации относительно места расположения дома аббата, в остальном всё сходится и памятник исторической личности, стоящий в Панаджи, подтверждает это. Кстати, памятник знаменит ещё и тем, что поклонники музыки считают, будто именно его сюжет вдохновил музыкантов на создание стиля гоатранс. Ибо сам Фариа был большой любитель гипноза и прочей хрени эзотерической направленности. За это его и изобразили в позе Кашпировского (возможно, Чумака), вводящего молодую девушку в пограничное состояние сознания.